Круто ты попал! (СИ) - Шервинская Александра Юрьевна "Алекс". Страница 3

– Лучше бы три тренировочных боя провёл, честное слово, – откровенно сообщил он друзьям, – чем эти истерики слушать. Никогда не думал, что среди молодёжи столько никчемных… особей. Мы такими не были, мне кажется…

– Ты говоришь, как старик, – засмеялся Харви, за прошедшие месяцы тесно сдружившийся с Кармайклом. Теперь эта троица: Биэль, Харви и Кармайкл — стала практически неразлучной. Было совершенно очевидно, что призрачное состояние приятелей декана боевиков абсолютно не смущало. Ну призраки, и что с того?

– Ну что, твой факультет укомплектован? – повернулся к демону Тео и устало потянулся. – И что мы в итоге имеем? Можешь дать некую общую картину?

– Могу, конечно, – Кармайкл взял стопку листков, лежащую перед ним, – итак, десять студентов. Уровень магии примерно одинаковый, стандартный для молодых людей, не занимавшихся специально его развитием. В среднем троечка, хотя есть перспективная двойка и слабо развитая четвёрка. По расовому составу: пятеро людей, среди них одна девушка, три демона, альв и гном. Физическая подготовка только у двоих более или менее приличная, остальные — ужас, даже демоны. Про этого последнего я вообще молчу. Думаю, что намеченные нами предметы на первое время вполне будут покрывать их скромные возможности. Основной упор пока делаем на физическую подготовку, бытовую магию, историю боевой магии. Потом выясним, кому на каком оружии сделать акцент и распределим по преподавателям. Через пару месяцев планирую начать работать с простенькими боевыми заклинаниями. С теми, кто выдержит первый месяц, – подумав, честно уточнил демон.

– У тебя всё готово? – Харви посмотрел на Джулиана. – Что-то мне подсказывает, что именно ты в течение первого месяца будешь из нас самым востребованным специалистом.

– Разумеется, – улыбнулся Джулиан, – тем более что я присмотрел себе пару помощниц из тех, кого взяли на факультет к Габриеле.

– Да? – искренне удивился Тео, для которого все девицы, из которых планировалось сделать квалифицированный целителей, были на одно лицо. – И чем они тебя заинтересовали?

– Пока исключительно уровнем дара, – засмеялся сын Ганелона, – не более того. Во всяком случае, смогут, если что, хотя бы просто поддержать лечебное заклинание.

Тео посмотрел на друга и вспомнил, как долго не решался поговорить с королём на столь щекотливую тему, тем более что Джулиан очень гармонично вписался в жизнь академии и в образе травницы Юлины. Только два месяца спустя Тео, воспользовавшись благодушным настроением короля, осторожно попытался узнать что-нибудь о женщинах, которых в прошлом любил Ганелон. Неожиданно для молодого человека король охотно поддержал деликатную тему и рассказал о девушке, помощнице замкового целителя, которую когда-то любил, но она по непонятной причине бросила его, просто исчезнув однажды ночью. С тех пор король ничего о ней не слышал, хотя и пытался её отыскать. И Тео, скрестив на счастье пальцы, сказал, что нечаянно узнал, что стало с женщиной, о которой говорит король. Рассказал, что она покинула дворец, так как, во-первых, не хотела мешать жизни Ганелона с Лидией, а во-вторых, она ждала ребёнка. Так потрясённый король узнал, что у него есть сын, который не держит на отца обиды и ни в коем случае не планирует афишировать их родство и тем более — претендовать на трон.

Знакомство Джулиана и Ганелона состоялось в тот же вечер в кабинете Тео, и, к всеобщему счастью, прошло мирно и даже трогательно. С тех пор король регулярно общался с свежеобретённым сыном, искренне стараясь компенсировать тому длительное отсутствие отцовской любви. Джулиан был признателен королю и относился к нему с огромным уважением, которое, как сказала мудрая леди Матильда, когда обо всём узнала, со временем вполне может превратиться в любовь.

В Академии Джулиан уже давно ходил в своём истинном виде, но только немногие, кто входил в самый близкий круг друзей Тео — а это были те, с кем он начинал полгода назад, — знали, что уехавшая учиться травница Юлина и симпатичный молодой лекарь, заменивший её, — одно и то же лицо.

– Кстати, – вынырнув из воспоминаний, попросил Тео, – отчитайся по целителям, пока Габриела отпаивает успокоительными настойками особо пугливых и нервных. Кто там нас собой осчастливил?

– Угу, – кивнул Джулиан и быстро просмотрел лежащий перед ним список. – В общем, всё достаточно предсказуемо: девять студентов, из них восемь девиц и один трепетный альв. Девушки все люди, хотя есть две полукровки. Демоны у нас не отметились, что и неудивительно: целительство им чуждо по умолчанию, как, впрочем, и гномам. Особых способностей ни у кого пока не выявил, но надо будет смотреть. Есть у меня подозрение, что большинство из них надо было бы просто по-быстрому выдать замуж и успокоиться. Но, коль поступили, — будем учить.

– А сейчас они где? – уточнил Теодор, с сочувствием глядя на добродушного лекаря. – Кроме тех, кого пользует Габи?

– А остальные отправились заселяться в общежитие, – блестя глазами, сообщил Джулиан, а Тео подумал о том, что на ужин надо будет пробираться огородами, чтобы не стать объектом бурной «благодарности» девиц, обнаруживших более чем скромные условия проживания.

– Хорошо, – вздохнул Тео, – у меня с некромантами тоже в принципе нормально, хотя, чувствую, намучаемся мы с ними по самые уши. Они, конечно, базовым уровнем магии обладают, но о некромантии знают только то, что это «жутко романтично».

Услышав последние слова ректора, Харви насмешливо фыркнул и посоветовал:

– Так давай им на первой же неделе устроим показательный визит на кладбище для, так сказать, знакомства с выбранной специальностью. И ты сразу поймёшь, кого оставить, а с кем расстаться. А я уж со своими договорюсь, чтобы продемонстрировали наиболее впечатляющие формы. Как тебе идея?

– Я подумаю, – согласился Тео, вспомнив свой самый первый визит на кладбище, после которого он пару месяцев всерьёз задумывался, не податься ли ему в артефакторы. К счастью, страх прошёл, а интерес возрос.

– Двое осталось? – спросил Хасид у Харви, который кивнул, быстро выглянув в коридор, где ждали те, кого отобрал по результатам изучения документов, рекомендаций и прочих моментов ставший невероятно придирчивым Кеннет. Они с Хайласом пристально изучали каждую бумажку, каждое письмо и только потом давали «добро» на собеседование или отправляли домой.

Надо сказать, что, как ни странно, те, кого отправляли домой, страшно возмущались, хотя буквально накануне устраивали истерики по поводу своего предполагаемого зачисления. И Кеннет, и Хайлас уже перестали даже пытаться понять прихотливые извивы логики «золотой молодёжи».

В кабинет осторожно постучали, и Тео, глубоко вздохнув, разрешил войти. Скользнувшая в кабинет девушка была очаровательна, грациозна и скромна: потупленные глазки, скромное платьице, аккуратная причёска. Ну просто идеальная студентка, если, конечно, не обращать внимания на то, что при всей скромности платья оно очень умело подчёркивало то, на что зрителю обязательно следовало обратить внимание. Ослепительно белое кружево и чуть ли не монашески скромный воротничок невольно привлекали внимание к высокой груди. Вплетённая в спускающуюся до талии толстую косу нитка жемчуга притягивала взгляд к аппетитным очертаниям фигуры, а скромно опущенные глаза не отвлекали мужского внимания от нежных алых губ.

– Добрый день, – девушка присела в неглубоком реверансе, давая возможность приёмной комиссии как следует рассмотреть открытое неглубоким вырезом богатство. – Я леди Камилла Сеттинг, дочь председателя Королевской Юридической Палаты.

– В ваших документах сказано, что вы выбрали факультет целителей, – задумчиво сказал Тео, перебирая бумаги дочери известного всей столице своей любовью к породистым лошадям лорда Сеттинга. Его конюшни, были, пожалуй, единственными, которые могли бы поспорить с великолепными питомцами Аш-Триэров. – Вы испытываете тягу к лекарскому делу?

– Я? – леди Камилла подняла на Теодора удивлённый взгляд прекрасных голубых глаз. – Ну что вы, лорд ректор, разве может девушка из хорошей семьи что-то такое решить сама? Я, естественно, прислушалась к рекомендациям отца и старшего брата и, конечно же, согласилась с их мнением. Мужчины всегда лучше разбираются в серьёзных вопросах.