Кукла и ее хозяин (СИ) - Блум Мэри. Страница 1

Мессир Константин 2. Кукла и ее хозяин

Ep. 01. Самая красивая женщина столицы (I)

— А давайте все сделаем по-братски…

Услышав такое, мы с Глебом переглянулись. У пижона явно не было братьев. Ни один из наших, например, не стал бы с нами делиться по-братски. Это же верный шанс остаться без всего.

— Ну давай по-братски, — усмехнулся я.

Мужчина немного растерялся, удивленный, что мы так быстро перешли на «ты». А что ты хотел? Братья друг другу не выкают.

— Ну что, веди нас в дом, брат, — хмыкнув, Глеб хлопнул нашего нового брата по плечу.

Надо же, какое позитивное начало. А ведь когда солнечным утром мы подъехали к старинному особнячку на Литейном проспекте, где еще вчера жил один не в меру зарвавшийся колдун, мы даже и подумать не могли, что прием окажется настолько радушным. Однако на крыльце, аж потирая руки от нетерпения, уже топтался внучатый племянник Змееуста.

— Господа, — он с удовольствием обратился к нам, — так здорово, что вы приехали!

Он был удивительно мил и искренне радовался, что мы избавили его от родственничка.

— Вы можете думать, что я рассержен, но я не рассержен! Дядюшка вообще был тот еще урод. Так что мстить за него я не собираюсь…

Да я видел, что не собираешься. Внешность наследничка буквально говорила это за него: по-девичьи отполированные ногти, лоснящиеся на солнце щеки, по-модному прилизанные волосы и небольшое брюшко, выдающее любителя вкусно поесть и поразвлечься, но никак не сильного колдуна. Одним словом — пижон.

— Дядька вообще меня от семьи оттереть собирался! Говорил, что будет жить вечно. Вечно, ага, — усмехнулся наследничек, поглядывая на перстень Змееуста на моей руке, который я пока не спешил ему передавать. — Говорил, что еще меня переживет. Обряды какие-то мутные делал…

Ну тогда тем более готовься постараться, чтобы получить это богатство. По правилам Синьории, он должен выкупить гербовое кольцо у меня, и только потом сможет вступить в наследство. Если же мы не договоримся о цене, то Синьория может заморозить имущество до дальнейшего урегулирования вопроса — а вот это уже реально может быть вечно. Судя по обильному дружелюбию, будущий хозяин все это прекрасно понимал и сам.

— В общем, мне не нужны конфликты, мне не нужны проблемы, — деловито заявил он. — Мне не нужно вот это все. Мне нужен только гербовый перстень. Так что все утрем, все порешаем…

— Ну так дверь тогда открывай, — хмыкнул рядом Глеб.

— А вы кто, простите? — племянник Змееуста учтиво повернулся к нему.

— А я Дед Мороз, — еще шире ухмыльнулся друг, потряхивая пустым мешком в руке.

Правда, подарки не принес — он их отсюда унесет.

— Брат, — пояснил он. — И личный секретарь его, то есть мессира Константина…

Мессира Константина… Почему же из твоих уст это звучало не так почтительно? Надо научить тебя, поганца, уважению. Но это потом, сейчас не ты первый в очереди.

— А давайте и мы все сделаем по-братски, — вдруг додумался наследничек до гениальной идеи. — Обойдемся без Синьории, зачем она нам? Мы же взрослые люди…

О, узнаю этот елейный, доверительный тон — с таким обычно планируют кого-то поиметь. Ну удачи, брат.

— Синьория в любом случае зафиксирует факт урегулирования возникшего конфликта и перехода прав, — пробубнил знакомый писарь, который стоял тут же на крыльце и с опаской поглядывал в мою сторону, словно ожидая, что из моей тени вылезет гигантская костлявая ручища и наваляет ему по старой памяти.

Не став откладывать приятное на потом, в присутствии Синьории я назвал сумму, в которую оценил ущерб, причиненный его внучатым дядюшкой.

— А может, снизите? По-братски, — наш новый брат сразу же начал торговаться. — Хотя бы на платежи в Синьорию и Синод. Сами же знаете, как дорого нынче вступать в наследство. А взамен, — расщедрился он, — можете взять из дома все, что вам захочется…

«Он кого пытается перехитрить? — мысленно хохотнул Глеб. — Нас или себя?»

— По рукам, — охотно согласился я. В доме колдуна всегда есть что-то подороже денег.

В таком настроении и такой компании мы поднялись по крыльцу и вошли в особняк Змееуста. Мрачная гостиная оказалась настолько затхлой, будто прямо тут недавно поднимали трупы. Сколько уже замечал, жилище обычно соответствовало хозяину. А любой некромант рано или поздно превращал свой домишко в кладбище. Наследничек еще потратится, все это проветривая и очищая.

В центре гостиной в золотой раме висел огромный портрет Змееуста. На холсте почивший был запечатлен совсем не таким, каким его прибрала Темнота. С картины смотрел зрелый мужчина без пигментных пятен и глубоких морщин, зато с десятью пальцами — видимо, еще не встретился с моим отцом — и гербовой печаткой на безымянном, которая сейчас была на мне. Нетерпеливо поглядывая на это кольцо, наследник устроил нам обзорную экскурсию по дому. А учитывая, что старый хрыч оказался любителем роскоши, наша прогулка обещала быть весьма увлекательной.

Начали мы с гостиной, где на дубовых полках стояли старинные кубки, украшенные резьбой и цветными камнями. Роскошная коллекция, из тех, которые собираются годами. Из некоторых, если верить будущему хозяину, пили викинги. Ну вот зачем он это говорит? Будто сам приглашает взять.

— Не, ну это не бери, — торопливо произнес он, когда Глеб потянул руку к одной из полок. — Это прям семейная ценность, это еще мой прапрапрадед…

После фразы «не бери» друг, конечно же, взял один из кубков — тот самый, к которому прикладывались викинги.

— Все, что нам захочется, — напомнил он, крутя вещицу в руке. — Разве тебе жалко, брат?

Прапраправнук аж воздухом подавился. Вот интересно, когда он предлагал брать из этого дома все, что нам захочется, он что думал, что мы как воспитанные люди не воспользуемся предложением? Мы не настолько воспитанные.

— Если что, — раздался за спиной писклявый голосок, — вы всегда можете подключить Синьорию, и мы поделим все максимально честно, — выдал писарь.

Ага, еще скажи бескорыстно. Если звать Синьорию, она и себе непременно кусочек потребует — а то и вовсе кусище. Стоит обратиться к ним, как половина имущества мигом рассосется в воздухе — всплывут какие-то старые долги, бумаги, обязательства. Синьория с легкостью может описать все имущество и как спорное заморозить до окончания процедуры, а такие процедуры могут длиться месяцами, а то и годами, а то и десятилетиями — смотря насколько ценным окажется имущество, которое Синьория взяла на сохранение.

— Не надо, — спешно отрезал наследник, — мы сами.

— Вот и отлично, — подытожил Глеб, и семейная реликвия скрылась в мешке.

Пижон с тоской проводил ее глазами.

— А кабинет где? — спросил я.

Немного подрастеряв недавний энтузиазм, будущий хозяин повел нас вглубь богатого особняка. Стены украшали картины в золоченных рамах, полки с коллекционной мелочевкой, старинные фарфоровые вазы, сверкающие рыцарские доспехи по углам — тут были прямо музейные экспонаты. Время от времени под тягостные вздохи наследника Глеб утаскивал то одно, то другое в мешок, словно назло выбирая то, от чего наш провожатый вздыхал громче всего. На время дом колдуна будто стал нашей личной копилкой, сокровищницей, из которой можно взять что угодно. Это как девчонок снимать в клубе, когда заранее уверен, что любая даст — только подойди. Интересно, по скольки таким домам ходил ты?

Кабинет почившего обнаружился прямо под крышей. В самом центре стоял массивный мраморный стол, похожий на внушительный монумент. Однако, несмотря на габариты, внутри не нашлось ничего стоящего — только одна трофейная коробочка, совсем крохотная по сравнению с отцовской, которая тут же исчезла в недрах нашего мешка. Если бывшие хозяева захотят выкупить хранящиеся там колечки, пусть теперь идут ко мне.

— Но… — начал было внучатый племянник.

— Будь благодарен тому, кто сделал тебя наследником, — напомнил я.