Когда прольется кровь - Колодзейчак Томаш. Страница 1

Томаш КОЛОДЗЕЙЧАК

КОГДА ПРОЛЬЕТСЯ КРОВЬ

ПРОЛОГ

Магвер спешил. В трактире «Под тремя быками» его ждали друзья и пиво, а Магвер считал, что нет ничего лучше, как поболтать за полным кувшином. Стучат глиняные кружки, кругом снуют трактирные девки, время от времени то один, то другой, уже под хмельком, начинает плести удивительные истории. Случаются и другие интересные события под крышей трактира: глядишь скандал, а там и драка. Раньше Магвер любил такие стычки. Драчун он был сильный и ловкий, не боялся ни хулиганья, ни городовых. Однако последнее время старался избегать опасных мест, потому что Острый своим людям запретил безобразничать.

После утреннего дождя тесовины, которыми была выложена середина улицы, стали скользкими, вода в канавах поднялась, и воняло больше, чем обычно. Магвер до сих пор не привык к запахам города, хоть и жил в Даборе больше месяца. А просидеть здесь надо было еще столько же: всю ярмарку и турнир. Магвер был из клана Асгов, свободных земледельцев, сеющих пшеницу и выращивающих хмель. Каждое утро ему надо было обойти знакомых купцов хлеботорговцев и пивоваров, переброситься парой-другой слов, иногда вручить какой-нибудь подарочек. Того требовал добрый торговый обычай.

Однако после обеда Магвер обычно бывал свободен. Время это он проводил за кружкой пива, поигрывал в кости, беседовал, а по ночам забирался под перину к Гораде или же покидал Дабору, чтобы встретиться с Шепчущим. Последнее время Острый все чаще созывал группу. Близился турнир, и в любой момент можно было ждать нашествия Шершней.

Смеркалось, но на улицах все еще было довольно людно. Магвер заметил вышедших из-за угла носильщиков с лектикой. Полотняные занавески отделяли от мира сидящего внутри человека — вероятно, сановитого чиновника или очень богатого купца. Несли лектику четверо рослых мужчин, дорогу расчищали двое отгонщиков, а позади бежали еще несколько стражников.

Магвер предусмотрительно перешел на левую сторону улицы: что уж приятного — схлопотать палкой по шее. Однако те, кто шел перед Магвером, не успели вовремя попятиться. Волна ругательств и крика прокатилась по улице, лектика резко замедлила движение, из-за этого один из носильщиков сбил ногу. Лектика покачнулась, прикрывающее окно полотно на мгновение откинулось. Носильщик тут же выпрямился, взял шаг, лектика вернулась в нормальное положение.

Однако за этот краткий миг Магвер успел заглянуть внутрь. Там сидел немолодой уже мужчина в богатом одеянии. Когда лектика покачнулась, «пассажир» потерял равновесие. На его лице появились злость и удивление. Вот и все, что успел заметить Магвер, однако тут же сообразил, что лицо этого человека ему знакомо, что он наверняка уже видел его, хотя сейчас и не мог припомнить, кто это и где они встречались.

Магвер проводил удаляющихся носильщиков взглядом и отправился дальше, тут же забыв о случившемся. Его ждали друзья, девки и пиво.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГОРОД

1. «ТЫ ДОЛЖЕН МЕНЯ УБИТЬ»

Магвер сидел за столом в углу трактира. У противоположной стены собралась большая компания, окружавшая пожилого мужчину, громко болтавшего о Шершнях — ужасных вояках из-за восточной границы. Магвер подсел было к ним на минутку, но тут же вернулся к своим. Старик пересказывал историю, которую Магвер сам распустил по городу примерно неделю назад. Только он-то делал это так, как учил Острый: аккуратно и осторожно, как бы мимоходом, вплетая в другие слухи. Сплетня шла в народ, передавалась от одного к другому. Обычно втихаря и по секрету. Но этот старик говорил громко, хотя в трактире наверняка могли сидеть шпики. Либо из-за прожитых лет уже все так поперемешалось в его голове, что он ничего не боялся, либо выпил лишку, а может, и сам был шпиком бана.

Сейчас он говорил о поведении и привычках Шершней. Магвер помнил, как испугался и занервничал, когда услышал об этом от Острого в первый раз.

— Они устраивают пиршества, — хрипел старик, — выкрадывают детей, грудничков, которым еще и двух дюжин дней нет. — Он понизил голос, отхлебнув пива. — А потом режут и едят сырое мясо.

— Треплешься, старый, — буркнул какой-то недомерок.

— Правду говорю! — возмутился старикан. — Вы еще вспомните меня, когда они заявятся!

Магверу до сих пор не доводилось видеть гвардейцев Гнезда, которых называли Шершнями. Три года назад мать не позволила ему пойти в Дабору на турнир. Сейчас он уже считался взрослым мужчиной и сам отвечал за свои поступки. На щеке у него был вытатуирован знак Асгов.

— Бери. — Берк тронул его, подавая деревянные кости. В этот момент дверь трактира отворилась и вошел невысокий молодой светловолосый мужчина.

— Привет, Родам, — помахал ему рукой Магвер.

Родам Сарль немного постоял в дверях, будто над чем-то раздумывая. Потом направился к столу Магвера, не обращая внимания на подающего ему кувшин трактирщика.

Ноги он переставлял медленно, с какой-то странной осторожностью, словно был в подпитии. Однако Родам ведь почти никогда не пил.

Он тяжело оперся руками о столешницу. Берк отложил кости. Кольтер перестал перебирать четки, подсчитывая очки.

— В чем дело, Родам? — тихо спросил Магвер.

Сарль взглянул на него, открыл рот, хотел что-то сказать, замялся. Облизнул губы. Наконец наклонился, почти уткнувшись губами в ухо Магвера. И тихо, так, чтобы никто больше не услышал, сказал:

— Сегодня, Магвер, или завтра ты должен будешь меня убить.

Дабора готовилась к нашествию Гвардии. Купцы уносили товары в склады, трактирщики прятали лучшие вина и выкатывали бочонки второразрядного пойла, отцы запирали дочерей в чуланах, отбирали у сыновей оружие. В городе царила непривычная суета. На турнир и ярмарку съехались зажиточные люди со всех Лесистых Гор, а также жители близлежащих поселков, крестьяне, свободные лесорубы, бродяжки, бобровики со Струги. А главное — мастера стекольных дел из Увегны. Эти не смешивались с толпой, ученикам же и челядникам позволили шляться по городу, а сами отсиживались в Горчеме, на дворище бана Лесистых Гор, Пенге Афры.

Чем только не торговали в Даборе во время ярмарки: шкурами и солью, дровами и шлифовальными камнями. Здесь можно было купить волчат и домашних животных. И оружие. Прекрасные каменные топоры из самого Ольтомара, кожаные латы — йопы, щиты и луки. Все это продавалось и обменивалось, на торговых площадках толпились люди; обозы загруженных разной разностью телег въезжали в город. Однако не за зерном и шкурами тянулись в Дабору купцы из дальних краев. На Даборскую ярмарку они приезжали прежде всего за стеклом. Мастера из Увегны, как и каждый год, явились ко двору Пенге Афры, чтобы сложить ему дань — чудесные сосуды, прозрачные пластины для окон. Дорогие бусы, амулеты, украшения. Они падали перед баном ниц, благодарили за то, что он соблаговолил принять их дары, и умоляли не лишать Увегну милости своей и в будущем году. Ну а пока мастера пребывали в Горчеме крепости, стерегущей столицу Лесистых Гор, челядники стекольщиков продавали свои произведения богатым горожанам и купцам.

Однако сейчас суматоха попритихла, торговля замерла, ибо все знали: от Шершней можно ожидать самого худшего.

Дабора готовилась к нашествию Гвардии.

— Я принимал зерно у писарей с Хортельских Равнин. И мне никогда не доводилось ошибиться при насечках счетных палочек, и никто не мог сравниться со мной в счете на абаке, — стонал Родам. — И на кой мне это было, на кой?!

Магвер знал Родама давно, хотя последнее время их пути немного разошлись. Тем не менее время от времени они встречались, чтоб осушить кувшинчик-другой и потрепаться. Родам, который был старше Магвера на три года, тоже был из рода бродяг. Два года назад мать отдала его в дом Сарлей, торговавших зерном, и это помогло Родаму получить место в зернохранилищах бана.