Последнее решение - Колодзейчак Томаш. Страница 24

Еще до недавнего времени ученые утверждали, что это невозможно, противоречит законам вселенной. Но скорее всего они ошиблись, как уже неоднократно ошибались в прошлом. Коргарды научились создавать локальные гиперпровалы, и это стало для человечества проблемой жизни и смерти. И не только для человечества.

— Мы хотим тебя. Будь нашим другом. Будем работать вместе, — сказало человекоподобное существо.

Менее чем через час после того, как Даниель пришел в себя, его привели на встречу с настоящим парксом. Охранниками были люди, но Даниель полагал, что это очередные носители либо органические автоматы. Говорили они мало, в ответ на вопросы бурчали что-то невразумительное, совершая при этом такие же ошибки, как и Аин'та. Язык — это детище мысли, а мысль — язык. Их эволюция приводится в движение обратными связями. Разговаривать на языке существ с иной биологией все равно что пытаться натянуть их одежды теоретически в этом можно ходить, только беда в том, что тут жмет, там колет, здесь не застегивается… Даниель пытался припомнить все, что когда-то слышал о парксах. Этим существам незнакомо понятие «пол». Они не ведали сексуального влечения, потому что процесс размножения протекал у них практически беспрерывно. Создавая семейства клонов, они иначе подходили к проблеме личной тождественности и роли индивидуума. Эти и десятки иных биологических, психологических, общественных различий приводили к тому, что взаимопонимание людей и парксов было чрезвычайно затруднено. Мысль не соответствовала языку.

Коридоры станции были узкими и низкими. Даниелю приходилось сильно наклоняться, чтобы не задевать головой идущие под потолком трубы и кабели. Он догадывался, что здесь не очень-то заботятся об удобстве. Ведь, как ни говори, этот сектор подводной базы предназначался для носителей парксов, человекоподобных биологических автоматов и — если тут таковые оказывались — настоящих людей. Сюда прибывали терраформисты, чтобы на месте наблюдать за проводимыми парксами работами, вероятно, случались визиты представителей властей и купцов. А также, что несомненно, шпионов.

Шли довольно быстро. Всякий раз, когда Даниель пробовал притормозить, идущий сзади страж слегка подталкивал его. Один раз Даниель дернулся, чтобы сбросить тяжелую руку. В тот же момент пальцы стража усилили нажим, почти врезались в тело. Короткий, но сильный электрический импульс ударил в спину Даниеля, парализуя руку.

— Будь послушный! — услышал он голос сзади. Пальцы стража все сильнее вдавливались ему в кожу. — Не будет болеть. Будешь послушным?

— Да, — проворчал Даниель, и в тот же момент нажим ослаб.

Двинулись дальше. Ботинки Даниеля мерно стучали по металлическому полу. Конвоиры двигались значительно тише. Их окружал полумрак, так что Даниель все же несколько раз макушкой задевал за какие-то выступающие из потолка элементы. Оставили позади множество закрытых дверей. Чтобы разминуться в таком узком коридоре, требовалась немалая ловкость, так что если им встречались идущие с другой стороны, приходилось прижиматься к стене. В конце концов они добрались до узких дверей, освещенных по здешним условиям невероятно сильно. Один из стражей плюнул на них. Серая поверхность ожила, замигали невидимые до того сигнализаторы, загорелся ряд цифр. Страж плюнул еще раз, вероятно, в целях идентификации. Двери понемногу начали раздвигаться.

Стражи расступились, показывая Даниелю, что ему следует войти. Он заколебался, но в конце концов переступил порог. Двери за его спиной тут же задвинулись. Даниель оказался в небольшом — может, два на два метра помещении с черными, блестящими стенами. Было пусто, если не считать большого удобного кресла с немного странно оформленным подголовьем. Даниель понял, что должен сесть.

Кресло оказалось мягким. Даниель почувствовал, как подголовник шевелится. Две теплые подушки подперли голову, третья слегка надавила на шею ниже затылка. Поверхность подушек была шершавой, немного царапала кожу. Даниелю даже показалось, что он чувствует легкие покалывания. Одна из черных стен загорелась серебром, а кресло немного приподнялось, подсунув под ступни удобную подножку.

— Недурно. А что, если остаться тут навсегда? — сказал он, пытаясь шуткой приглушить охватившее его чувство опасности.

— Зачем ты хочешь здесь остаться? — Вопрос, произнесенный тем же голосом, что и слова самого Даниеля, настолько удивили его, что он чуть не подскочил в кресле. В тот же момент серебряная стена изменила цвет. Теперь она была темной, темно-синей, почти черной. Неожиданно Даниель подумал, что там, по другую сторону экрана, находится вода, морские глубины. Спустя немного на экране появилась далекая, неверная и размытая тень, которая быстро обретала конкретную форму. Даниель смотрел на паркса, лениво пульсирующего в такт движению воды. Тело существа было прозрачным с зеленоватым оттенком, что свидетельствовало о низком статусе рождения, но высоком общественном положении.

— Зачем ты хочешь здесь остаться? — повторил паркс вопрос.

Его почти квадратные плавательные пластины были широко раскинуты.

— Что вам от меня нужно? Каким образом мы общаемся?

— Мы хотим сотрудничать. Разговаривают наши мозги.

— Мы сопряжены? Это невозможно без длительной подготовки. У нас различные нервные системы.

— Есть другие методы.

Осветилась другая стена комнаты. Даниель увидел высокий прозрачный резервуар. Его пересекало множество тонких, горящих различными цветами жилок, проникающих в темный сгусток, расположенный в центре. Не сразу Бондари уразумел, что представляет собою странный сгусток. Это был человеческий новорожденный, искривленный, деформированный, с непропорционально — даже для новорожденного — большой головой.

— Вот наша стяжка, — прошумело у Даниеля в голове.

Первую встречу обеих рас впоследствии назвали «Войной Зародышей». Игривое название, вызывавшее на лицах понимающие улыбки, скрывало в себе, однако, менее забавную истину: смерть нескольких тысяч детей.

Сто пятьдесят лет назад Земля проводила массированную колонизаторскую акцию. Двумя десятилетиями раньше в очередном гиперпровале люди столкнулись с первыми средоточиями чужих высокоразвитых рас. Стало ясно, что перевес человеческой технологии над встреченными сообществами — всего лишь счастливая случайность, что в любой момент мы можем встретить себе равных либо даже более сильных. Поэтому решили, что приоритетным направлением солярной экспансии должно стать заселение максимального количества миров, изучение все более удаленных от Земли узлов гиперсети и колонизация всех пригодных для заселения планет.

Гиперпространственные технологии перемещения тогда еще находились в зачаточном состоянии, любая переброска требовала гигантских расходов, о посылке больших колонизационных экспедиций не было речи. Сочли, что дешевле и быстрее осуществлять зародышевую колонизацию.

Сквозь гравипровал проталкивали небольшие ракеты, загруженные оборудованием, и начали высылать стартовые модули, содержащие зародыши новых центров цивилизации, которым предстояло положить начало новым колониям. Это позволяло значительно ограничить перебрасываемую массу — с биллионов до сотен тысяч тонн. При этом уменьшалось и негативное влияние релятивистских эффектов, связанных с полетом в обычном пространстве. Поскольку колонизационными ракетами пользовались не люди, жаждущие как можно скорее добраться до нового мира, время полета могло быть значительно более долгим. Благодаря этому заселяли звездные системы, отстоящие от гравипровалов даже на несколько световых лет.

Колонизационные капсулы несли в себе оплодотворенные человеческие клетки, семена растений и зародыши животных. Позже, когда удалось справиться со сложными проблемами генетического характера, кораблям предстояло привозить лишь записи геномов. Необходимые для построения организмов субстраты брали на планетах, являвшихся целью полета. Известно, что информация весит меньше, чем готовая клетка. Биологические капсулы сопровождали автоматические зонды, везущие миниатюрных роботов, а также программы.