Дар, который управляет тобой (СИ) - Ре Ани. Страница 35

Девушка приняла ванну и переоделась в чистые вещи, поела и присела на кровать с любимой книгой, только вот почитать не удалось — едва голова коснулась подушки, глаза сами собой закрылись, погружая Тин в глубокий вязкий сон. Настолько глубокий, что громкий стук никак не мог сквозь него проникнуть, заставляя мужчину нервничать. Тот ещё несколько раз ударил кулаком по двери, а потом в сердцах пнул её, разражаясь ругательствами. За девчонкой прислали целый эскорт, и если не выкрасть её прямо сейчас, то ситрайцы уже не смогут её достать. А значит, что он огорчит своего короля... Этого нельзя было допустить. Дело было не в его верности — хотя Дилькионниль боготворил своего повелителя — в первую очередь, он боялся наказания, что могло последовать за такой ошибкой. Отлучение от священных лесов, запрет на возвращение домой, и, как следствие, сокращение жизни. Нет, он не мог позволить этому случиться.

Мужчина вздохнул, концентрируясь на защитном заклинании, не позволяющем ему открыть эту чёртову дверь. Об этом своём даре целитель, разумеется, не упомянул при трудоустройстве в академию. Скрыть его оказалось поразительно просто: рекомендации из королевского дома творят чудеса, и проверка на определение дара была формальной — их интересовало лишь то, может ли он влиять на разум студентов. Как люди вообще умудряются выживать, оставаясь такими беспечными? Заклинание висело перед ним тонкой паутиной сверкающих нитей. По-хорошему его нужно было сорвать — тогда бы ничего не указывало на его вмешательство, но времени оставалось слишком мало. Люди, что за ней приехали, могли уже подниматься по лестницам академии. Дилькионниль просто вплёл в него новую нить, позволяющую ему открыть дверь. Едва попав в комнату, мужчина бросился к кровати, на которой спала Тиниара, и грубо встряхнул девушку за плечи.

— Вставай!

— Что случилось? — она испуганно уставилась на него своими огромными голубыми глазами. Для человека малышка была довольно симпатичной, и этот доверчивый взгляд на секунду заставил мужчину почувствовать себя виноватым. Впрочем, это быстро прошло.

— За тобой прислали солдат. Из личной охраны короля. Говорят, принца нашли… — не моргнув, солгал Дилькионниль.

— Эрика? Он в порядке?

— Он во всём сознался, Тиниара. Сознался, что спланировал покушение. И что ты помогала ему.

— Но ведь я… — голос девушки надломился и затих, мужчина, всё ещё сжимающий её плечи, почувствовал, как она задрожала.

— Не виновата? — ехидно спросил он, на что девчушка лишь затравленно кивнула. — Думаешь, это будет иметь какое-то значение? Ты участвовала в убийстве всей королевской семьи, в лучшем случае тебя закроют в самой гадкой тюрьме на остаток лет, а в худшем — казнят на дворцовой площади.

— И что мне делать? — вот оно. Паника затуманила её разум, заставляя цепляться за любую возможность остаться в безопасности. Надо было лишь стать её спасителем.

— Я могу помочь тебе сбежать. Мой король защитит тебя, даст тебе кров. Но идти нужно сейчас, понимаешь?

Тиниара кивнула, поднимаясь с кровати, машинально взяла с прикроватного столика осколок чёрного кристалла и обернулась к эльфу. Голова была словно в тумане — Тин вообще казалось, что она ещё спит, и всё это дурной сон. Но сердце в груди билось так сильно, что сомнениям места не оставалось. Нужно бежать. Она задержалась лишь надеть туфли, и так, в чём была, помчалась за целителем. Тот повёл её вглубь академии, уводя далеко от единственного известного ей выхода.

Дилькионниль вёл её к двери, которой никто не пользовался уже десятки лет. Здание академии не всегда принадлежало магам — раньше в этом замке жил старый граф Доркширский. Граф умер, а его наследники не умели, а может быть, не хотели управляться с этой старой развалиной, и гильдия купила замок практически за бесценок. Поговаривали, правда, что маги слегка повлияли на исход сделки, но кто мог доказать это по прошествии стольких лет? Так вот граф был редким параноиком. Он всё боялся нападения мотворов, и тайного заговора вампиров, и даже восстания собственных слуг. И путей отступления себе создал предостаточно. Большинство из этих проходов было заблокировано: руководство академии боялось, что ушлые студенты будут использовать их в своих целях. Но блокировка была неидеальной, как и всё в этом месте. Ситраец заблаговременно сорвал защиту с одного из таких — он вёл в подземные тоннели, которые выведут за пределы академии. У неприметной двери в дальней части жилого корпуса их уже поджидал Льиннел.

— Господин, — склонил голову целитель. — Вам не стоило сюда приходить.

— Я принёс вам тёплые вещи, — возразил мальчик. — На улице настоящая зима, а ты хотел вывести её в таком виде?

Тиниара смущённо оглядела себя — туника и лёгкие брюки, она машинально оделась так, как когда-то любила ходить дома. Здесь, в академии, подобная форма одежды не приветствовалась.

— Ты с нами? — спросила девушка, хотя уже понимала нелепость своего вопроса.

— Нет, — отрицательно помотал головой эльфёнок. — Если кто-то заподозрит меня в причастности к твоему побегу, будет дипломатический скандал. Я встречу тебя уже в ситрайских лесах. А до тех пор о тебе позаботится Дилькионниль, — Льиннел передал целителю сумку и, слегка кивнув девушке, двинулся прочь по коридору.

— Спасибо, — расстроенно пробормотала Тин. Ей не хотелось, чтобы он уходил. Целитель казался хмурым, высокомерным, и путешествие наедине с этим мужчиной обещало быть непростым. Мальчик обернулся и пристально, очень серьёзно посмотрел в её глаза.

— Слишком рано благодарить меня, — хмуро заметил он и продолжил свой путь больше не оборачиваясь.

1.03

Тёмный каменный коридор, спёртый влажный воздух, холод, пронизывающий до костей. Тин уже давно дрожала, но попросить у своего спутника тёплую одежду так и не решилась. Подумать только, ещё пару часов назад она была уверена, что всё закончилось. Но это лишь пустые мечты. Господин Дилькионниль был выше Тиниары на полторы головы и нёсся вперёд огромными шагами. Девушка, то и дело неуклюже спотыкающаяся в темноте, его, казалось, вовсе не интересовала. Свет от факела рваными отблесками выхватывал уходящий вперёд тоннель, и это жуткое место напоминало ситрайцу те долгие три года, проведённые в тюрьме у дарийцев.

«Его давно уже не пытали и ни о чём не спрашивали. Казалось, все забыли о его существовании, и лишь раз в сутки появляющаяся в отверстии под дверью тарелка с едой отмеряла бессмысленные отрезки времени. Раньше он исцелял себя, но недостаток пищи сказался и на возможности пользоваться даром, а последние пытки он исправить уже не смог. Глубокий порез рассекал его грудь и заканчивался колотой раной живота. Внутренние органы вряд ли были задеты — палач своё дело знал и убивать его не собирался, лишь причинить как можно больше страданий. С другой стороны, он ведь думал, что ситраец сможет себя исцелить…»

Воспоминания были прерваны бесцеремонным вмешательством в личное пространство — девчонка в очередной раз споткнулась и уткнулась ладошками в спину. Руки были такими холодными, что Дилькионниль вздохнул, закатывая глаза.

— Почему не сказала, что замёрзла? — недовольно спросил он, оборачиваясь. Девушка поёжилась под его взглядом и опустила глаза в пол.

— Я думала, мы торопимся.

— И решила героически покрыться инеем? Ну ты мыслитель! Нам ещё километров шесть идти.

Мужчина бросил сумку на пол и принялся изучать её содержимое. Тёплое пальто, сапоги, шапка и перчатки для девушки, даже одежда для него самого, немного еды и воды, деньги на дорогу. Принц был очень заботлив и предусмотрителен, как и всегда, когда речь заходила о сохранности собственности его семьи.

Одевшись, Тин почувствовала себя немного лучше. Казалось бы, этот молчаливый забег по тёмному коридору располагал к погружению в себя, но мысли путались, и ни о чём определённом ей не думалось. Девушка смотрела в спину своего спутника и ощущала себя обречённой на одиночество. Едва жизнь стала налаживаться: она начинала справляться с даром, у неё появилась подруга, парень и надежда на нормальное будущее, как Эрик со своим артефактом разгромил всё за пару дней. И вот теперь приходится скрываться от властей и бежать в чужую страну. Гнев, зародившийся глубоко в груди, сдавил нутро, ладони сами сжались в кулаки, дыхание сбилось, на лбу появилась испарина. Кто позволил каждому встречному вмешиваться в её жизнь? Какое они имеют право?