Запретная. Не остановить (СИ) - Стужева Инна. Страница 39

— Я еще ни разу в жизни не дралась из-за парня, — признаюсь я, на что Оксанка весело фыркает.

— Надо думать, не дралась. И будем надеяться, она больше не станет выкидывать ничего в таком роде. Сейчас обработаем, и все быстро заживет. Съемок в купальниках вроде бы больше не намечается, а так, попросим Олю замазать посильнее.

Когда мы выходим из ванной, Рады в комнате уже нет.

— Смоталась. Ну и хорошо, — комментирует Оксана и тут же предлагает нам пойти поужинать.

— Только что-нибудь с длинными рукавами надень, — добавляет, снова косясь на царапины и качая головой.

Мне страшно выходить из номера, потому что я не знаю, чего мне теперь ждать, особенно от Гордея, но все же согласно киваю.

Но когда подходим к столам, заставленным едой, понимаю, что кусок не лезет в горло.

Я безучастно наблюдаю за тем, как подруга накладывает себе на тарелку разные вкусности, сама же ограничиваюсь лишь стаканом воды.

Делаю небольшой глоток и в этот момент в зал входит Гордей. Быстро осматривает помещение, а потом начинает двигаться прямо на меня.

Я замираю, словно вкопанная.

— Оксан, — шепчу я, сама не зная, что собираюсь ей сообщить.

Под ложечкой сосет, ладони холодеют, а тело делается безвольным, словно вата. Ни убежать, ни переместится в более людную часть зала. Только и могу, что стоять на месте и тупо наблюдать за его стремительным приближением.

Мне страшно. Очень страшно от мыслей, что может прийти ему в голову после моего нахального поступка.

Гордей подходит, не говоря ни слова берет меня за руку, и тянет куда-то за собой. Я иду, на негнущихся ногах, даже не думая сопротивляться.

— Гордей, — произношу лишь едва слышно, а уже в следующий момент он прижимает меня к стене.

Слегка запрокидывает мою голову и впивается в мои губы, растворяя в жадном, глубоком поцелуе.

Он проникает языком в мой рот, растягивая и заполняя его, а я не ожидала, не подготовилась, но как же хорошо, как жарко и умело он все делает.

Тело реагирует мгновенно, позволяя ему углублять поцелуй так сильно, как ему этого хочется. И вместе с тем обнимать, прижиматься и вдавливать меня в стену.

Я растворяюсь в этом поцелуе и забываю обо всех прошлых неприятностях. Скольжу ладонями к его шее, и словно ненормальная вцепляюсь, сама вжимаюсь и практически висну на нем.

Он отрывается, но только лишь затем, чтобы поцеловать снова. Так яростно, что губы припухают и начинают слегка покалывать и болеть.

— Соглашение в силе, Бельчонок, — хрипло шепчет мне на ухо, едва отрываясь, после бесчисленного по счету поцелуя. — Даешь только мне и никаких других парней рядом с тобой. Только ты и я.

А потом резко отпускает и отступает от меня на шаг.

Отворачивается и выходит из зала, оставляя меня взъерошенной и растерянной. С безумно колотящимся сердцем и пылающими, ноющими от его ласк губами.

Мы собираемся в горы. У каждой из нас небольшой походный рюкзачок и несколько ковриков на всех для проведения медитации, если кто-то пожелает. С парнями мы встречаемся внизу и сразу же рассаживаемся по заказанным организаторами Джипам.

С Радой не разговариваем, стараемся держаться подальше друг от друга и садимся, конечно, в разные машины.

Гордея нигде не видно, и я немного нервничаю, непрерывно высматривая его. Волнуюсь, потому что, ехать без него я не хочу.

После того, как он ушел, оставив меня, взбудораженную и возбужденную, я так и не пришла в себя до конца.

Снова и снова прокручивала, переживала.

— Девочки, садимся, — поторапливает водитель, и Оксана толкает меня в бок.

— Арин, залезай, а мы с Мишей сядем с другой стороны от тебя.

Усаживаюсь в джип, но все еще верчу головой по сторонам. Расстраиваюсь, потому что впереди рядом с водителем собирается устроиться малознакомый парень из тусовки.

Гордей появляется в самый последний момент, и мое сердце сейчас же начинает биться сильнее.

Обводит взглядом машины, чуть дольше останавливая внимание на нашей, а потом идет прямиком в нашу сторону. Перекидывается с парнем парой слов, а потом садится на переднее сиденье вместо него.

От облегчения и переизбытка эмоций я летаю, и даже вынуждена зажмуриться, потому что слишком сильно в них сквозят радость и облегчение.

Машина трогается с места. Открываю глаза и быстро перевожу взгляд за окно. Делаю вид, что спокойна и просто любуюсь пейзажами.

Мое же боковое зрение направлено исключительно на Гордея.

Он сидит с безучастным видом, нацепив на нос солнцезащитные очки, жует жвачку и время от времени пьет воду из бутылки.

Если бы не инструктор и Оксанка, которые болтают за четверых, за всю поездку не было бы произнесено ни единого слова.

Стоя у подножия, мы прослушиваем пятиминутную лекцию одного из инструкторов, затем выстраиваемся и начинаем довольно крутой подъем по тропинке. Все возбуждены от захватывающих дух перспектив и видов, я же оттого, что Гордей так близко, прямо за моей спиной.

Не разговариваем, и даже особо не смотрим друг на друга.

Я вообще, даю себе установку не оборачиваться. Ни при каких обстоятельствах не давать ему понять, что я заинтересована в нем больше, чем он заинтересован во мне.

— Как красиво, — восклицает кто-то из девчонок, идущих впереди, и ее поддерживает нестройный хор голосов.

Я притормаживаю и делаю несколько фото.

Оборачиваюсь и, повинуясь порыву, навожу камеру на Гордея. Щелкаю его. Вот таким, с зубочисткой в зубах и направленным на меня прищуренным скептическим взглядом.

Мне хочется сказать, что на память. А потом попросить, чтобы не так сильно хмурился и хотя бы слегка улыбнулся. Но я не рискую начинать разговор с ним первой. Отворачиваюсь и снова вышагиваю вперед.

Примерно минут через тридцать инструкторы объявляют привал. Мой рюкзак очень легкий, там только влажные салфетки и вода, но я все же сбрасываю его, как и все остальные. Стягиваю с себя рубашку, потому что успела слегка вспотеть.

Гордей подходит ко мне. Взгляд его направлен на мои руки.

— Откуда? — спрашивает он и это первые его слова, обращенные ко мне за всю нашу поездку.

Боже, я же забыла совсем про эти дурацкие царапины.

— Ниоткуда.

Я пытаюсь снова натянуть рубашку, но он хватает меня за запястье и начинает внимательно рассматривать длинные продольные полосы, оставленные на моей коже ногтями Рады.

— Следы ногтей? — выгибает бровь.

— Неважно, — хмурюсь я, не понимая, как он так запросто сходу определил.

— Кто?

Всего одно слово, но сказано таким тоном, что у меня внутри все холодеет.

— Ничего такого. Ерунда.

— У тебя проблемы.

— Если и были, то они уже решены.

— Хочу знать.

— Гордей, я…

— Да какие проблемы. С Радкой поцапалась из-за одного не слишком разборчивого парня, только и всего, — бросает Оксана, как бы случайно проходя мимо.

Мне хочется пнуть ее в спину.

Гордей снова переводит на меня взгляд, а я вырываю свою руку, хватаю рюкзак и перемещаюсь подальше от него.

— Оксан, не лезь пожалуйста, — прошу я, догоняя и останавливая подругу.

— Да ладно, ничего такого я не сказала. Пусть знает. И вообще… Ты не думала о том, чтобы случайно оступиться и сделать вид, что потянула ногу?

— Нет, конечно, — восклицаю я, чувствуя, как щеки начинают гореть.

— А зря. Считаю, ему бы это более чем понравилось. Парень держится уже из последних сил.

Следующие десять минут я только и делаю, что размышляю об Оксаниных словах. Но в то же время понимаю, что я не тот человек, который способен играть и привирать. И все же…

— Я устала. Посижу здесь несколько минут, а потом вас нагоню, — говорю я инструктору и он рассеянно кивает.

Сбрасываю рюкзак и присаживаюсь на первый попавшийся клочок травы у небольшого, нагретого солнцем валуна.