Зора (СИ) - "1ex0". Страница 77

А, надо сказать, эти тренировки и корлы, потраченные на них, не прошли даром. Лукреция и Лукас, пытаясь отыскать способ, как заставить зелёное пламя самостоятельно двигаться, сумели сделать промежуточные открытия, о чём, кстати, и говорил Корлаг. Оказывается, швыряя сгусток некроплазмы, некромант может задавать ей также траекторию полёта, чтобы огибать, скажем, какие-нибудь препятствия. Конечно, от некроплазмы не сможет защитить ничто: ни физический щит, ни магический, поэтому зелёному пламени не составит труда пожрать любую преграду и достигнуть цели. Но такой сдвиг был уже чем-то, похожим на их желание заставить некроплазму двигаться без участия некромантов. Продолжая практиковаться в этом направлении, а также не переставая ходить в походы с Киланом, они укрепляли свою внутреннюю сущность, что также вело к укреплению их совершенства, из-за чего они могли зачерпнуть ещё больше губительного пламени, которое они могли полностью контролировать. Но вместе с этим совершенством они обретали всё больше черт бессмертных. Их речь становилась ещё более монотонной, их взгляд – ещё более безразличным, а сами они – ещё более равнодушными. Таков отпечаток некромантии. Они смотрели на того самого чародея, который пришёл из боевой башни и остался единственным, кто пошёл по пути смерти до конца. С каждым корлом, проведённым в стенах чёрной башни, он делался всё более похожим на тех, кто его окружал. И он развивался, как самый настоящий некромант. Открыв этой магии доступ к своей сущности, он получил в награду знания, которые возжелал больше какой бы то ни было другой сферы. Зелёное пламя смерти – это самое разрушительное, но в то же самое время и самое созидательное оружие. Оно поглотило космическую спираль смерти, оно может поднимать из мёртвых, даруя истинное бессмертие. Каких ещё нужно доказательств для того, чтобы понять: нет ничего более могущественного, чем это? И тот, кто жаждет обрести могущество и настоящее бессмертие, просто не может обойти стороной этот омут тьмы. И вот, Карна́й, носивший красную мантию войны, теперь облачился в тёмное одеяние смерти, став истинным разрушителем. Но это лишь начало извечного пути. Какими разрушительными способностями он будет обладать дальше, зависит лишь от него. Насколько сильно он позволит бледно-зелёному пламени укорениться в себе. Но, кажется, он не собирался отступать. И брат с сестрой, смотря на то, как он упорно трудится и постепенно приближается к абсолютному совершенству в разрушительных сторонах некромантии, понимали, что такие же усилия нужно прилагать также им.

Прошло ещё несколько корлов. Они приблизились ещё сильнее к тому, чтобы познать то, что им открыл Арх. Они стали облачать в некроплазму не только лезвие своих кос, но и всю косу целиком, а также обе свои руки, до плеч. Это было промежуточным этапом на пути к тому, чтобы придать некроплазме движение и заставить её сражаться так, как того желают адепты. Но даже эти знания были полезны – течение магии смерти придавало движениям их рук ещё больше точности. Более того, они ощущали, как сам удар становился намного сильнее, ведь на вредя действия этого эффекта они заменяли часть духа, который управлял их руками, на зелёный дух смерти, который был сильнее. Но также вместе с этим они теряли связь со своими руками, как будто бы на время действия магии эти конечности отмирают. Когда Килан увидел это, он сказал, что таким образом они прикоснулись к созидающей стороне их магии, ведь воскрешение мёртвого как раз таки делает то, что они делали сейчас – заполняет вместилище духа и заставляет существо двигаться. Близнецы учли это и стали искать решение, как они могут развивать разрушительные стороны некромантии, избегая прикосновений к созидающим. Кстати говоря, мастер Килан стал реже ходить на пустоши, потому что подготавливались ученики, которым нужна облегчённая практика. Но Лукрецию и Лукаса это не тревожило совсем. Сражаться с такими простецкими врагами, как ничего не значащие тени Мората, не приносило какого-то мощного опыта. А соваться к более сильным порождениям тьмы Килан не советовал. Поэтому близнецы изредка ходили туда сами, никого не беря с собой. Они знали, что сражение друг с другом не принесёт какой-то сильной пользы, ведь они были связаны очень сильно. И борьба эта из оттачивания мастерства владения боевой косой превратится в попытку переиграть друг друга в тактике. Они как-то попробовали сразиться друг с другом, и получилось именно то, что предрекалось – они просто ходили ко кругу, безотрывно глядя друг на друга. Они попытались сражаться друг с другом, несмотря на эту связь, но нет. Всё равно то и дело прибегаешь к этому, чтобы узнать, какой удар попытается свершить противник.

Через ещё продолжительное время обучения брат и сестра научились ещё сильнее контролировать некроплазму, так что они не стали впускать её внутрь себя, чтобы она заполняла вместилище их духа и усиливала физические удары. Но теперь зелёное пламя магии смерти покрывало поверхность их одеяний и кожи, так что это были самые настоящие доспехи, которые сжигали всё, что прикоснётся к ним. Враг атакует мечом? Не нужно пытаться уклоняться от него. Некроплазма уничтожит его. Летит стрела? Стой и смотри, как она исчезнет, влетая в некроплазму, как в открытую дверь. Враг обрушивает на тебя град из огня, льда, молний и прочих губительных чар? Не шевелись. Пусть он подумает, что победил тебя. И только после того, как весь этот каскад стихий прекратится, смотри, насколько круглыми могут стать человеческие глаза. Как побочный эффект от всего этого они ощущали холод на поверхности своей кожи, ведь некроплазма поглощала абсолютно всё – в том числе и тепло. Корлаг, увидев, как Лукас и Лукреция упражняются с этими приёмами, в очередной раз похвалил за их непрестанный рост. И отметил, что они всё делают правильно. Пытаясь придумывать что-то новое в этой магии, некроманты как раз таки берут от неё самое лучшее. Он также подал парочку идей, как можно улучшить эти методы без того, чтобы прикасаться к воскрешению. К примеру, как сделать так, чтобы доспех был незрим, чтобы противник подумал, будто бы перед ним стоит ничем не защищённый некромант, и напал без каких-либо предостережений. Или что с помощью некроплазмы можно вырастить ещё по две руки, который усилят натиск. А после добавил, что, когда они перейдут к изучению другой стороны некромантии, то смогут сделать этот доспех ещё эффективнее – связать его со своим духом, чтобы каждый удар по некроманту не просто пропадал зря, но ещё и подпитывал силы, так что – даже парадоксально звучит – каждый удар по тёмному чародею будет делать его лишь ещё сильнее.

За это время Лукас и Лукреция заметили, что тьма над чёрной башней стала ещё более редкой. Из-за этого тени Мората стали выходить за пределы пустошей Акхалла, так что более опасные существа стали проникать в Игскую рощу, а сила тьмы, исходящая из руин крепости Мората, уже достигала Талиты. Участились случаи нападения на простых жителей. Зараза проникла в деревню И, так что люди стали подпадать под влияние тёмных сил и медленно превращались в пустые оболочки, которые просто слонялись по своему поселению. Лукреция и Лукас туда не ходили, а потому даже не знали, что это там происходит. Другие некроманты либо тоже об этом ни слухом, ни духом, либо, наоборот, даже одобряли это, создавая таким образом полигон для развития своих собственных сил. Виран принялся расставлять в разных поселениях стражников, чтобы они следили за порядком. Также в городах строятся казармы, чтобы призывать людей проходить ускоренное обучение владения оружием, после которого они могли пополнить ряды стражников города. Ходили слухи, будто бы это было необходимо в виду напряжения отношений на политическом поле. Но для Лукреции и Лукаса это никакого значения не имело, когда как другие некроманты, кажется, были более сведущи в этом. Брат с сестрой продолжили заниматься собственным развитием, стараясь не сосредотачиваться на том, что происходило в окружающем их мире. Было важно только то, что происходило здесь и сейчас. Но даже так они всё равно замечали, как с каждый новым корлом тьма над чёрной башней редела всё сильнее и сильнее. Они усматривали в этом падение нравов. Они, конечно, не могли видеть мысли других чародеев, однако по каким-то еле заметным признакам они могли видеть это самое падение. Если раньше все ученики, среди которых были Лукреция и Лукас, проводили всё время в изучении чего-то нового, в попытках покорить свою силу, то теперь они видели, как адепты магии смерти всё больше приобретают черты простых людей. Это не бросалось в глаза, но то, как они говорят, как ходят, как смотрят, сколько времени выделяют на самосовершенствование, собирает не слишком привлекательный образ. Возникало такое ощущение, будто бы под видом учеников чёрной башни сюда проникли какие-то беломаги, которые пытаются разрушить оплот тьмы изнутри. Но очередные попытки поговорить с мастерами об этой проблеме не увенчались успехом. Те, как будто бы, также были ослеплены этим светом, который рождался в оплоте тьмы, и просто-напросто не видели всех этих изменений. Или же они всё это замечали и одобряли, как будто бы это было их планом. Но брат с сестрой видели, что сами мастера не были подвержены этому влиянию. Они продолжали оставаться такими же мрачными, опутанными своей силой, предводителями чёрной башни, за которыми следуют также и они. Что-то здесь не сходилось. Кто-то явно пытается выдавать себя не за того, кем он является на самом деле. Но Лукреция и Лукас не стали сосредотачиваться на этом. Они с головой погрузились в изучение разрушительных сторон своей силы. То, что у них получалось изучать, было хорошим результатом, было показателем того, что они начинают ускоряться на пути к собственному величию. Те большие откровения, которые посещали их за последние корлы, помогли им нащупать методы, которые позволяли им достигать поставленных результатов. Каждый новый корл они совершали какое-нибудь новое маленькое открытие в разрушительной некромантии. Это было своего рода маяки на пути к основной цели, что они ставили перед собой. И всё же она оставалась для них пока что ещё недостижима. Возможность создавать союзника из некроплазмы, который будет сражаться за своего хозяина, была ещё где-то далеко, за границами всего этого величия. Хоть медленно и верно Лукреция и Лукас укрепляли своё совершенство, взращивали в себе силу, однако это были только лишь крохи по сравнению с тем, что они видели перед собой. В полнолунье этот рост ускорялся, однако остальные 39 толноров их рост был обычным. И тогда у Лукаса родилась идея, а Лукреция поддержала его: нет ли в магии луны возможности превращать каждую ночь в полнолунье? В «Истоках истинного бессмертия», конечно же, ничего об этом не говорилось. А потому они обратились с этим вопросом к мастеру Властису. Тот похвалил их за то, что они продолжают размышлять о собственном величии, а также о возможности ускорить свой магический рост. После этого он ответил, что да, магия луны способна даровать своему адепту власть над своими фазами, так что плексор может превратит хоть все ночи в полнолунные. Однако он тут же сообщил о двух факторах, почему этим не пользуются другие некроманты. Во-первых, чтобы получить власть над фазами, нужно очень глубоко изучить эту магию. Если Лукреция с Лукасом головы потратить на это лишние десятки корлов своего несуществования, никто их удерживать от этого не станет, если они, конечно, найдут тех, кто станет обучать их этому ремеслу, а иначе они могут увязнуть в этом процессе на целую вечность. Во-вторых, манипуляции над фазами именно таким образом, с помощью магии, не являются естественными. А, значит, если эти фальшивые полнолунья и смогут дать какую-то силу, то уж точно не полную. Властис не был плексором, а потому не мог рассказать об этом подробнее, чтобы брат с сестрой поразмышляли над этим. Тогда они спросили, а кто может им об этом подробнее рассказать. Мастер ответил: «В нашей местности всего пять башен: наша, чёрная; белая; боевая; иллюзорная и тайна. В белой башне, насколько мне известно, лунная магия под запретом. В боевой не видят ценности в чарах, если их нельзя использовать в разрушительных целях. Изучают ли адепты фиолетовых мантий луну? Не знаю. И вот именно иллюзорные чародеи, скорее всего, практикуют эти самые чары, потому что для них, как бы это странно ни звучало, ценится больше всего зрелищность магии. Если они смогут найти в какой-нибудь сфере такие грани, манипуляции с которыми возможны без материализации, то за это они точно возьмутся. Но, опять же, доподлинно я этого знать не могу. Да и навряд ли кто-нибудь из некромантов может это знать. Мы не интересуемся делами других башен. Нам достаточно того ремесла, которое мы пытаемся покорять всю вечность. Даже Корлаг после того, как великая спираль, которая стремилась к нашей планете, была уничтожена, перестал использовать магическое зеркало, через которое он держал совет с другими башнями по всему миру, так что представителям других башен приходилось добираться пешком до нашего оплота, чтобы предложить обмен знаниями. Если хотите, можете поискать достойного плексора или начать познание магии луны самостоятельно. Сами смотрите». Где находится белая башня, знают все. Боевая башня была возведена в горах Ик’халим, на северо-востоке от столицы. Она, скорее, похожа на неприступный бастион, находящийся в окружении естественной преграды – гор. А ещё там находится спящий вулкан, который боевики могут с лёгкостью пробудить и заставить сражаться за себя. Тайная башня воздвиглась особняком где-то на острове Боза́н, который лежит посреди залива Мирион. Есть ли там какое-нибудь ещё поселение, помимо башни тайных чародеев, неизвестно. Во всяком случае, некроманты этим островом никогда не интересовались. Где находится иллюзорная башня, знал только лишь Арх. Он говорил, что их оплот построен близ гор Ан’тура. Однако с помощью своей могущественной магии они умудряются скрывать его от посторонних глаз. Даже чародеи не способны почувствовать, где расположена иллюзорная башня. Он даже сказал, что возникает ощущение, будто бы существование иллюзорной башни – это тоже иллюзия. А Пон, её основатель, - только лишь имя, чтобы, опять же, создавалась иллюзия того, что все чародеи в синих мантиях организованы и защищены. Что ж, собрав всё это воедино, Лукреция и Лукас решили оставить в покое поиски могущественных плексоров. Но всё же, если им вдруг встретится хотя бы один иллюзионист, они поинтересуются у него, имеются ли среди них те, кто практикую магию луны.