Запретная. Не остановить (СИ) - Стужева Инна. Страница 53

К глазам подступают слезы. Я сама не знаю, почему. Последствия стресса. Осознание, что он спас меня, что прыгнул следом, что он снова рядом со мной…

— Очень сильно больно, Гордей. Прости… Прости, что тебе пришлось…

— Все будет хорошо, Бельчонок, — уверяет он, но его голос звучит отрывисто, — только не теряй сознание. Пожалуйста.

А потом я словно взлетаю и лечу. Нет, не лечу, он просто подхватывает меня на руки и куда-то несет. Но ощущения такие, будто я лечу, парю на облаках.

— Все будет хорошо, держись, — толкает в мой мозг, словно мантру, и это не дает мне уплыть в небытие.

Ничего не осознаю, но вот его голос… он рядом, все время рядом…

А потом какие-то другие голоса, укол в вену, и боль, что затуманила все сознание, понемногу начинает отступать. Теперь мне хочется лишь одного, просто немного поспать.

Я открываю глаза, и первое, что вижу, склоненное надо мной серьезное незнакомое лицо.

— Арина Анатольевна? — спрашивает мужчина, и я согласно киваю.

— Отлично, — непонятно чему радуется он. — Меня зовут Леонид Петрович, и я ваш лечащий врач. У вас был очень сложный перелом стопы в двух местах, плюс шоковое состояние, из-за сильной боли, но сейчас все позади. Операция прошла успешно, и теперь лишь требуется немного времени на восстановление. Несколько дней вы полежите у нас под наблюдением, и, если все пойдет хорошо, то мы вас выпишем домой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Пока он говорит, я замечаю, что вместо одежды на мне надето что-то белое и бесформенное. А сама палата очень светлая, чистая, и в ней совсем не витает никаких больничных запахов.

Врач — мужчина средних лет, в очках и с небольшой бородкой. Его внешность очень располагает к себе.

— Ну, Ариночка, скажете вы мне что-нибудь? — с улыбкой произносит врач.

— Большое вам спасибо, — произношу я, и сглатываю.

— Пока не стоит, мне просто нужно было убедиться, что вы понимаете, о чем я говорю. На всякий случай. После наркоза, мало ли как бывает. И еще, вам назначены довольно сильные обезболивающие. Но мы будем ориентироваться по состоянию и постепенно снижать дозу. Вы должны будете честно описывать свои ощущения. Договорились?

— Да, — отвечаю я, и снова киваю.

— Ну, вот и отлично. А сейчас я вас оставлю ненадолго, но скоро еще к вам зайду. Вот эта кнопочка рядом с вами, она для вызова медсестры.

— Спасибо большое, — снова благодарю я врача.

Он улыбается мне еще раз, и уходит.

Я вздыхаю, и закрываю глаза.

Пытаюсь сфокусироваться на своих мыслях, но они разбегаются, я не могу ухватиться ни за одну.

Гордей.

Я выпила и поехала к его дому. Демьян. Снова Гордей и его холодное, равнодушное лицо.

Привозит домой и уезжает.

Отчаяние.

Мост, прыжок, а потом… Очень плохо. Я пожалела сейчас же.

Страх, паника, боль.

И снова Гордей, только теперь он обнимает, и просит меня не уходить…

Он… Каким-то образом он оказался там, и…

Едва я успеваю об этом подумать, как со стороны окна раздается шорох, и я вдруг понимаю, что нахожусь в палате не одна.

— Привет, Бельчонок, — говорит Гордей.

Подходит к постели, а потом садится возле меня на корточки.

Наши лица становятся близко-близко друг от друга.

— Ты напугала меня, — произносит он тихо, а я просто на него смотрю, и не могу насмотреться.

Он подается вперед, и прислоняется щекой к моей щеке. Щекочет дыханием кожу.

— Сумасшедшая. Какая же ты… Пришлось сказать, что мы просто решили искупаться, иначе…

И он сильнее прижимается ко мне.

— Как ты там оказался? И зачем… зачем ты прыгнул за мной, — выдавливаю я из себя.

Он отстраняется и снова заглядывает мне в глаза.

Но вопрос риторический, я не жду ответа на него.

— Я думаю, что совершила большую глупость, Гордей, — тихо произношу я.

— Это точно. Из-за меня… Не представляешь даже, что со мной было…

— И теперь…

Пазл складывается. Теперь я знаю, почему он здесь.

А я так не хотела, чтобы он узнал.

— Спасибо большое, что вытащил, — говорю я. — Только… тебе не обязательно меня караулить. Это… Я очень сожалею. Ты можешь спокойно заниматься своими делами. Обещаю, что этого больше не повторится.

Дальше мне очень тяжело говорить, но я должна сообщить ему главное, и сделать это как можно скорее. Чтобы он не винил в произошедшем себя и не считал, что теперь ответственен за меня.

— Я… не собираюсь делать ничего такого снова, я… излечилась, и ты… Ты можешь спать спокойно, Гордей. Я… Отпустило, как ты и хотел. Я больше не люблю тебя и ничего от тебя не хочу…

Глава 39 Не надейся, Бельчонок

«Я… Отпустило, как ты и хотел. Я больше не люблю тебя, Гордей, и ничего от тебя не хочу… ».

Воздух, что и так поступал в легкие с трудом, от ее слов словно становится гуще. Я не в силах пошевелиться. Ни выдохнуть, ни вдохнуть.

Слишком тяжело, болезненно, на разрыв… Я не отошел, все еще расхреначивает всего от пережитого.

Бьет под дых яростно и не жалея, но я готов снова и снова гореть в этом гребаном аду, только бы все исправить, только бы вернуть и уже не отпускать.

Тот момент, когда она стоит, вглядываясь в водную гладь, а потом вдруг перелезает через перила и в секунду срывается вниз, навсегда отпечатался в моем сознании как самый страшный опыт, что я когда-либо в жизни пережил.

Я с трудом помню, что делал дальше. Бросил машину прямо посреди трассы, наплевав на правила, истошные сигналы и всю прочую неважную хрень.

Разогнался, перемахивая через ограждение прямо на бегу, и, не задумываясь, полетел вниз, следом за ней. А едва вынырнул, как ненормальный принялся орать и звать своего Бельчонка, срывая голос от отчаяния, пытаясь отыскать ее в темноте.

Арина… Черт… Ну, где же ты… Черт, черт, черт…

Ты же, блядь не настолько хорошо плаваешь, только недавно научилась. Еще и высота.

Дура. Какая же… Нет, это я…

Могла элементарно испугаться, растеряться, удариться обо что-то…

Ты специально это сделала, потому что хотела… Черт, после этого… если что-то случится… я и сам не захочу жить. Просто не смогу.

Я нахожу ее под двухметровой толщей воды, и походу, ей перестало хватать воздуха. Ее тело в моих руках кажется неживым и безвольным.

Я хватаю ее и тащу на поверхность.

Если она не выживет… воплю я сам себе… Не дай бог… Если не выживет… К черту, она будет, будет жить, будет…

«Отпустило, Гордей. Как ты и хотел. Я больше не люблю тебя и ничего от тебя не хочу… ».

Принимаю, как бы ни было больно, соглашаюсь.

Пусть так, я заслужил.

Значит, я буду любить тебя за нас двоих…

— Пожалуйста, уходи, Гордей.

Я продолжаю сидеть. Конечно же, я никуда не уйду.

Больше ни за что не оставлю тебя, Бельчонок, никогда.

— Гордей…

— Я никуда не уйду, — озвучиваю я внушительно. — Больше не уйду, даже не надейся.

— Я… хочу побыть одна.

— Когда не мог тебя найти, я чуть с ума не сошел. А ты прогоняешь…

Арина отворачивается от меня, тяжело вздыхает.

— Как ты там оказался? — спрашивает после паузы.

— Ехал за тобой.

— Зачем?

— Я… Когда проводил я… не двигал домой. Черт, я даже не думал… просто не мог уехать. Сидел в машине сначала, потом просто тупо нарезал круги вокруг твоего дома. На одном из кругов увидел тебя у моста…

Я стою на коленях перед ее кроватью и говорю все это, вот только… слов у меня не хватает.

Подаюсь вперед и утыкаюсь в нее, в своего Бельчонка. Кладу руку ей на талию, а когда вздрагивает, лишь сильнее прижимаю.

— Прости, прости меня, — шепчу я, словно в полубреду.

А сам неспособен отодвинуться. Захлестывает, переполняет до краев.