Порода героев - Колман Лорен. Страница 2

Серебряный человек жестко кивнул мироходцу, послал Баррину безрадостную улыбку и поспешно вышел, чтобы исполнить требования Урзы.

– Это так важно, что не может подождать до завтра? – спросил Баррин, мысленно прощаясь с планами на вечер.

– Мы и так слишком долго медлили. – Урза бросил взгляд на большой планшет, исписанный знаками, принятыми среди ученых академии: современный аргивский алфавит со множеством символов из древнетарнского. – Я сделал все, с чем мог справиться в одиночку. Завершение работы над Наследием потребует усилий всей академии. Это неизбежно, если мы намерены оградить наш мир от вторжения с Фирексии.

Урза помолчал, кивая в знак согласия с собственным заявлением, а затем отвернулся, сочтя разговор законченным. Подняв толстый рулон чертежей, он начал разворачивать их и пришпиливать к стене, облицованной свежим губчатым деревом. На Схемах изображался механизм невероятной величины и сложности.

– Я займу эту комнату, пока строятся новые лаборатории. – Урза скептически рассматривал чертежи. – Хорошо бы найти Серру и задать ей несколько вопросов.

Сбитый с толку очередной переменой темы, маг с минуту молчал, покачивая головой.

– Новые лаборатории? – спросил он наконец. – Зачем?

– Существующие достаточно хороши и будут заняты, но в них не разместить всех линз и матриц.

«Объяснил…»

– Урза… – снова начал Баррин, но мироходец прервал его:

– Я понимаю, что дополнительные линзы будут поглощать загрязненную ману… – Урза водил длинным пальцем по линиям заинтересовавшего его чертежа. – Может быть, фильтры? Разделение маны перед фокусированием…

– Урза…

– Да, конечно, фильтры. Она наверняка использовала фильтры. Даже в Царстве Серры мана не абсолютно белая. Она упоминала, что абсолютная чистота недостижима. Вопрос в том, способна ли матрица фокусировать ману из одного источника попеременно с более сложными…

– Урза!

В просторной аудитории с отличной акустикой выкрик Баррина прозвучал, словно раскат грома. Урза медленно отвернулся от исписанной доски и взглянул на мага. Глаза мироходца горели огнем, и Баррин узнал в них камни транов, за которые Урза сражался с братом три тысячелетия назад. Они становились заметны в минуты слабости или напряженных раздумий (когда мироходцу было не до того, чтобы сохранять иллюзию обычных глаз). Бесспорно, сейчас дело было вовсе не в слабости.

– «Маяк», – отчетливо проговорил Баррин, называя по имени военный корабль, над которым так долго работала вся академия, судно, способное странствовать между мирами. – Ты утверждал, что это оружие станет решающим, что это ядро нашей обороны, изобретение, с которым нелегко справиться даже технике Фирексии…

Урза печально улыбнулся.

– Я был слишком самоуверен, – сказал он. – Да, «Маяк» уже сейчас может нанести серьезный удар фирексийцам, и в этом наша надежда, но один он не выиграет войну. – Урза помолчал, камни в его глазницах постепенно принимали вид обычных человеческих глаз. – Баррин, ты ведь был там, в Царстве Серры… Одно-единственное сражение, и то едва не окончилось нашим поражением. Нужно продолжать работу.

– Он был еще недоработан, – возразил Баррин в надежде втянуть Урзу в спор и тем заставить высказаться до конца.

– Непригоден, – тяжело уронил Урза, положив конец спору. – «Маяк» – ядро Наследия, но сам по себе он бессилен. Да, он поможет нам выиграть время, необходимое для создания совершенной обороны. Как ты сам однажды заметил, нельзя полагаться на то, что я окажусь рядом, чтобы участвовать в битве против Фирексии. За мной все еще охотятся фирексийские чистильщики. Другие мироходцы тоже представляют для меня угрозу, как и непредвиденные… случайности. – Видимо, Урза вспомнил годы, проведенные им в плену Явимайи. – Обстоятельства иногда бывают сильнее меня, и, хотя я верю, что даже рок признает за мной право бороться со злом, полагаться на него нельзя. «Маяк» необходимо довести до совершенства.

Баррин представил себе корабль, каким он был на сегодняшний день. Невиданная скорость, мощное вооружение. И все миры открыты для него. Чего же еще? Правда, Баррин больше занимался магией, нежели техникой, но десятилетия, проведенные рядом с Урзой, и для него не прошли даром. На его взгляд, «Маяк» уже теперь был непревзойденным шедевром техники, полностью отвечающим своему назначению. Может, и стоит добавить еще несколько штрихов, но это мелочи. Если этого мало, не лучше ли обратиться к другим средствам обороны?

Урза не замедлил разочаровать мага:

– «Маяк» не обычное изделие, выполняющее предписанные действия раз навсегда определенным способом. Он живет собственной жизнью. Не такой, как твоя или даже жизнь Карна, но в одном он подобен вам обоим: он способен развиваться, изменяя свой вид и возможности. Наследие будет состоять из множества изобретений, созданных впоследствии и объединенных с «Маяком». И, если тебя интересует, почему было не ввести эти усовершенствования с самого начала? – добавил он, предвосхитив вопрос мага. – Объясняю, что это вопрос времени и сохранения тайны. Уверен, со временем возникнут дополнения, о которых даже я еще не думал. А если бы мы с самого начала снабдили корабль всем необходимым, его мощь привлекла бы внимание Фирексии, как луч маяка привлекает птиц. Между тем сейчас, пока корабль не выйдет на рубеж атаки, обнаружить его невозможно.

Последние слова привели Баррина в состояние легкой оторопи.

– И где же этот рубеж? – проговорил он, захваченный величественным зрелищем, открывшимся его уму, и ожидая новых откровений.

Урза пожал плечами:

– Не знаю. «Маяк» – величайшее создание разума, – Урза вскинул руки очень человеческим жестом. – Мне представляется, что, развиваясь, корабль со временем способен будет осуществить почти любое мыслимое деяние. Какое именно? Кто может сейчас представить? Когда состоится вторжение? Где оно произойдет? Что потребуется для решающего удара, способного отразить его? – Его голос звенел досадливым недоумением, и Баррин заразился тревогой мироходца. – Вопросы! Одни вопросы! И я не знаю ответов, все еще не знаю! – помолчав несколько секунд, Урза овладел собой. – Вот почему так важно начать работу над новой породой.

Мироходец опять перепрыгнул через пару логических ступеней, очевидно полагая, что Баррин легко проследит ход его мысли.

– Новая порода? – переспросил старший маг, думая, что слух подвел его. Почему-то этот термин не внушал уверенности и душевного спокойствия.

– Ну разумеется, порода, – раздраженно повторил Урза. – Вторая половина Наследия. Человеческая составляющая. Ты что, плохо слушал? У нас нет уверенности, что я смогу участвовать в обороне. Должен быть кто-то, за кем пойдут люди, кто найдет способ разбить Фирексию, кто сумеет использовать «Маяк» для спасения Доминарии. – Урза кивнул на лист, исписанный транскими и аргивскими символами. – Из новой породы выйдет человек, способный принять Наследие, из нее выйдут воины, способные выстоять против вторжения Фирексии. – Мироходец заговорил мягче, в его голосе появились пророческие интонации: – Это будут солдаты Доминарии. И среди них один станет ее спасителем.

– То есть ты намерен воспитать своего преемника?

В Баррине уже заговорил администратор, он прикидывал, сколько лет, вернее десятилетий, понадобится Урзе для отбора подходящего кандидата, тем более целой армии кандидатов. И сколько на это уйдет сил и средств…

– Нет, не воспитать. – Урза покачал головой, напрочь отвергая подобную мысль. – От него потребуется слишком много особых способностей, которых не выработаешь обучением, даже за тот срок жизни, которым располагают отдельные смертные здесь, на Толарии. – Он отвернулся от записей и уперся взглядом в собеседника. – Новую армию и преемника придется вывести искусственно.

Книга 1

Человеческая составляющая [3385–3570 годы а. л.]