Беременна не от того босса (СИ) - Хард Софи. Страница 10
Раздаются гудки громкой связи.
— Ма-а-а-амусик, — с притворным радушием говорю я.
Волков заметно зеленеет.
— Чего тебе? — вместо приветствия сухо спрашивает мама.
Она знает меня как свои пять пальцев. И что сама я просто так почти не звоню — только когда мне что-то нужно. И что ничего хорошего я обычно не прошу.
Мама недавно вышла на пенсию, но картины она пишет до сих пор. Даже умудряется их как-то продавать. Какие-то уходят за такие хорошие суммы, что живет мамуля получше, чем ее дочурка-дизайнер.
На этом фоне папа, учитель музыки, в нашей семье выглядит каким-то странным отростком. Своей небольшой зарплатой он доволен и изысков никаких не признает. Вот и ходит на работу, как мать оденет, даже если это костюм от «Дольче Габбана».
— Мамулечка, у меня тут один знакомый, ему ночевать негде. А у тебя такой большой и просторный дом…
— Тот самый, который ты называла пылесборником? — напоминает родительница.
Я терпеливо вздыхаю.
— Да-да, мамулечка, тот самый. Красивый, с твоими гениальными картинами на стенах и где как раз есть свободная гостевая комната…
— Мужчина или женщина? — жестким тоном допрашивает мама.
— Мужчина. Мамулечка, он очень чистый и приличный мужчина. Образованный, тебе будет с ним о чем поболтать. Это всего на одну ночь. Завтра он поедет смотреть себе квартиру.
— Так к себе и клади. У тебя диван, — сдает меня мать по громкой связи.
— Мамулечка, — продолжаю лить елей, — ну как же я, молодая и незамужняя, приведу к себе домой взрослого мужика?
— Не такая уж и молодая, так что, может, и пора привести.
Мама у меня благодаря профессии прогрессивных взглядов, но даже она не может удержаться от того, чтобы напомнить мне, что я все еще не замужем.
Я не успеваю попрощаться, как она завершает звонок.
— Черт. Ну ладно, Александр Леонидович, вы сами напросились.
Глава 8. Александр
В квартире у Насти чисто и со вкусом. Что говорит о том, что должность свою она занимает не зря.
Мне выдают тапочки и отправляют мыть руки.
— Кормить-поить не буду, — предупреждает Настя, стоя в проходе ванной и уперев руки в бока.
В этом своем деловом образе дома она выглядит немного странно. Особенно после того, что я видел вчера ночью… Мой член сразу реагирует на непрошеные воспоминания, поэтому я в очередной раз даю себе мысленную оплеуху.
Какой черт дернул меня увязаться за ней? Я пообещал брату ее не трогать. Но ноги сами понесли меня к крошечной зеленой машинке.
— Одежда сменная у меня вроде есть… — Настя делает странную паузу.
Я напрягаюсь. Логично, если у них с Яром все серьезно, он хранит часть своих вещей здесь.
— У меня с братом один размер, — напоминаю я, но, когда произношу слова вслух, понимаю, как многозначительно они звучат.
— Надеюсь, что мне никогда не выдастся возможности это проверить, — отвечает Настя. — Нет, вещей Ярослава у меня нет. Но есть… вещи Леши.
Пожалуйста, пусть это будет ее брат.
— Мой бывший, — наконец заканчивает она. — Он… ну… немного другой комплекции.
Мало того, что я уже ревную к какому-то непонятному мужику из ее прошлого, так мне еще и предстоит надеть его шмотки. Блеск. Но я бы скорее умер, чем признался, что вещи мне надо забрать из квартиры брата, где мы с ней вчера — так получилось — вчера ненадолго пересеклись.
Эта ночь будет преследовать меня до конца дней. Даже когда я наконец найду нормальную девушку, которая не станет мне изменять, и женюсь. Даже когда стану немощным стариком и отправлюсь на девятом десятке в дом престарелых.
Мы с братом в школе, конечно, менялись, чтобы сдать какие-то экзамены или устроить розыгрыш, но сейчас наша схожесть сыграла в моей жизни самую злую шутку, которую только могла.
Когда Настя выносит спортивные штаны и футболку, я понимаю, о чем идет речь. Этот Леха — пузан и коротышка. И почему шикарные женщины вечно выбирают себе обрыганских мужиков, которые обращаются с ними как с грязью из-под ногтей?
— Спасибо, — говорю я и закрываю дверь ванной, чтобы принять душ и переодеться.
Выгляжу, конечно, как клоун, но это все, что я могу сегодня себе позволить. Майка сильно шире, чем надо, но весь торс не прикрывает, превращаясь в некое подобие женского топика с открытым животом. Штаны же немного висят, демонстрируя нижнее белье, если бы оно было. Но сменного у меня нет, а посему чем богаты, тем и рады. Ну, и заканчиваются они где-то под коленками.
В ванной присутствия Ярослава никакого. Если так подумать, раз и одежды его здесь нет, то заходил он к Насте нечасто. Если вообще заходил.
Картина пока не вырисовывается. Вроде пришла она вчера домой именно к нему, а он ушел явно не к ней. С другой стороны, во время обеда он признался, что собирается на ней жениться. Что-то в этом уравнении не складывается, и я собираюсь разобраться, где кроется та самая переменная.
Хуже всего то, что Настя, похоже, любит Яра.
Я выхожу из ванной с мокрыми после душа волосами и нахожу Настю в гостиной, где она с сосредоточенным видом собирает огромный пазл, детальки которого раскиданы по столу. В левой руке — бокал красного вина.
— Не предлагаю, — отрезает Настя, не поясняя, что именно она не предлагает: пазл или вино. Но, похоже, все вместе.
Она уже переоделась в домашнюю безразмерную футболку. Я молюсь всем богам, чтобы внизу были какие-то шортики, потому что со стороны кажется, что она просто голая. Только этого мне тут не хватает.
— И не прошу, — фыркаю я.
Без приглашения плюхаюсь на тот самый диван, о котором, видимо, и говорила ее мама (судя по этому короткому телефонному разговору, великолепная женщина) и открываю почту со смартфона.
— Мне все равно надо доделать лондонскую работу.
Настя никак это не комментирует — она увлечена своим гигантским пазлом, на котором уже вырисовываются какие-то цветочки.
Я представляю, как подхожу к ней сзади, беру в руки бокал и отставляю в сторону. Отвожу в сторону густые светлые волосы и покрываю шею строем нежных поцелуев. Ее кожа — нежная, почти шелковая — настоящее совершенство. Мои крупные бледные пальцы на фоне ее летнего городского загара и вчера выглядели грубым контрастом.
Затем я бы запустил руки под эту большую футболку. Выводил бы круги по плоскому животу, медленно, осторожно, поднялся бы к груди. Ее соски бы к тому моменту уже затвердели, и она молила бы о том, чтобы я сжал их посильнее. Теперь я знаю о том, что ей нравится жесткая, неотесанная сила.
И это знание когда-нибудь погубит меня.
Сам того не осознавая, я ловлю себя на том, что снова смотрю на нее. На эту женщину, знакомство с которой началось немного не так, как мне хотелось бы. Я проснулся оттого, что она терлась о мой пах, думая, что я — это мой брат. Зашибенная история, буду внукам рассказывать. Если Яр мне, конечно, не оторвет то, чем я буду детей делать, едва узнает о том, что произошло.
Я закрываю письмо от клиента и перехожу к следующему, это по поводу найма нового сотрудника в приемную. У меня в британской фирме неплохой заместитель, Джеймс, он держит меня в курсе всех дел.
— Ну что, теперь я прощена за изрисованную машину? — неожиданно спрашивает Настя, глядя на меня своими большими серыми глазами.
— Посмотрим, — неопределенно отвечаю я, чтобы ее поддразнить.
— В смысле? — закипает она. — Вы на меня целый день орали, а теперь приперлись ко мне домой. В святое место! Да сюда даже Ярослав… — Она недоговаривает и машет рукой. — А, фиг с вами.
Вот эта информация меня заинтересовывает.
— Он что, здесь не был? — искренне удивляюсь я.
— Не ваше дело.
— Согласен. — Я откидываюсь на спинку дивана. — И все же, совсем ни разу? Только у него? И в чем же причина?
— Как-то так получилось, — недовольно бурчит Настя и затем допивает остатки вина.
Ясно. Значит, никак не исправился. Как был козлом, так и остался. Всегда делает только то, что хочет, и там, где хочет. А ведь я почти поверил ему, когда он заливал мне про ошибки молодости.