Похождения Египетского бога - Володин Григорий Григорьевич. Страница 11

Услышав меня, Вира подуспокоилась.И вскоре уже выгибалась и безуспешно пыталась сдержать стоны. Смакуя кайф от секса, мычала Хела, подтрахиваемая мной сзади. Потом я натягивал каждую из них по очереди, а другая в это время ласкала и лизала меня по всему телу, теребя рукой у себя между ног. Ночь утонула в стонах оргазма.

Утром девочки проснулись лучшими подругами.

Наконец я сбросил узел в телегу и уперся ладонями в дно кузова, переводя дух. Низкие пепельные облака выплыли на середину неба, давая передышку от палящего солнца. Лето наступало, и мое черное тело каждый день лоснилось от пота.

Чуть поодаль переговаривались надсмотрщики:

– Лорд Вебер, похоже, скоро кони откинет.

– А как же лекарь из Гавани Монарха? – спросил парень с бурым пятном на плаще. – Инея специально же вызывал мага с дипломом Академии. Целое состояние поди ему вывалила, чтоб в такую глухомань забрался и отцовский орган натер всякими зельями.

– Уехал лекарь. Вылечил и уехал. И почти сразу снова язвы по члену побежали. Мира говорит, стало еще хуже.

– Мира твоя ревнует просто. Сама не смогла хозяину конец от хвори выскоблить, так на мага клевещет.

– Зря ты так, – протянул обидевшийся за подругу долговязый надсмотрщик. – Мира знахарка способная. Тоже ведь вылечивала лорда Вебера и без диплома всякого…

– Ха! Вылечивала ровно на два дня. Знаешь что, если уж лорду Веберу все равно помирать, то пусть Инея наймет меня вместо Миры. Тоже ни диплома, ни пользы, зато дешевле схоронит…

– Ах ты! – долговязый схватил парня с пятном за застежку плаща. Метнулся к облакам сжатый кулак. Остальные надсмотрщики всполошились, бросились разнимать драчунов.

– Что вы вытворяете? – раздался крик.

Я выглянул из-за телеги. Черноволосая всадница вела буланого коня с тропы прямо на толпу надсмотрщиков. Разгоряченный конь фыркал и ржал, видимо, только что с прогулки. Шурша складками плащей, надсмотрщики беспорядочно отступали спиной вперед, причем долговязый и с пятном чуть ли не в обнимку. Кто-то наступил на лиловый подол, с криком повалился навзничь, потянув за собой двух соратников, а те еще трех. Крики боли, сдавленная ругань. Мда, солдатики. Мелькнула мысль: может, ну это рабство? Такие сторожи не то, что беглого раба поймать, пройти сотню шагов по бугристому полю, не повалявшись, не смогут.

Подчиняясь легкой руке женщины, конь остановился. Копыта топтались на месте в шаге от головы ползающего надсмотрщика. Женщина, бледная и худая, словно летящий ангел, скривила губы. Небольшая грудь вздымалась под белоснежным шелковым хитоном.

Наконец старший караула смог подняться из огромной тени коня на траве и поклонился.

– Леди Берегина, приветствую…

– Почему твои люди дрались друг с другом? – по ее яростным глазам было видно, что всех людей на этой земле она считает только своими, как коня под ней.

– Из-за пустяков, миледи…

– Отвечай!

– Э-э-э… Берни усомнился в лекарских навыках Миры. А Годмун не согласился с ним.

Берегина Вебер, жена хворого лорда Грива и мачеха Инеи, повернула голову к долговязому надсмотрщику.

– Это ты защищал Миру? Почему?

– Ну это…, – выпалил парень и, покраснев, уставился под ноги. – Она меня как-то вылечила…от простуды.

– Простуды? – Берегина приподняла бровь. Я хмыкнул. Скорее уж от тяжести в штанах.

– Да, чертовски сильной простуды! – дернулся Годмун и тут же засмущался. – Простите, миледи.

Глаза леди затуманились. Пальцы расслабленной руки на седле вдруг сжались.

– Конечно, сильной, – улыбнулась женщина. – Старший караула, вы не возражаете, если воин Годмун сопроводит меня до замка?

Старший не возражал. По-моему, он с радостью послал бы вместе с леди половину людей, лишь бы она ушла и прекратила вынюхивать подробности несения надзорной службы. Еще и конь его явно нервировал, уставившись свирепым бурым глазом.

Я прикусил губу. Что-то меня насторожило в этой женщине. И точно не маленькая грудь. Хотя, кроме Берегины, дамы с яблочным размером мне еще в этом мире не попадались.

Проводив взглядом всадницу и долговязого до первого поворота тропы, я соскреб с телеги пустой узел и бросился сквозь заросли лысых, уже обобранных кустов чвона. Сухие ветви хлестали меня по босым ногам, цепляясь. Горячий ветер сдувал со лба капли пота, и на их месте сразу выступали новые. Позади остался участок поля, который сегодня обрабатывала наша бригада. До самой изгороди раскинулось покрывало свежих лиловых цветов. Взобравшись на пригорок, я резко сел. Внизу, на девственной чистой лужайке пасся знакомый буланый конь. От тропы, вьющейся к приземистому Фиалковому замку, лужайку прикрывала гряда холмов. А прикрывать было что. В ярко-зеленой бархатной траве стоял на коленях Годмун – штаны спущены, член торчит наперевес. Вид у долговязого парня был потрясенный и безумно радостный. Еще бы. На четвереньках перед ним устроилась сама Берегина, леди Фиалкового замка, и, судя по тому, как она вытерла ладонью губы, только что славно поработала ртом. Не вставая, Берегина развернулась к надсмотрщику задом и спустила до колен белье под хитоном. Годмун пялился взглядом на худые белые ягодицы, пока женщина не прикрикнула на него. Тогда надсмотрщика словно с поводка спустили. Парень с маху вогнал член целиком между ног Берегине. Та резко подалась навстречу.

Слушая звонкие шлепки тела о тело и сдавленные стоны, я задумался. Мои глаза не отрывались от ауры влечения Берегины. Только теперь в ней появились хоть какие-то искры. До этого ни долговязый, ни кто-либо другой из надсмотрщиков ее не возбуждал. Зачем же Берегина сейчас стоит раком перед Годмуном, если он ее никак не привлекает?

Берегина спит со всеми подряд? Ей без разницы с кем? Нет, при бешенстве матки аура полыхает как красное солнце от одного взгляда на член. А Берегина только-только затлела. И это значит лишь: женщина не фригидная, трахаться может с удовольствием. Но вот именно с долговязым удовольствие из нее не хлещет.

Сейчас женщина трахается из холодного расчета.

Какой-то план ею движет, и это не месть некой знахарке Мире за что-то там. Иначе Берегина, наверняка, бы кончала в экстазе, радовалась, что воздаст по заслугам сучке, которая не смогла вылечить леди от острого триппера, а теперь этот триппер попадет в нее же саму через ее мужчину. Месть воспламеняет душу.

Бросив разгадывать загадку, я ползком слез с пригорка. Пора закругляться. Годмун уже кончил и упал на спину Берегины, она скинула парня с себя на траву и начала одеваться. Оргазма леди не достигла, глаза зло метались по лиловым просторам. А моя голова торчала над лужайкой, хорошо заметная на фоне бледного неба.

На обратном пути я увидел девушку. Худощавая, в походном костюме, она рвала лепестки чвона и запихивала в сумку на плече.

– Это поле лорда Вебера, – сказал я громко. Девушка вскинула на меня голубые глаза, бледные руки одернулись от очередного куста. Мы застыли друг против друга, не говоря ни слова. Наверняка, ее поразил страх. Меня же, совершенно точно, красота юного лица. Кожа оттенка серого льда, белые волосы, словно струящийся лунный свет, острые как наконечники копий ушки. Дитя звездного неба, не иначе.

Девушка потянулась к ножнам с кинжалом на бедре. Я торопливо оборвал затянувшуюся паузу:

– Поэтому здесь часто ходят сторожи, – моя рука указала в противоположную от изгороди сторону. – Они патрулируют по периметру поля, но если ты углубишься в цветники, вряд ли их встретишь. Соберешь сколько надо и прошмыгнешь обратно в лес.

Рука девушки застыла на рукояти кинжала. Ни идти, ни отводить от меня взгляд она явно не собиралась.

– Могу проводить, – предложил я. Девушка разомкнула тонкие серые, словно две серебряные пряди, губы:

– Веди.

Мы шли, на плече девушки качалась сумка, уже наполненная целым состоянием и посулом ужасной казни. Продающие цвон лорды платят огромные налоги, рассчитываемые как проценты с выручки. Поэтому местный король не любит, когда дурь нюхают бесплатно. За украденную щепотку отрубают голову. Целая сумка же станет билетом в обширные королевские пыточные.