Полукрылые. Черные песни забвения - Урбанская Дарья. Страница 19

– Извините, пожалуйста, а это что? Зачем подогревать компот в аквариуме? – спросила у официанта незнакомая девушка, указывая на горелку.

Артем хмыкнул. Чаша действительно очень напоминала круглый аквариум. Он раньше не видел ничего подобного, так что прислушался в надежде узнать ответ. Но официант не успел ничего сказать, так как сзади раздался встревоженный голос подошедшей Милены Игоревны:

– Это что, пунш? Надеюсь, безалкогольный?

– Конечно, безалкогольный! – ответил ей второй голос, так и не дав официанту вставить ни слова. – Это всего лишь горячий сок с фруктами и пряностями.

Артем обернулся и увидел, что к маме подошел тот организатор со сцены, который помоложе. Без микрофона голос мужчины звучал намного приятней.

– Здравствуйте, я Глеб Александрович, – представился подошедший.

– Милена Игоревна, очень приятно. Лицей номер одиннадцать…

– …Волгоград, – закончил он ее фразу и улыбнулся. – Я запомнил, когда регистрировал. Приятно встретить, наконец, того, кто знает, что это за напиток.

Артем мог бы поклясться, что мама немного покраснела.

– Я пробовала его, когда ездила на семестр по обмену в Германию. Мы отмечали Рождество, и местные студенты знакомили нас с немецкими традициями, в том числе с… м-м-м… как же это называлось… – Милена Игоревна задумалась на пару секунд. – Вспомнила! Фойерцангеболе, «напиток огненных щипцов».

– Что еще за щипцы? – переспросила Настя Афанасьева, которая тоже стояла рядом и с интересом прислушивалась.

– Это историческое название. Раньше для приготовления использовали щипцы, а сейчас на емкость с пуншем кладут специальную решетку, а на нее – большой кусок сахара, который затем поливают ромом и поджигают.

Несколько девушек восхищенно охнули и переглянулись.

– Как вы все заманчиво описали! – Глеб Александрович изобразил руками аплодисменты. – У нас все то же самое, но без рома. И сахар уже внутри. А вот, кстати, и Афанасий Петрович! Пойдемте, я вас представлю…

И взяв по стаканчику с соком, взрослые немного отошли, чтобы не толкаться среди молодежи, сметающей еду. Артем тоже сосредоточился на том, чтобы успеть попробовать закуски, пока их не расхватали, и больше не прислушивался к разговору.

Через четыре бутерброда, один другого вкуснее, и порционный крабовый салат в круглой хрустящей тарталетке, он нашел глазами маму и недовольно нахмурился. Она по-прежнему стояла с организаторами, правда, теперь еще и в компании Антона Сергеевича, и рассеянно вертела в руке давно опустевший стакан. Кроме старейшины Петербургского слета, которому Глеб изначально собирался ее представить, к ним присоединились еще две незнакомки. Титов вздохнул и, положив на пластиковую тарелку пару бутербродов и немного винограда, понес маме. Хоть они и не помирились, но Артем знал, что она тоже ничего не ела с самого утра.

Когда он подошел, все замолчали, глядя на парня, а Афанасий Петрович и вовсе смерил его недоуменным взглядом, явно недовольный тем, что птенец без разрешения прервал беседу. Но Милена Игоревна лишь улыбнулась и, забирая тарелку, благодарно пожала руку сыну.

Глеб Александрович, воспользовавшись заминкой, подмигнул:

– Вот это я понимаю, правильный подход! Учителей нужно подкармливать, они потом будут оценки ставить хорошие.

– Глеб, чему ты ребенка учишь! – притворно возмутилась мама. – Вообще-то это мой сын, Артем, и он не за оценки радеет, я надеюсь.

«Когда это они успели перейти на ты?..» – пронеслось у Титова в голове, но додумать эту мысль он не успел.

– Сын, значит? Приятно познакомиться, молодой человек! – Старейшина протянул ему руку. – Значит, тоже Крылатый, здорово! Уже есть мысли, чем займешься после школы?

– Ему еще год учиться…

– Н-на физфак буду п-поступать…

Титовы, мать и сын, начали отвечать одновременно и замерли, неловко уставившись друг на друга. Все, кроме Афанасия Петровича, засмеялись, а физик и вовсе незаметно показал Артему оттопыренный большой палец. Ему такие планы явно пришлись по душе. В этот момент у одной из женщин в компании зазвонил телефон, она достала его из сумочки и приложила к уху.

– Да?

– …

– Ох… Как она сейчас себя чувствует?

Глеб и Афанасий Петрович встревоженно переглянулись.

– Конечно, я понимаю… И, как назло, именно сегодня… Ее кто-то сможет заменить?.. Завтра же первый день олимпиады!

Женщина завершила звонок и окинула остальных усталым взглядом.

– Звонили из комитета по образованию. Врач, которая завтра должна была дежурить во время соревнований, сломала ногу. Они ищут, кто может выйти вместо нее, но найти свободного медика, который при этом еще и Полукрылый, сами понимаете, не так-то просто… К нам могут отправить неКрылатого.

Повисло напряженное молчание.

– Если только на завтрашний день, – медленно произнес Афанасий Петрович, – то беда невелика. А вот послезавтра начинается практическая часть, там нужна скрытность.

– Несомненно, – она удрученно поджала губы.

Глядя на нее, Глеб Александрович вздохнул:

– Ну что же, отметить начало соревнований, увы, не получится. Прошу простить, но мы с Мариной Семеновной вас покинем. Пойдем тушить очередной пожар. В переносном смысле, конечно же.

Они развернулись, чтобы уйти, но внезапно их остановила Милена Игоревна:

– Подождите, может, я смогу помочь? Я каладрий, к сожалению, невеликого таланта, но уж безопасность детям обеспечить сумею!

– О, каладрии нынче так редко встречаются! – воодушевился Афанасий Петрович. – Ваше присутствие очень ценно, Милена Игоревна. Но у нас официальное мероприятие. Должен обязательно присутствовать дипломированный медработник.

– Да, конечно, я понимаю… Но в любом случае можете на меня рассчитывать.

Антон Сергеевич взглянул на часы.

– Давайте и мы начнем наших птенчиков собирать, время уже позднее, все устали после поезда… Пора возвращаться. Милена Игоревна, Артем, встречаемся через десять минут у выхода из актового зала, хорошо?

Учительница кивнула, а Артем, отводя взгляд, проворчал, не желая оставаться наедине с мамой:

– Я лучше п-помогу вам н-найти наших…

Глава, в которой совместное молчание оказывается уютным

Хоть Артему и досталась одна комната на двоих с Черниченко, не прошло и часа после возвращения с открытия олимпиады, как у них обосновались остальные парни из класса. Когда Камиль заглянул поинтересоваться, как они устроились, то присвистнул и, обернувшись через плечо, крикнул в открытую дверь своего номера:

– Эй, Макс, ты только посмотри на эти хоромы!

Прибежавший на голос Редькин возмущенно покачал головой:

– Ну нормально вообще?! Нас в какую-то кладовку поселили, а тут… – он деловито подошел к окну и отдернул шторы. – И вид хороший, не то, что у нас – дурацкий серый дом, окна в окна.

– И ничего не хоромы, – возразил Ник. Он тоже уже успел проинспектировать комнату одноклассников. – Может, на пару квадратных метров больше, всего-то. А вида никакого вообще нет, дерево ведь все окно загораживает.

Артем просто промолчал. Что бы он ни сказал, Макс найдет, к чему прицепиться. Но в этот раз и говорить ничего не понадобилось.

– Ну да, ну да, хорошо быть учительским любимчиком, – протянул Редькин, как будто бы не обращаясь ни к кому конкретно, и растянулся на одной из кроватей.

– Это н-не М-милена Игоревна распределяла всех п-по комнатам, – моментально вспылил Титов.

– А я и не ее имею в виду, – и Макс многозначительно подвигал бровями.

– Да п-пошел ты! – огрызнулся Артем, схватил телефон с тумбочки, резко выдрав из него шнур зарядки, и выскочил из комнаты. Уже закрывая дверь, он услышал издевательский заикающийся комментарий под аккомпанемент смеха остальных парней:

– Прикольно! Послал меня, а п-пошел сам.

Внутри Артема все клокотало от злости.

«Вот урод! До чего же он мерзкий! И эти его шуточки… Достал!»

Титов решил прогуляться по отелю, пока незваные гости не уберутся восвояси. Потому что сил слушать подколы Макса не осталось.