Полукрылые. Черные песни забвения - Урбанская Дарья. Страница 13

Эл замолчала, и в туалете повисла тишина. Не было понятно, закончила ли она свой рассказ или просто задумалась, погрузившись в воспоминания.

– М-м-м… – протянул Артем, не зная, как реагировать на такую кошмарно откровенную историю.

Вихрева вздрогнула, очнувшись, и завершила свой монолог:

– Короче, скорая маму увезла, и она до сих пор не пришла в себя. А про Полукрылых я вообще случайно узнала. Когда отцу позвонила, чтобы про маму рассказать. Он медик, думала, может помочь чем-то… Он и помог. Просветил меня про гарпий и про всю эту хрень насчет Крылатых.

До Титова наконец дошло.

– Так это т-твоя птица на м-маму п-повлияла?

– Ага. Довела ее до нервного срыва, сволочь древнегреческая.

– А к-как же она?..

Тут Артем вспомнил резко нахлынувшую на него вину и внезапную тоску, раздирающую сердце. Такие сильные чувства, неуместные и как будто бы даже чужеродные. Словно кто-то специально заставил его ощущать то, чего на самом деле не было. Ну ладно. Было, но не настолько уж все и плохо.

– Т-ты сейчас и со м-мной?..

– Точно, только тогда я сама ничего не понимала и не могла контролировать. Так что мама…

Внезапно она опять замолчала, лицо ее некрасиво скривилось, а глаза влажно заблестели. Мгновение, и по щекам потекли слезы, а Элла всхлипнула и уткнулась в ладони. Артем, как обычно, почувствовал себя не в своей тарелке, тем более после того, о чем она только что ему рассказала. Надо бы утешить ее, но как? Не обниматься же! Еще подумает чего… Он протянул руку, чтобы дотронуться до плеча, подумал и опустил. Все это было очень неловко.

– У м-меня тоже с м-мамой проблемы, – наконец проговорил Титов, отворачиваясь и подходя к окну.

За стеклом виднелось пронзительное синее небо и кусок ржавого забора за деревьями. Куст смородины, весь усыпанный мелкими желтыми цветочками, словно торт – кондитерской посыпкой, внезапно колыхнулся и взорвался целой стаей воробьев. Серо-коричневые птахи, как туча мошкары, зависли над тонкими веточками, раздумывая, вернуться в укромную прохладу куста или поискать убежище понадежнее.

Артем вытянул шею и увидел, что их так взбудоражило. В траве, прямо под окном, изо всех сил пытаясь слиться с местностью, распластался кот. Но его хвост, азартно хлещущий по сторонам, жил своей жизнью и выдавал позицию хозяина. Предатель! Прямо как у людей… Вот знаешь, что так делать не нужно, а все равно делаешь. И ничего с собой поделать не можешь.

– Она м-меня просто выводит своими п-придирками, – продолжил Артем. – Т-такое ощущение, что она считает м-меня тупым или что-то вроде того. Все время проверяет, н-напоминает, с советами своими д-дурацкими лезет. Как будто я их спрашивал! Вот с-сейчас тоже. Представляешь, собралась с н-нашим классом в Питер ехать н-на олимпиаду. Конечно, говорит, что по своим д-делам, но я-то понимаю, что будет м-меня контролировать.

Элла перестала всхлипывать и недоверчиво уставилась на одноклассника.

– Титов, ты вообще нормальный? Я тебе душу открыла, а ты? Рассказываешь, как с мамой поругался из-за какой-то фигни?

– Я п-просто п-пытаюсь тебя отвлечь, – смутился Артем. – Не знаю, что тут м-можно сказать.

– Ясно, – Вихрева вытерла ладонями щеки и отвернулась к зеркалу. Она явно стеснялась того, что вообще подняла эту тему и рассказала про свои проблемы.

– Так, эээ… – Артем кашлянул. – Ты из-за этого скрываешь п-про птицу? Из-за т-того, что произошло? И в-волосы состригаешь тоже?

– Да, не хочу, чтобы кто-то узнал.

– И даже учителя н-не в курсе? – изумленно переспросил Титов.

– Не в курсе! Я вполсилы все на крылатых тренировках делаю, чтоб не спалиться. И если ты хоть слово скажешь своей матери… – Элла угрожающе прищурилась и посмотрела на него через зеркало.

– Не собираюсь я н-никому говорить! – возмутился Артем. – За кого ты м-меня принимаешь? П-поменьше слушай тот бред, который н-несут Прилепина с Редькиным.

– А чего они, кстати, до тебя докапываются? Я думала, что…

– Н-не знаю, у них спроси, – буркнул он в ответ. – Индюк тоже думал, да в суп попал.

Элла хмыкнула. Титов подозрительно посмотрел на одноклассницу, но та уже отвернулась и как ни в чем не бывало водила по полу ногой, подгребая срезанные волосы в одну кучку.

– А хочешь… хочешь, я тебе п-помогу сзади ровно п-подстричь? – решился предложить Артем.

Эл с сомнением взглянула на него и протянула:

– Ну давай, только ровно не надо. А то весь имидж испортишь.

– А как тогда?

– Чтоб круто было. Там чикни, тут чикни, ну знаешь… как в тиктоке, – она неопределенно помахала перед собой руками и вопросительно взглянула на одноклассника. – Понял?

– Э-э-э… – промямлил Артем, – ну типа п-понял. Как будто бы.

Стоило ему взять ножницы, и вся решимость мигом испарилась. Подстричь ровно он бы смог, но чтоб круто… да еще и выстригая металлические волоски один за одним… и зачем только предложил?

Артем замер за спиной у Эллы, сверля взглядом ее затылок.

– Ну? – поторопила она его. – Жги!

Он протянул руку и несмело дотронулся до волос девушки, пропустил прядь между пальцами, пытаясь перехватить поудобнее. От Вихревой пахло чем-то по-весеннему цветочным. Артем внезапно смутился, осознав, как близко он к ней стоит и практически гладит одноклассницу по голове. Жар бросился ему в лицо, он был практически уверен, что на скулах выступил румянец. По идее Элле не было видно его в зеркале, но на всякий случай он склонился ближе к ее затылку и, затаив дыхание, поднял ножницы.

Спустя пятнадцать минут Артем отступил на пару шагов и с восторгом рассматривал, что у него получилось:

– Ух ты! Ты в-выглядишь просто к-кошмарно! Ой, н-ну в смысле…

– Да я поняла, – Эл дернула плечом, но было видно, что и ей нравится. – Спасибо!

Она замолчала, пристально глядя на него через зеркало, и Артем не мог понять, чувствовала ли она в процессе стрижки ту же неловкость, что и он.

– Ну ладно, м-мне пора, – пробормотал Титов, аккуратно кладя ножницы на край раковины. – Н-надо еще вещи до конца собрать. Тогда… м-м-м… до встречи?

Эл кивнула:

– Увидимся вечером в поезде!

Часть 2. Друзья и враги

Из журнала наблюдений за Полукрылыми

Лучезарная Песнь – высшее проявление особой способности Полукрылого, которое редко применяется из-за огромной траты энергии в процессе. Если не рассчитать силы, то в ходе выпевания Лучезарной Песни организм Полукрылого настолько истощается, что его тело физически стареет. Со временем Полукрылый может вернуться к прежнему состоянию (вновь помолодеть до своего реального возраста), но для этого необходимо ограничить использование способностей и не подвергаться никаким стрессам.

Полукрылый считается «совершеннолетним» (выходит из возраста птенца) после того, как освоит мелодию Лучезарной Песни и продемонстрирует это на слете старейшин.

Глава, в которой вопросов больше, чем ответов

В полупустой белизне комнаты пахло по-больничному стерильно. Кварцевая лампа в углу старательно гудела, и от нее расходился запах озона. На кровати лежала женщина, опутанная проводами. Бледные тонкие руки безжизненно покоились поверх простыни. Кислородная маска почти скрывала заострившиеся восковые черты лица.

У больной имелась компания – вторая женщина без сил откинулась на спинку кресла, придвинутого к кровати. Ее моложавое округлое лицо также покрывала мертвенная бледность, на лбу выступили бисеринки пота. Светлые вьющиеся волосы были стянуты в небрежный низкий хвост.

Экран телевизора, прежде молчаливо темнеющий на стене, внезапно ожил. На нем открылось окно видеосвязи, но звонивший свою камеру не включил. Вместо живого собеседника программа показала стандартную заставку: серый силуэт человечка на синем фоне. Зато квадратик в правом нижнем углу демонстрировал палату и ее обитателей – благодаря камере, висевшей в углу под потолком.