Италия. Архитектурные загадки - Жебрак Михаил. Страница 10
Дивина встретил гомон, приветствия, стол с закусками, куда сразу же увлекла его Елена, со светской ловкостью сталкивая его с гостями на ходу. Карамболь от двух дам в угол. Начинать вечер с белого показалось Дивину разумно и беспроигрышно.
– Как вам понравился Милан? Какие впечатления увезете домой? – статная пожилая дама с гордым лицом, их знакомили, но он не помнил имени, стояла радом с Изиль Спада. Дивин решил вернуть должок. Во время первой встречи с Изиль Дивин достал шоколад. Он всегда бросал в чемодан стопочку плиток – ни к чему не обязывающий качественный презент. «Из России принято привозить икру», – отчеканила Спада.
– Из Италии принято увозить произведения искусства, – веско ответил Дивин.
…
– На вопросы отвечал час. Оставил автограф на стене. Потом записали на площади мини интервью для их канала. Снимала создательница программы «И просто красавица», ты не помнишь, передача шла в семидесятые-восьмидесятые. Я посмотрел начало видео… Точно из моей головы торчит фонарный столб. Попросил переписать, так совсем уж непрофессионально… – Дивин из своей комнаты пересказывал в экран события вечера.
– Ты камерой поводи, – прервала жена.
– Не понял?
– Я хвост распущенный плохо вижу…
К таким ушатам Дивин привык и продолжил рассказ, но уже не таким восторженным тоном. Затем на экране появился младший сын. Он выступал согнувшись, вытянув вперед шею, прижав локти к бокам. Его последнее увлечение – ящеры. В скрюченных пальцах – когтях дитя-завра – рисунок красками.
– Папа, я животное придумал. Милашка крокодил, он нежный, розовый. У него нет зубцов, – изогнулся, показывая спину, – короткий хвост и плавники.
На лбу напухла свежая шишка, пока желтоватая. Со вторым ребенком у Петра несколько остыла отцовская пугливость, когда заслоняешь от всего, заранее отсматриваешь мультики, бросаешься наперерез и заглушенным машинам, но наседкин глаз остался – с первого взгляда в любой детской мешанине он безошибочно находил сына по жесту, постановке головы. Комбинезоны при этом, как и положено отцу, он не помнил. Кто там в малиновой пижаме?
Старшего пришлось ждать. Из-за пределов монитора и реальности неслось:
– Я в игре. Я не могу! Через пять минут, – Петр дождался, когда экран заполнит взбитый чуб. Игру на компьютере можно ограничить по времени, а как контролировать расход геля в ванной комнате. Можешь выдавливать каждый день по сантиметру? И как предугадать, что мальчик в десять лет станет подбирать одежду по цвету и укладывать волосы?
– Ну, чем, папа, занимаешься?
– Да, есть небольшая загадка. Где бы ты стал искать колонну-пирамиду со сценами мучений Христа?
– В церкви.
– Мы там проверили…
– Ну, тогда прочекинь окрестности.
Ребус-треххвостка
– Петр, Тоша ушел, – Елена стояла в проеме кухни.
– В школу, – растерянно спросил Дивин, понимая, что глупее и бессмысленнее вопроса придумать сложно.
– Из дома ушел. Прислал сообщение.
Елена не обнаружила сына в доме, когда встала в семь, хотя он никогда не уходил раньше восьми в школу. В классе он не появился, Елена это уже выяснила у учителя. Телефон Антона не отвечал. Что он взял с собой кроме одежды, Елена не знала. На телефон матери в 8:30 он прислал сообщение: «Его почитают в Милане выше князей. Three books will help you find me [11]. Veni, vidi, scritto [12]».
Дурак, обругал себя Петр, доигрался со своими квестами. Ушел мальчик из дома и оставил записку: «В моем исчезновении прошу винить дядю Петю».
Сообщение Антон написал на трех языках. Вернее, на языках трех стран. Тяжела и прихотлива жизнь полилингвического юноши. Первые два предложения по-русски и по-английски, затем латынь – цезарев афоризм с одним итальянским словом: пришел, увидел, написал. Последнее слово остается за Италией!
– Написал, написал, – подтвердила Елена. Дивин сомневался, правильно ли он угадал значение итальянского «scritto».
Все вместе составило: «Его почитают в Милане выше князей. Три книги помогут найти меня. Пришел, увидел, написал». Ребус-треххвостка. Дивин вспомнил плетку в руках палача на миниатюре. Вот ведь, действительно словом можно ударить больнее.
– Сейчас только девять. Через некоторое время он объявится, и объяснение будет самое простое – пошел к другу. Ну, или понадобилось срочно в магазин…
– Он не ходит в магазины, – мрачно ответила Елена. – Я чувствую, с ним что-то случилось.
– Я могу зайти в его комнату?
– Конечно, а я пока позвоню Тошиным друзьям.
Если бы не плакаты музыкальных групп на стенах и учебники на столе эта комнате ничем не отличалась бы от соседней комнаты Петра. Вещи в шкафу аккуратно сложены, на полу ничего не валяется. И это комната шестнадцатилетнего юноши? Антон настолько аккуратен или так убирается приходящая женщина? Это уже не уборка, а зачистка. Дивин мог бы поразмышлять о жизни на три дома и на три культуры, растворяющие личность, но дело не в многоязычности, у него самого дома хлама бы хватило на несколько квартир и дачу не из-за приверженности русскому языку.
Вито Тонджани. Памятник журналисту Индро Монтанелли.
Three books will help you find me – он не ждал найти нужные три книги на столе, но посмотреть стоило. В первую очередь руки потянулись к русским изданиям. Классика и современные авторы в твердых переплетах и мягкие карманные варианты – все изданы недавно. Похоже, московская библиотека до Милана не доехала. Когда-то в любой квартире Дивин находил одинаковый набор литературы, авторы легко идентифицировались по корешкам. Всюду стояли легендарные «сто томов» и собрания сочинений классиков. Если «Мастер и Маргарита», то бордовый переплет с буквами МБ, если Дюма, то серые корешки с виньеткой. Дефицит избавил сыщиков от необходимости изучать 140 сортов табака и особенности их пепла, знаешь отличие «Примы» от «Родопи», семь модификации Жигулей и ткани «Красной Розы» и достаточно. Изобилие осложнило дедукцию, но не повлияло на интуицию. Ведь люди оставались людьми. Любили славу и деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота. Оставались легкомысленными, увлекающимися, ранимыми…
Стопкой на столе сложены итальянские учебники. Дивин разобрал их и нашел несколько книг без иллюстраций, это могла быть художественная литература. В шкафу книги стояли вперемешку. На английском языке Дивин увидел пересказ шекспировских пьес и несколько мануалов графических программ. Отдельную полку занимали комиксы «Марвел».
Дивин был абсолютно уверен, что упоминаемые в сообщении Антона «три книги» находятся не в этой комнате. Русский, английский, латинский-итальянский – можно было разместить три тома на рабочем столе… но шестнадцатилетний юноша должен оперировать мировыми проблемами, посылать вас в библиотеку Конгресса, заставить искать эпистолии Грозного, но уж точно не позволять вам копаться в своей комнате.