Цвета штандартов - Колодзейчак Томаш. Страница 12

«Сними шлем, осмотри свое жилище и жди дальнейших указаний. В твоем распоряжении полчаса».

Он стоял в маленькой, умело оборудованной комнатке. Одну стену покрывал темный сейчас экран. В углу располагалась кабинка туалета и душевая. Здесь же стояла узкая кровать, стул и маленький столик со встроенной системой Интернета. Рядом со сложенным конвертом постельным бельем лежала новая форма и магнитная идентификационная карта.

В принципе-то он не верил, что у Риттера что-нибудь получится. Конечно, хотел, но в то же время не верил. Поэтому, получив приказ немедленно явиться на базу, он подумал, что речь идет об очередном совещании. Однако полковник Паццалет молча указал на лежащий на столе шлем. Даниель знал, что это такое. Специальная аппаратура для виртуальной проекции с системами экранирования и глушения. Используемая исключительно на секретных совещаниях. Он взял шлем и перешел в соседнее помещение. В небольшом зале не было ни одного привычного прибора. В центре располагалось шесть кабинок из темного материала. Одна из них беззвучно отворилась, являя удобное чрево – полулежачее кресло, два экрана, несколько чиповых гнезд. Даниель понятия не имел, есть ли в соседних кабинках кто-нибудь. Он сел, переждал, пока спинка приспособится к его спине, и надел шлем. Почти тут же перед глазами загорелась надпись:

«Процедура изоляции начата. Совещание проводится на уровне высшей степени секретности. О его содержании можно беседовать исключительно с лицами, имеющими особый статус, код которого будет записан в твоем регистре».

Надпись погасла, и мгновение спустя он увидел виртуальное изображение зала совещаний, Форби и четырех неизвестных фантомов.

– Солдаты, – начал один из них, – сразу же хочу известить, что тридцать четыре часа назад мы получили первое и пока что последнее сообщение от полковника Риттера. Информационный жук был найден на расстоянии примерно двухсот километров от Черного форта. Его блоки памяти были в значительной мере дезорганизованы. Мы объясняем это тем, что автомату пришлось преодолеть серьезную систему защитных барьеров, которые коргарды устанавливают вокруг своих баз. Нам неизвестно, какие формы записи успел реализовать Риттер. Сейчас вы увидите то, что удалось выявить нашей лаборатории, – почти двухминутную запись изображения и тридцатисекундную звука. Оба ряда составлены из отрывков продолжительностью в несколько секунд каждый, которые мы старались расположить в разумной последовательности. Практически ни один фрагмент комментария не состыковывается с фрагментом изображения. Внимание, начинаем.

Изображение зала исчезло, а перед глазами Даниеля возникло изображение места, которого ещё ни разу не дано было увидеть ни одному человеку. Внутренняя часть базы коргардов. Действительно, запись была составлена из отрывков, однако весь фильм прогнали пять раз подряд. Даниель запомнил его сцену за сценой.

Вначале – оборудование: длинные прозрачные трубы, в которых ритмично пульсировала фосфоресцирующая жидкость. Потом наезд на лицо мужчины, у которого ампутированы веки, а в щеки впились маленькие каплевидные образования с черной, усыпанной беловатыми утолщениями поверхностью. Рот мужчины был широко раскрыт и из него то и дело высовывался язык. Неестественно большие глаза смотрели прямо в камеру, а их зрачки были расширены почти во всю радужку. Из левого глаза торчала тонкая серебристая шпилька с помигивающим на конце желтоватым огоньком.

Следующий коротенький отрывок изображал двух маленьких, возможно двухгодовалых детей, совершенно нагих, с отрезанными на высоте колен ногами и обрубками рук с ампутированными кистями. Дети ползали по серо-зеленой поверхности, а над ними висел черный бесформенный аппарат.

Самая продолжительная сцена: камера медленно двигалась по стене, составленной из клеток, от левого верхнего угла к правому нижнему. Изображения были темные и нерезкие. Однако Даниель разглядел заполняющий весь экран заставленный клетками стеллаж. В каждой клетке сидел один нагой человек. Сидел – слишком сильно сказано. Клетки были не больше метра в высоту, столько же в ширину и глубину. Люди находились в них в согнутом, сгорбленном состоянии, в каких-то удивительных изломах и вывертах. На секунду изображение застыло и заговорил комментатор:

– Нам удалось установить личности некоторых людей, находящихся в клетках. Одна из них – Харпер Коллинс, пропавшая в Холи-Холи пятнадцать лет назад. Наши патологи тщательно проанализировали изображение и попытались сымитировать положение объектов. Судя по деформациям тела, Коллинс находится в клетке этого типа с того самого момента, когда её схватили коргарды.

Камера снова двинулась, перемещаясь вправо и отъезжая от клеток.

Предпоследняя сцена изображала приближающуюся руку с выломанными во всех суставах пальцами. Они дрожали, словно лапки перевернутого на спинку умирающего насекомого.

И, наконец, ещё одно изображение, если не считать одно-двухсекундных фрагментов, на которых мелькали то какие-то приборы, то части человеческих тел, то контуры странных конструкций. Вначале Даниель не понял, что видит. Лишь спустя секунду сообразил… Это была обнаженная женщина с широко расставленными ногами. Ее голова, руки, бедра и ступни были прикреплены к полу крепкими зажимами. Закрытого повязкой лица видно не было. В нижней части экрана выдвигался наконечник какого-то устройства – длинного, оплетенного молочно-белым проводом, в котором переливались световые розблески. Этот пробник полз прямо к раскрытому лону женщины. Когда он оказался между её ногами, она, вероятно, что-то почувствовала, потому что отчаянно дернулась, пытаясь свести колени. Тщетно. Когда клубневидный нарост почти коснулся тела женщины, пробник остановился. Наконечник отворился, и Даниель увидел извивающиеся, дергающиеся, безлапые творения размером с детскую пятерню. Одно за другим они выбирались из отверстия и углублялись во внутренность женщины, не обращая внимания на её отчаянные попытки освободиться…

Изображение исчезло. Даниеля окружала тьма и тишина. Неожиданно он услышал знакомый голос полковника Риттера.

«У них приборы… Я не узнаю никого… ужасно… не знаю, живы ли… Внимание, может быть… Улыбнулась и ушла… хуже всего – дети. Я видел осьминогов, но мне кажется, что это всего лишь биологические автоматы… Они всегда в пленках… Я потерял все… Это необходимо уничтожить…»

Тишина.

Прежде чем экран снова переключили на виртуальный зал совещаний, солдатам разрешили недолго побыть в тишине и темноте. Еще немного – и Даниель разразился бы отчаянным истерическим криком.

– Я – координатор научной группы, занимающейся этой проблемой, – сказал один из фантомов. – Мне поручено ознакомить вас с результатами исследований и анализов, а также с выводами.

Коргарды располагают очень хорошей, но не идеальной системой защиты. Информационный жук прорвался сквозь их линии и сохранил около одного процента записей. Это выглядит не сенсационно, но не надо забывать, с каким микроскопическим прибором мы имели дело.

– Учитывалась ли возможность того, что жук был выпущен коргардами намеренно? – спросил один из фантомов. – А все его записи – препарированы?

– Это не исключено. Однако ни одна пломба не нарушена. Я поставил бы десять против одного, что перед нами аутентичная запись, – спокойно ответил фантом ученого. Когда он говорил, его лицо оставалось неподвижным, а рот не открывался, голос шел как бы изнутри черепа. – Нам удалось идентифицировать около тридцати человек в клетках. Они – жители практически всех уничтоженных коргардами городов.

– С какой целью их там держат? – спросил Форби.

– Это, увы, нам неизвестно. Проще всего было бы предположить, что коргарды держат людей в научных целях, проводят какие-то эксперименты на них, а также, – почти прошептал он, – на рожденных в неволе детях. Те два брата-близнеца – надеюсь, вы обратили внимание на их схожесть – не были захвачены во время облавы. Они родились в форте…