Наемник «S» ранга. Том 4 (СИ) - Романов Илья Николаевич. Страница 50

Часть аристократов отошла за обозначенные линии, образовав вокруг танцпола квадрат наблюдателей. Оставшиеся пары стояли в ожидании.

Музыканты, расположившиеся на высокой сценической площадке, начали настраивать свои инструменты, создавая всеобщее предвкушение. И вот. Первые ноты зазвучали мягко и взлетели в воздух, словно нежные бабочки. С ними, пары начали движение, плавно и грациозно вливаясь в ритм вальса. Танцующие закружились, их движения стали частью музыкальной композиции. Юбки дам изысканно развевались, ловя свет люстр, партнёры вели их с уверенностью и лёгкостью. Весь зал погрузился в атмосферу гармонии, уносящую всех присутствующих в другой мир — мир элегантности, страсти, искусства.

Беркли и Антуанетта стояли рядом, их старческие глаза были прикованы к кружившим парам на танцполе. Среди всего этого великолепия и красоты, ощущение времени для стариков будто остановилось, словно весь мир замер, а они остались наедине друг с другом.

Саймон с некоторым трудом сглотнул и повернулся к Антуанетте. Взгляд его старых чёрствых глаз стал мягче, он явно любовался ей.

— Антуанетта, — произнёс он с некоторой неуверенностью, — Я никогда не говорил тебе… но. Я всегда чувствовал к тебе особенное притяжение, больше, чем просто дружба или уважение.

Старуха медленно посмотрела на него, её глаза блеснули удивлением и грустью.

— Саймон, — ответила она тихо, — Никогда бы не подумала, что услышу это от тебя. Но могу сказать, что всегда чувствовала то же самое.

В воздухе зала, насыщенном ароматами дорогих духов и звуками вальса, витала осязаемая напряжённость между Беркли и Антуанеттой. Глаза старика, мудрые от прожитых лет и видевшие не одну войну и подковёрную интригу, были полны грусти и раздумий. Сглотнув от волнения, он мягко произнес:

— Какие же мы, оказывается, старые глупцы.

Антуанетта смотрела на него, не моргая, затем ответила с сожалением в голосе:

— Согласна. Но, кажется, наше время ушло, Саймон. Ты ведь и сам это понимаешь.

Слегка кивнув, Беркли с тяжестью в голосе признался:

— Каждую ночь я сожалел об этом. И буду сожалеть до конца своих дней.

Старуха смотрела на него с глубокой теплотой и пониманием и грустно ответила:

— Как и я, Саймон… как и я.

Старики направили взгляд к центру зала, не находя больше слов. Там, в самом сердце танцпола, среди пар, молодой мужчина и женщина двигались в такт вальсу. Их глаза сияли от некого, только им ведомого, предвкушения. С каждым шагом, с каждым вращением, казалось, что между ними протекает невидимая энергия. Всё вокруг было лишь размытым фоном для этой пары. Они чего-то ждали. Будто всё происходящее вокруг для них было лишь фарсом. И вот, композиция вальса достигла пика исполнения. Тогда эта танцующая пара услышала шёпот. Долгожданный. Приказной. Такой желанный. Голос Райана, прозвучавший где-то высоко, на крыше дворца, заполнил их разум, а сказанное затмило рассудок. Всего три слова, но сколько в них было власти…

— Обратитесь, мои слуги.

Сказочный мир празднества аристократов, казалось, замер. Время словно замедлило свой ход. Женщина прервала танец, её глаза застыли в восторге, глубоко в них мелькнула искра безумия. Мужчина уткнулся лицом в её плечо. И началось. Треснул костюм, сорвалось платье. Спины и грудные клетки пары затрещали, вызвав всеобщее волнение среди гостей.

— Что с ними⁈

— Остановите музыку!

Тела пары начали деформироваться, переходя из человеческой формы в нечто другое, нечто ужасное. Дикое.

Зал, только что поглощённый музыкой и танцами, теперь охватило напряжение. Тут и там среди толпы падали на пол аристократы, обращаясь в ужасных серокожих существ. Животный рёв раздавался по всему залу.

Те, кто остались людьми, инстинктивно отступили, прячась за столами и статуями. Зал, что ещё секунду назад был окутан праздностью, теперь наполнился хаосом и ужасом.

— Боги, что это за чудовища⁈

— Господи…

— Защищайте императора! Все к трону!

— Держитесь вместе! Не подпускайте их близко!

Вспыхнула истерика. Монстры с огромными крыльями и острыми клыками набросились на людей. Началась жатва. Сбор душ и жизней. Прозвучали крики. Прозвучала боль. Неистовая, переполненная страхом и безумием. Казалось, Некурат разрывают плоть каждого, кого достигли. Однако они уничтожали определённые цели, ровно по списку Райана.

Шум платьев, стук обуви, звон разбитой посуды, крики ужаса смешивались с рёвом чудовищ. Люди, недавно грациозно кружившиеся в вальсе, теперь утопали в крови. Многие бросались к выходу, но громадные двери оказались закрытыми. Лязг замка отголоском прошёлся по всему залу, усиливая чувство отчаяния. Однако не только внутри дворца шла бойня — за стенами замка тоже происходило нечто неведомое: взрывы, звуки стрельбы и рокот донеслись до гостей, запертых в зале.

Глаза старухи Антуанетты были большими, перепуганными, она посмотрела на старика Саймона и трепещущим голосом прошептала:

— Это его рук дело… Он здесь…

В глазах Беркли мелькнуло нечто странное.

— Прости, Антуанетта, — сказал он, внезапно вонзив столовый нож ей в грудь. Затем медленно наклонился к её уху, и с дрожью в голосе прошептал: — Он нашёл меня… Поверь, это лучшее, что я могу сделать для тебя… Видела бы ты что стало с Родгардом и Улрихом…

Глаза старухи, полные непонимания и обиды, встретились с его.

— Будь ты проклят… Саймон…

Падение Антуанетты на пол резануло сердце старика, но он не мог позволить себе сдаться эмоциям. Один из Некурат стоял прямо перед ним, как надзиратель. Не дрогнув, Беркли встретил этот взгляд, жаждающий плоти, и, с силой, исходящей из глубины души, сказал:

— Я выполнил первую часть приказа, господин. Теперь позвольте завершить начатое.

Некурат медленно отошёл в сторону, предоставляя старику дорогу. И тот, расстегнув пиджак, направился по центральному коридору зала дворца, мимо происходящей бойни. Беркли шёл через весь этот хаос с уверенностью человека, который наперёд знает свою судьбу. Все чудовища, встречаясь с ним на пути, отступали, уступая ему дорогу. Он был словно неприкасаемый и неуязвимый. Его же взгляд, полный решимости, был направлен на императора Карла, у трона которого оборонялись гвардейцы.

— За императора!

— Не позволим этим тварям пройти!

— Удерживайте линию! Не отступать! Защитите его величество!

Советник пытался убедить Карла бежать:

— Ваше величество, нам нужно уйти отсюда! Здесь слишком опасно!

Император, сидящий на своём величественном троне, посмотрел на советника, понимая, что выбраться живым из этого хаоса и безумия уже не удастся. А потому он тихо сказал:

— Лорелай, спаси жизнь моего сына.

— Отец… — Эдриан не желал мириться с такой судьбой.

— Выполняй, — сухо произнёс император и с отцовской любовью произнёс. — Принц Орлеонтана должен жить.

Советник кивнул и, с силой схватив за плечо наследника, скрылся из зала. Карл же взглянул на старика, что явно выделялся среди толпы и направлялся к нему по длинной ковровой дорожке, словно пришедший без приглашения Ангел Смерти. Саймон Беркли. Естественно, он знал, кто это такой. Выходит, это его рук дело?

Один из гвардейцев решительно преградил путь старику Беркли, собираясь остановить его. Но тот, без малейшего сомнения, оголил свои острые клыки и, словно дикий зверь, укусил гвардейца за шею, откусив кусок плоти. С фонтаном крови из шеи гвардеец упал, а старик, вытерев рот, продолжил идти к трону. Тройка гвардейцев собирались броситься ему навстречу, однако Карл всё понимал. Понимал, что происходящее не остановить. По этой причине отдал приказ:

— Пропустите его.

— Ваше величество…

И вот, когда ужас и расправа царили вокруг, казалось, что время замедлило свой бег для двух фигур. Император и Беркли, стоявший перед троном. Они вглядывались друг в друга, на миг забыв о кровопролитии.

— Это конец, ваше величество, все ваши приближённые, целая фракция — уничтожены, — торжественно заявил Беркли, указав на зал, где Некурат расправлялись с лояльными императору аристократами.