В поисках заклятия - Найт Бернард. Страница 20

— Двоих из них я связал, они вон там, коронер, — ответил Габриэль, показывая на ближайший дом. — Другие удрали. Сейчас они уже далеко за воротами.

Джон посмотрел на убитого и раненых.

— Лучше отнесите труп домой, если он местный.

Гвин кивнул.

— А что с этими двумя?

Де Вулф посмотрел на рану в голове у первого. Волосы слиплись от сукровицы, но кровотечение из раны, похоже, прекратилось. Раненый сидел и стонал, но был в сознании.

— Этот выживет, если только рана потом не загноится. Габриэль, отведи его в темницу у Южных ворот. Незаконная торговля — это проблема города, короля она не касается.

— Рад слышать, что ты это наконец признаешь, Джон.

Обернувшись, де Вулф увидел стоявшего у него за спиной шерифа, элегантно выглядевшего в короткой коричневой мантии поверх длинной зеленой туники. На нем красовался обтягивающий чепец из коричневого фетра, завязанный под подбородком, а туфли были по последней моде, с длинными загнутыми носками.

Де Вулф указал на труп, затем ткнул пальцем в раненого.

— Эти в моей юрисдикции, Ричард.

— Но только один мертв, коронер, — саркастично заметил де Ревелль.

— У другого смертельная рана, — упрямо заявил де Вулф, после двух десятков лет на многих полях брани считавший себя непререкаемым авторитетом по части полученных насильственным путем телесных повреждений. — У него из живота уже пошли сгустки крови, так что он долго не протянет. Мой оруженосец проткнул мечом его жизненно важные органы, когда тот убивал этого эксетерца.

Раненый, о котором они говорили, грузно завалился набок, лицо его приобрело пепельный оттенок. Протиснувшийся через толпу священник, молодой хоровой викарий, подошел и присел рядом с ним, положив голову умирающего к себе на колени. Затем он прижал ко лбу жертвы небольшой крестик, висевший на цепочке у него шее, и забормотал в уже оглохшие уши молитву об отпущении грехов.

— Нет смысла нести этого в тюрьму, коронер, — сказал Габриэль, — но я распоряжусь, чтобы перенесли труп, и запру остальных над городскими воротами.

— Приведи-ка лучше аптекаря посмотреть на рану. Он не должен умереть до того, как мы его повесим, — раздался чей-то бас.

Обладателем сурового голоса был рослый воин с раздвоенной седой бородой, в кольчуге и круглом железном шлеме. Ральф Морин, комендант замка, пришел с шерифом и дюжиной солдат на подавление беспорядков. Он принял командование у сержанта и приказал солдатам разогнать толпу. Ворча и потея, те постепенно рассеяли зевак, а лотки установили на свои места, чтобы можно было возобновить торговлю.

После этого труп унесли на решетке из прутьев, а де Вулф и шериф в сопровождении Ральфа Морина и Гвина направились к главной улице.

— Не понимаю, зачем им было рисковать и въезжать в город, — раздраженно бросил шериф. — Они могли поставить свои лотки в нескольких сотнях шагов от городских стен, и никто бы не смог им запретить.

— Выборные и горожане по праву строго следят за монополией торговли в городе для свободных граждан. Они платят налоги и вправе ожидать максимальной выгоды, — заметил Ральф Морин. — Если каждый крестьянин или беглый крепостной мог бы приходить в город и продавать по более низкой цене, потому что они не платят налогов, город бы скоро разорился.

— Я должен утром допросить тех двоих, — проворчал де Вулф. — Потому что третий до допроса явно не дотянет.

— Я повешу этих троих мерзавцев, Джон, — предложил де Ревелль. — Завтра заседает суд графства, и я отложу его до окончания твоего следствия.

Де Вулф упрямо покачал головой.

— Спасибо, но не стоит, Ричард. Если бы убийца выжил, я бы продержал его под арестом до следующего приезда королевских судей, но поскольку он уже безнадежен, в этом нет необходимости. Остальные преступления, если только в ходе следствия не обнаружится иное, касаются торговли, а не убийства, с этим может разобраться и суд городских граждан. Это ни твое, ни мое дело.

Ричард де Ревелль щелкнул языком, выказывая таким образом свое раздражение, вызванное толкованием правовой системы де Вулфом, но, будучи сам в шатком положении из-за соучастия в бунте, не мог проявить прежнюю деспотичность.

Когда они прибавили шагу, подгоняемые холодным мартовским ветром, Ральф Морин перевел разговор в менее провокационное русло.

— А как с этой проблемой на северном побережье? Что с ней делать?

— Я пошлю туда сержанта Габриэля с несколькими людьми разобраться на месте, действительно ли там существует организованное пиратство, — важно молвил де Ревелль.

Джон почувствовал невольное раздражение. Шериф явно присвоил его идею, и преподнес ее, словно свою собственную.

— Я намерен отправиться прямо после завтрашнего суда, — едва сдерживаясь, сказал коронер. — Так у нас еще останется большая часть дня до темноты, а утром мы продолжим путь до Илфракума.

— Я думал, тебя интересует Эпплдор, — возразил шериф.

— Интересует. А еще Байдфорд и, возможно, Кум-Мартин. Но я должен еще раз увидеть уцелевшего. Он мог бы вспомнить что-нибудь такое, что помогло бы установить, кто совершил разбой. В тот раз он был слишком слаб, и от него было мало пользы.

На некоторое время воцарилось молчание, и вскоре они вышли на узкую главную улицу города. Когда они проходили мимо ратуши, из арочных дверей нового каменного здания вышли два выборных Эксетера, Хью де Релага и Генрих Риффорд. Они были избраны другими свободными гражданами руководить жизнью города, особенно коммерческой ее сферой, так как рынки и ярмарки, торговля шерстью и сукном делали Эксетер одним из самых процветающих английских городов. Хью де Релага, партнер де Вулфа в торговле шерстью, коротконогий и толстый, был веселым щеголем, любившим хорошую жизнь и яркую одежду. В этом он был полной противоположностью преуспевающему торговцу кожей, серьезному, даже угрюмому Генриху Риффорду, человеку, уже вышедшему из среднего возраста. Несколько месяцев назад над его дочерью-красавицей Кристиной грубо надругались, что отнюдь не поспособствовало смягчению его сурового нрава.

— Закончилось? Какой урон нанесен? — начал сыпать вопросами взволнованный Риффорд. Оба засиделись допоздна над городскими учетными книгами в каморке в задней части ратуши, и о беспорядках на улице Южных ворот им сообщили совсем недавно.

— Наш писарь говорит, что убили человека. Он член гильдии? — поинтересовался де Релага.

Ричард де Ревелль принялся объяснять, что произошло, ибо никогда не упускал случая приписать себе осведомленности обо всем и выступить в роли инструмента восстановления порядка. Выслушав заверения, выборные успокоились, но решили пойти со своими писарями на бойню и суконный рынок, чтобы продемонстрировать гражданам свое участие.

— Мы должны посетить жилище убитого и позаботиться об уведомлении мастера его гильдии, чтобы его семье могла быть оказана поддержка, — промолвил де Релага. Забота о менее удачливых согражданах была типичной для него.

При расставании де Вулф напомнил им о других обязанностях перед законом.

— Поскольку убийца мертв, нет необходимости выставлять кого-либо перед королевскими судьями. Но те трое в тюрьме — это ваша забота.

Шериф не мог допустить, чтобы последнее слово оказалось не за ним:

— Я мог бы завтра судить их в суде графства за то, что они учинили драку в общественном месте. Но если вы хотите судить их за незаконную торговлю — пожалуйста.

После этого завершающего заявления они прошли еще несколько ярдов, затем де Вулф повернул в переулок св. Мартина, а остальные продолжили путь к Ружмону. Тяжело вздохнув, коронер толкнул дверь и приготовился к очередному скандалу с женой. Иной встречи быть не могло, ведь он собирался сообщить ей о еще одной экспедиции на северное побережье.