Лилипут - Колосов Игорь. Страница 26

— Вы что-нибудь слышали, Уилл? — Это был голос Лоулесса.

— Не знаю. Может, выхлопная труба? — неуверенно предположил отец.

— Вряд ли! На улице не проезжало ни одной машины. Так что-то.

— Да. Мне показалось, шум раздался оттуда.

«Шериф наверняка показывает в сторону кухни», — подумал Дэнни.

— Ничего страшного. Может, сквозняк. Чарли, я жду ваших объяснений.

— Ладно. — Шериф прикрыл дверь.

Дэнни снова почувствовал абсурдность происходящего. В кухне упала (и разбилась) чашка, а отцу почудилось, что это выстрелила выхлопная труба проезжавшего мимо автомобиля. Звук был такой ясный, а шериф не понял, что это было. Но надо было спешить. Он снова оказался под дверью гостиной. Хорошо, что мистер Лоулесс не зашел в кухню и не стал подниматься на второй этаж. Хотя сейчас Дэнни уже не так боялся, что ему придется вдруг снова бежать по лестнице.

— Говорите, Чарли! У вас такое лицо! Говорите, ведь мне и так достаточно плохо, я не думаю, что мне станет еще хуже от того, что вы мне сообщите.

Лоулесс опять почесал кончик носа. Шилдс возьмет свои слова обратно, если хорошенько обмозгует услышанное. И шериф повторил слово в слово то, что два месяца назад говорил его жене. Уилл сидел молча, тяжело дыша и несколько раз кашлянув. Он не открыл рта, пока Лоулесс не замолчал. Слушая шерифа с таким же вниманием, как и отец, Дэнни поглядывал в сторону кухни, с ужасом думая, что он будет делать, если Лилипут вдруг сейчас появится, подмигнет ему и затараторит: «Умерла мама, умерла мама, умерла мама…» Но никто не появился, и Дэнни с замиранием сердца слушал рассказ шерифа, припомнив тут же и недавнее появление в кухне во время семейного завтрака одной из дочерей Алекса Тревора. Однако он почему-то был уверен, что тела этих девочек на самом деле уже год гниют в земле.

— Почему об этом никто не знает? — спросил Уилл, когда Чарли замолчал.

— Мы с Гэлом очень старались сохранить в тайне эту трагедию. Честно говоря, я Не верил, что у нас это выйдет. Ведь, кроме нас с Хокинсом, об этом знали еще несколько человек. Но, как ни удивительно, мы все-таки уберегли город от этого ужаса.

— А как… с Энн? — Уилл едва сдерживался, чтобы не разрыдаться.

— Энн? — Шериф замялся. — Ваша жена умерла так же, как и миссис Тревор.

— Но разве в нее… стреляли?

— Уилл, поймите! Саманта Тревор умерла не от выстрела! Я не знаю отчего. Но выстрел тут ни при чем. Она вообще не могла умереть таким манером. Тело не повреждено, ничего не нарушено, но кровь сочится через кожу. Чертовщина, я понимаю. Но сегодня мы столкнулись со вторым подобным случаем.

— О Господи! Неужели… и у нее…

— Сейчас мистер Лок проводит со своим помощником скрупулезное обследование. Но на теле нет ни порезов, ни царапин. Однако ваша жена потеряла всю кровь. Понимаете, у человека всегда остается немного крови, хоть чуть-чуть, как бы его ни искромсали. Но в теле Энн крови вообще не осталось.

— Но… как такое возможно, шериф?

— Если бы я знал, если бы я знал, Уилл!

— Но ведь где-то должны это выяснить! Существуют исследователь…

— Уилл, не смешите меня. Неужели вы думаете, что кто-то вам даст исчерпывающий ответ? Мы только посеем в Оруэлле панику.

— И что же вы предлагаете? — Уилл чувствовал: то, что он услышал, еще больше усилило ощущение боли из-за потери жены. Он вдруг сообразил, что гораздо легче бы воспринял смерть Энн, если бы ее застрелил какой-то взбесившийся придурок или смертельно ранил грабитель. Но непонятное пугает больше, нежели самый жуткий, но реальный ужас. Уилл Шилдс подумал о Джонни и Дэнни. Их мать умерла каким-то непостижимым образом. Без вмешательства другого человека.

— Что я предлагаю? — переспросил Лоулесс. — Я ни в чем сейчас не уверен, но, как мне кажется, вам, Уилл, лучше пока молчать. Несколько дней мы как следует поработаем, вдруг все-таки что-то прояснится. Я надеюсь. Если кто-то из газетчиков проявит интерес, вы должны (как и мы) строго придерживаться одной версии: Энн порезалась, глубоко задела вену, подвернула ногу и потеряла от боли сознание. Затем ослабела от потери крови и ничего не смогла сделать, пока не пришла смерть. Я согласен, звучит не очень, но что поделаешь? Другое опасно предлагать. Тем более мать видели ваши сыновья.

— Они знают про этот…

— Нет-нет. Они, естественно, видели, что крови много, но откуда им знать почему? Джонни был на грани истерики, пришлось сделать ему укол. Сейчас, я думаю, он спит в своей комнате, что вполне естественно после пережитого. Дэнни держался молодцом. Мне ничего другого не оставалось, как предложить ему то, что только что предложил вам. В конце концов, для ребенка не так важно, отчего умерла мать, достаточен сам факт смерти. Но дети, вы понимаете, есть дети. Они могут проболтаться друзьям, расплакаться перед кем-нибудь, и в городе узнают, каким образом умерла их мама.

— Я согласен, Чарли. Тем более что и без этого довода им лучше не знать, что мама умерла… вот так.

Уилл Шилдс уже хотел было подняться на второй этаж, посмотреть, как сыновья, но приостановился, чтобы спросить еще кое о чем, что его волновало.

— Скажите, что вы мне советуете делать дальше?

— Через пару дней мы решим, стоит ли вам оставаться в этом доме. Я не думаю, чтобы что-то прояснилось в случае с вашей женой, ну, в смысле того, почему она истекла кровью. Возможно, мы так и не выйдем из тупика. Конечно, нельзя не считаться с тем, что второй такой случай произошел в одном и том же доме. И все-таки я не знаю пока, что вам посоветовать. Вам и так сейчас будет тяжело — похороны и так далее. А если вы еще вздумаете переезжать на новое место… Не знаю, Уилл. Все это похоже на какой-то нелепый кошмар. Я не имею права советовать вам, что и как делать, — рискую попасть пальцем в небо. Вам решать. Мужайтесь, Уилл. Я понимаю ваше состояние. Многое бы отдал, чтобы как-то помочь вам.

— Благодарю, Чарли. Я сам удивлен, что еще могу о чем-то говорить. Когда я сюда ехал, думал, свихнусь. Ведь я ее люблю. — И Уилл заплакал, стараясь руками заглушить рыдания.

Шериф хотел было сказать что-нибудь утешительное, но не решился. Не поможет. Он поднялся, подошел и, нагнувшись, обнял Уилла за плечи.

— Не провожайте меня, Уилл. Я верю, вы найдете в себе силы пережить несчастье. У вас двое таких сыновей… Отличные ребята! Прощайте.

Шериф тихо вышел из дома Шилдсов. Уилл продолжал плакать.

Дэнни покинул свое место еще до того, как отец заплакал. Он вернулся в свою комнату совершенно ошарашенный. Конечно, услышанное не могло подействовать на него так, как на отца. Дэнни знал о существовании Лилипута и своими ушами слышал его угрозы в адрес матери. Отец же и не подозревал о малюсеньком человечке. И все-таки Дэнни был потрясен. Значит, по меньшей мере один человек умер не от выстрела сошедшего с ума Рори Тревора, когда год назад произошла кровавая драма. Миссис Тревор умерла точно так же, как и его мать! Дэнни не знал, что можно из этого вывести (Лилипут был в доме уже год назад. Он убил Саманту Тревор), но сам факт, что кто-то еще умер, сдавил его душу словно тисками. Дэнни задыхался в этом доме, но здесь находились его отец и брат.

Последующие дни тянулись, как, бывает, тянутся ненастные дни поздней осени. Запоздалая реакция на смерть матери всей тяжестью обрушилась на мальчика. Четыре дня подряд он то и дело плакал. Жить не хотелось. К тому же им даже не позволили взглянуть на мать перед тем, как похоронить на кладбище Оруэлла. Четыре дня Дэнни и думать не мог о школе, все это время он не видел Сила. Джонни напоминал собой манекен, время от времени передвигавшийся и произносивший односложные фразы. Отец вкратце пересказал сыновьям то, что Дэнни уже слышал от шерифа. Остальное время он сидел в своей спальне, и сыновья не решались беспокоить его.

На следующий день после смерти матери к ним приехала папина сестра — тетя Берта. Это была приятная невысокая сорокапятилетняя женщина с такими же, как у отца, волосами и подбородком. С согласия своего мужа она взяла отпуск, чтобы поддержать брата. Никто не знал, на сколько она приехала. Уилл Шилдс не мог оправиться от потрясения, а за детьми нужен был уход. Тетя Берта старалась говорить как можно меньше, убирала в доме и готовила еду мужчинам, хотя ни одному из них кусок не лез в горло. Но в понедельник (спустя трое суток после смерти Энн) Дэнни почувствовал, что его желудок, взбунтовавшись, требует пищи. И ему пришлось признать, что тетя Берта готовит лучше, чем это делала мать. Уилл в душе благодарил Берту, понимая, что в одиночестве он бы не справился с положением, спасовал бы, а жизнь продолжалась и за детьми требовался уход. Он ни словом не намекнул сестре, чтобы приехала, когда позвонил ей и сообщил о несчастье. Берта не расспрашивала брата об обстоятельствах смерти Энн, и Уилл был этим доволен. Берта всегда отличалась тактичностью, и сейчас она, наверное, понимала, что ему очень несладко и без ее расспросов. Берта, как женщина, не мыслившая себя без семьи, сразу же сосредоточила всю свою энергию на домашних делах. Дэнни не знал, что думает Джонни, но ему она нравилась. Тем более что не пыталась их успокаивать нудными фразами (от которых легче вообще не становится), как это обычно бывает.