Самый лучший комсомолец. Том четвертый (СИ) - Смолин Павел. Страница 20

— Ну и все, — развел я руками.

— Не все, Сережа, — покачав головой, мягко ответил дед. — Это — чистой воды авантюра. Удачу за хвост схватил. Так работать нельзя, чревато. Германа мы у тебя забираем — найдем куда применить.

— Жаль, он мне нравится, — вздохнул я.

— Он тебе не Виталина, — одернул дед. — «Нравится» ему!

— Да понял я, — буркнул я. — Можно поныть?

— Можно, — одобрил Андропов.

— Я спёкся, полностью разбит, морально выгорел и пропитан жалостью к себе, — перечислил я, намокая глазами. — За*бался сил нет!

Дед поднялся с кресла, поднял за руку меня и крепко обнял.

— Электронику нужен ремонт! — шмыгнул я носом. — В «Артек» у меня квота выбрана, поэтому сейчас поеду в деревню, маме покажусь, со шмотьем разберемся, и свалю в «Орлёнок» на неделю, просто отдыхать, забив на окружающую реальность. Кино снять успею.

— Езжай, Сережа, — поощрил дед. — Никуда твое кино не денется, отдыхай — ты как никто другой заслужил. Но нужно тебя народу показать, примешь в «Орлёнке» съемочную группу?

— Уже почти традиция, — нервно гоготнул я. — Приезжает Сережа из «загранки» не просто так, а с пленочкой где его застрелить пытаются.

— Было бы смешно, если бы не было так грустно, — поморщился дед.

Отстранившись, я вытер слезы и спросил:

— Кто стрельнуть-то пытался?

— Радикал тамошний, — налив мне воды из графинчика, ответил дед. — Общество Черного Дракона — нацисты.

— Все они там нацисты, — попив, ответил я. — Похвалы у них аж оторопь берет — похожесть на японца как комплимент используют, а сами даже столовые приборы изобрести не осилили. И кто тут «северный варвар»?

— Повесят в понедельник, — добавил дед. — И еще десяток выявленных членов — для массовки.

— Туда и дорога, — одобрил я. — Я после каникул к тебе зайду, нормально поговорим, ладно?

— Беги, — улыбнулся он и сочно зевнул. — А я вздремну, пожалуй, — покосился на диван.

— Пожилым без сончаса никак — вы же как дети, — не удержался я и быстро выбежал из кабинета, не дожидаясь неминуемой Высочайшей кары.

— Выпросил нам неделю отпуска, — похвастался дожидавшейся меня в коридоре Виталине. — И «дядей» от позорного увольнения отмазал. Но Герман теперь отправится карать зло отдельно от нас. Будем ждать усиления. Но это — потом, а пока поехали домой, в деревню. Там заночуем, и завтра утром я поеду в «Орленок», жить детской жизнью без этой их «биг полиси» и прочего душного дерьма. Ты со мной?

Виталина замялась.

— Если другие планы — это нормально, — поощрил ее я. — Лагерь детский, и заниматься я буду делами детскими.

— Я бы в Монако съездила, Настя давно в гости зовет, — густо покраснев, выкатила она запрос.

— Не проблема, — пожал я плечами. — Вернешься бодрая и загорелая, мне будет приятно. Погнали к товарищу Цвигуну, оформим тебе липовые документы и командировку. Или кто рангом поменьше вопрос решит?

— Все равно к нему согласовывать пойдут, — благодарно улыбнулась она. — Спасибо.

— Да ладно че ты, — отмахнулся я. — Тоже мне просьба — моей любимой Вилочке все самое лучшее.

Добрались до Лубянки, поздоровались с дежурным дядей и пошли наверх.

— На прием-то не записались, — покаялся я. — Товарищи, кто к товарищу Председателю крайний? — спросил собравшийся в коридоре народ.

— Все! — ответил за всех восьмерых присутствующих дядя в генеральской форме, придавив коллег взглядом. — Иди, Сергей, у нас спец распоряжение тебя вне очереди принимать.

Стало прямо стыдно.

— Да иди ты! — гоготнув, он взял меня за руку и запихал в приемную под дружный смех дядей. — Как выйдешь анекдот расскажи, и считай в расчете.

— Спасибо, товарищи! — поблагодарил я. — Здравствуйте, Илья Васильевич, — поздоровался с адьютантом.

— Привет, — поздоровался тот в ответ. — Посидите, сейчас освободится.

Мы посидели пару минут и дождались страшного — из кабинета товарища Цвигуна вышел дед Паша.

— На ловца и зверь бежит! — обрадовался он, увидев нас, сгреб меня в объятия. — Опять под замес попал — да что с тобой не так?

— Встроенный магнит для долбо*бов? — предположил я.

— Надо будет в НИИ Точмаш спросить — ставили или нет? — хохотнул он. — Матери скажем?

— Надо сказать, — кивнул я, выпутавшись из медвежьих объятий. — Все равно по телеку увидит.

— Да она его и не смотрит — как уехал, так за машинкой и сидит, только на внучат отвлекается, — слил Судоплатов семейный инсайд. — Пошли, воспитывать тебя будем, — и он потащил меня в председательский кабинет. — А ты сиди, — велел Вилке остаться. — К тебе претензий нет.

Девушка проводила нас облегченно-сочувственным взглядом.

— Ох и проблемный ты «объект», Сережка, — протянув руку, сразу же пожаловался товарищ Цвигун.

— Это ж только за бугром так, — отмазался я, пожав пухлую ладошку. — Дядя Коля-снайпер отработал на 146% эффективности — никого не зацепил, цель взята живьем.

— Без тебя разберемся, — буркнул дед Паша и надавил на плечо, заставив сесть на стул.

Сам он предпочел уютное кожаное кресло у горшка с фикусом.

— Я вам подарки привез, товарищи генералы, к вечеру подвезут, — порадовал я их новостью.

— За подарки спасибо, — поблагодарил Цвигун. — Сам, — палец в потолок. — Звонил, в курс дела ввел, просил разъяснительную беседу с тобой провести.

— Я готов, товарищ генерал армии, — смиренно кивнул я.

— Павел Анатольевич, твой внук, ты и отдувайся, — ловко переложил он обязанности.

— Дома займусь, — пообещал дед.

— Вот и хорошо, — Цвигуна это устроило.

— Дядя Герман — герой и принес Родине очень много пользы, в процессе потеряв куски плоти и кучу крови, — на всякий случай влез я. — И в японской операции доверился мне, что было совершенно правильным решением. Если вы его попрете со службы — я это молча схаваю, но…

— Да никто его не попрет! — перебил дед. — Такие оперативники — на вес золота. Найдем куда применить.

— После выхода дяди Германа на заслуженную пенсию по выслуге лет я попрошу вас устроить нам встречу. На Дальний Восток со мной поедет, вместе с дядей Витей — решать проблемы силовым путем в случае их возникновения.

— Один такой потешные войска как-то уже собрал. Петром звали, слышал? — спросил Цвигун.

В ответ я с улыбкой развел руками:

— Это же не армейское подразделение, а так, маленький личный спецотряд. Да я их и применять особо не собираюсь — так, для внушительности и перелома костей особо зарвавшимся. Строго в рамках социалистической справедливости.

— Единственным критерием которой будешь ты? — предположил дед Паша.

— Да что вы переживаете? — поморщился я. — Моя лояльность СССР хоть когда-то сомнения вызывала? Хотел бы сбежать, сидел бы тихо, спокойно в школу ходил и через маму организовывал подпольный цех. У меня бы получилось.

— Получилось бы, — признал дед Паша.

— А потом вообще легкотня — с таким количеством дыр в системе как у нас набрал бы золота-брильянтов и за бугор, тем же самым что и сейчас заниматься, но с упором на личный уровень потребления. Особняк в Калифорнии, тусовки со знаменитостями, жопастые негритяночки…

— За негритянками в «Орленок» и едешь? — ухмыльнулся товарищ Цвигун.

— Просто отдохнуть, — развел я руками. — Устал, товарищи, морально выгорел. Разве не заслужил недельку лично для себя?

— Давно заслужил, Сережа, — похлопал меня по плечу дед Паша.

— Заслужил, — подтвердил Цвигун.

— А еще заслужил неделю отдыха для Виталины Петровны. В Монако, к семье Магомаевых в гости хочет, — добавил я. — На мою валюту, само собой — тридцать тысяч в долларовом эквиваленте выделяю, оформите командировочными?

— А не жирно будет? — охренел дед Паша.

— Деда, она — моя невеста, которая прямо способствует моей продуктивности во всех сферах. И это — самое маленькое из того, что я могу для нее сделать. У всех слабости есть, и я — не исключение.

— Совсем оперативника испортил, — вздохнул Судоплатов.