Морская война - Коломб Филип Хоуард. Страница 7

Причина всего дела проста и может быть ясно изложена. Предполагая, что вред, нанесенный Англией испанской торговле, и расстройство Испанией английской торговли в Канале были равного значения для каждой из воюющих сторон, легко видеть, насколько для них обеих было бы выгоднее, если бы этого совсем не было. Подобные «полумерные» и перекрестные военные операции не могут иметь своим последствием принятие одной стороной условий, предписываемых противником, и ведут разве только к взаимному раздражению и к продолжению войны. Если Испания сделала ошибку, выслав свой флот в Канал слишком поздно и не в достаточных силах для того, чтобы дать настоящее сражение Эссексу в море, то Эссекс должен был задержать свой флот для пленения испанского флота в Ферроле до конца сезона, и тогда весьма вероятно, что маленький отряд английских судов мог бы успешно оперировать против испанской торговли. Испанцы действовали совершенно ошибочно, приняв решение встретить Эссекса на возвратном пути, вместо того чтобы последовать за ним к островам, хотя, как в предшествовавшие годы, они могли бы прямо обеспечить свою торговлю ранней посылкой на запад необходимых сил.

Может показаться, что эти простые, но важные принципы сами вливаются теперь в умы людей, как новый свет. Так, королева не послала в море никакого флота в следующем, 1598 г., и испанский флот, в свою очередь, не тронулся с места. Тогда была снаряжена только частная крейсерская экспедиция графа Кумберланда, которая, после блокирования и «умерщвления» тем самым внешней торговли Испании, высадила затем десанты на Канарских островах и Пуэто-Рико.

События 1599 г. были такого рода, что дали импульс к дальнейшему проявлению и выяснению основ и правил морской войны, которые, хотя и окрепну в частью в сознании морских наций, все-таки еще не получили твердого и устойчивого положения.

Сбор судов, сделанный после года бездействия и притом года, последовавшего за испытанными опасностями некоторых стратегических операций, опасностями, по-видимому, не сознававшимися ранее, кажется, указывает на зарождение той идеи, которая должна была в конце концов выработаться в ясные понятия о сущности неотъемлемых принципов морской войны.

1600 г. был свидетелем основания Ост-Индской компании и отплытия трех ее коммерческих кораблей под командой Джеймса Ланкастера и, таким образом, свидетелем дальнейшего развития силы морской нации в мире и ее слабости в войне. Единственной морской операцией была посылка Англией маленькой эскадры для нападения на испанскую торговлю у Западных островов, но и эта эскадра была прогнана угрозой более сильной испанской эскадры. Испанская торговля, однако, избежала всех шансов нападения, следуя по пути, совершенно свободному от островов, так что сэр Ричард Льюсон, который командовал эскадрой, не видел ни одного неприятельского паруса.

Следующий 1601 г. опять увидел некоторое возвращение к практике морских набегов на неприятельскую территорию, потому что Англия, занятая оказанием помощи Нидерландам против испанцев, оставила моря настолько открытыми, что в позднее время года, когда согласно установившемуся порядку флоты должны бы были стягиваться к своим портам, испанцы отправились в Кинсаль, в Ирландии, с сорока восемью судами и высадили там четырехтысячный отряд войск. Нельзя, однако, оказать, чтобы эта операция была полным восстановлением системы морских набегов, потому что испанцы, будучи в союзе с мятежником графом Тироном, имели основание рискнуть высадить летучий отряд в страну, которая могла оказаться дружественной страной. Тем не менее результат послужил прибавкой к накоплявшимся доказательствам существования основных правил в морской войне. Что касается Тирона, то он упустил случай соединения. Испанцы увидели себя запертыми в городе Кинсале армией Моунтджоя, который уже разбил Тирона. На море они были блокированы сэром Ричардом Льюсоном. Отступление было необходимо вследствие отсутствия всякого контроля на море, и испанская армия была перевезена назад, на родину, с тем чтобы никогда снова не иллюстрировать своей неудачей непонимания условий, при соблюдении которых можно вести войну с морской державой.

Англия, со своей стороны, была более восприимчива к урокам, которые должна была изучать. В марте 1602 г. Льюсон и Монсон вышли в море с тем, чтобы при посредстве флота вредить Испании в ее собственных водах, и с некоторыми перерывами (во время возвращения флота к своим берегам) исполнение этой задачи продолжалось до глубокой осени: Монсон не покинул испанских вод до 21 октября. Подвиг этот показывает не только энергию флотоводца, но и его знания в искусстве ведения морской войны, а также достоинства орудий для этого ведения. Его военные действия ограничивались всецело нападением на суда и были вполне успешны. Надо заметить при этом, что испанский флот значительно превосходил его силами; он даже был в море, но никогда не успевал прийти в столкновение с этим искушенным моряком, который умел думать и действовать.

Как будто бы контур верной картины морской войны уже достаточно ясно вырисовывался в представлениях руководителей английской политики к тому времени, когда умерла королева (1603 г.). Ее флот был приготовлен к отправлению к берегам Испании еще в феврале с тем, чтобы он оставался там до ноября. Такая политика нанесла бы морским силам Испании безусловный ущерб, за исключением лишь такого оборота дела, при котором испанский флот встретился бы лицом к лицу с английскими морскими силами и разбил их; без этого условия Англия имела бы за собой свободное море и, следовательно, могла бы вести мирно свою собственную торговлю и уничтожить торговлю неприятеля.

Понадобилось, однако, еще восемнадцать лет для того, чтобы из ряда уроков поняли ясно, что в морской войне нельзя сделать ничего существенного без обеспечения за одной стороной контроля или обладания водной поверхностью. Но даже и тогда не сознавалось отчетливо, что пока этот контроль не признан стороной, которая его не имела, до тех пор за обладание им надо продолжать борьбу всеми морскими силами, какие только обе стороны способны были выставить.

За всем тем главные принципы морской войны частью провозглашены двумя авторитетами – В. Монсоном и В. Ралейгом. Оба настаивали на существенной важности морских операций. Только, по мнению Монсона, выгоды от нападения могли бы быть достигнуты перенесением войны к берегам Испании, тогда как Ралейг доказывал, что морская война неизбежно должна разрешаться сражениями в открытом море. Ни один из них не одобряет устарелой идеи о том, что набег одной державы на территорию другой должен быть встречен контрнабегом того же характера. По мнению их обоих следует, что век морских набегов на побережье неприятеля прошел и что место его занял век морской войны как таковой, морской войны абсолютно на море. В глазах их обоих политика Испании должна была считаться ошибочной, если только она не была вынуждена ясным сознанием своей слабости в море. Но затем, если она была действительно слабейшей в море, то оба авторитета полагают, что все ее попытки нападения на территорию неприятеля с моря были в действительности бесполезны. Если же она не была абсолютно слабейшей в море – а Монсон твердо держится именно того мнения, что она не была таковой за время с 1591 по 1595 г., – то направление политики ее, как показывает сам Монсон, было ложно, исключая лишь то основание, что ее торговля безгранично превосходила нашу. «Король отправил свои корабли к островам для защиты своих торговых судов, шедших из Индии, что не оставляло ему возможности думать о набеге на Англию». Именно так. Но раз торговля Англии представляла такое же серьезное поле атаки, как торговля Испании, если смотреть на нее с точки зрения национального значения, то опасение нападения испанцев на английскую торговлю «не оставляло бы Англии возможности думать о набеге на Испанию».

Во всяком случае, появление испанских флотов в Канале должно бы было, по мнению Монсона, иметь такое же парализующее влияние на английские флоты (поскольку это касалось нападения на Испанию), какое присутствие английских флотов в испанских водах, по общему признанию, имело на Испанию. Монсон должен был очень ясно представлять себе это абстрактное предположение, иначе он не мог бы настаивать, как он делал это, на возможности ухода английского флота из Испании в такое раннее время, как в феврале. Прибыть первым на поле действий было целью. И силы, которые были первыми на этом поле, должны были сохранить все превосходство этого положения до тех пор, пока оно не отнято у них поражением их в море.