Мисс Никто (СИ) - Лаас Татьяна. Страница 40

— Во-первых… — Перес все же взял себя в руки и перестал сиять полностью алыми глазами. — Никогда больше не называйте Джонса коротышкой. Вы не видели, что от него осталось после войны… У вас нет права так издеваться над ним. Ни-ка-ко-го. Даже из-за вашего происхождения.

Ник хотелось сказать, что разве у Переса есть такое право? Но это было опасно.

— А, во-вторых, я уже вас просил — не делайте из Линдро прикроватный коврик. Если он что-то попросил — попытайтесь это выполнить, а не изображать поруганное достоинство.

— Я не…

— Прекратите! — рыкнул Перес. — Сейчас вы перегнули палку. Вы вновь и вновь его унижаете и ставите раз за разом в неудобные ситуации. Я понимаю, вы считаете свой возраст оправданием, но это не так. Вот сейчас — что это было? Желание утереть нос во что бы то ни стало?

— Вы ошибаетесь. — она старалась сказать холодно, но не слишком получилось — голос чуть сел.

— Вы хоть понимаете, что в тот момент, когда вы уверяли, что все безопасно, чувствовал Линдро? Он знал — Джонс ранен. Тут. Сейчас. В зоне. Он знал — я не выйду на солнце и не остановлю вас. Он знал, что там, куда вы столь безрассудно пошли, он чуть не сдох. В ультре, прошу заметить. Он чуть не поджарился в ультре, а вы такая вся красивая и воздушная поперлись туда несмотря на его просьбы остановиться. Случись что с вами — покачнись вы, упади, подверни ногу, а не только полыхни пламенем — он рванул бы вам на помощь без защиты и ультры. Вы понимаете, как хреново чувствовал себя в этот момент Линдро? Он был на грани оборота! Он же пытается вас только защитить. И не надо говорить, что вы не нуждаетесь в охране. Вы даже не представляете, по какому лезвию ножа вы ходите все это время. Вы даже не представляете, что чувствует Линдро от бессилия вас защитить. Вы же о нем ничего не знаете и знать не хотите. А ведь самое смешное — вы с ним чертовски похожи. И вы — Никто, и он — никто. И вас не должно быть в этом мире, и его тоже. Он же лигр. Вы хоть что-то знаете о лиграх? Вы хоть что-то знаете о самом Линдро, кроме того, что его легко ставить на место, пользуясь его происхождением?

— Не стоит так говорить! Я уважаю Лина. Он мой друг.

— Поверьте, я с вышины своего опыта могу говорить именно то, что говорю. А происхождение позволяет и не такое говорить некоторым непонимающим… Лин — никто. Он это прекрасно знает и без ваших напоминаний. Он знает, он вам не указ. Его отец отказался от него сразу после рождения. Его папаша-лев думал, что будет плодить прекрасных, сильных лигриц, которые в свою очередь тоже будут рождать лилигриц и так далее лилили-сколь хотите. Но родился Линдро — бесплодный гибрид, не смеющий ни на что претендовать — альфа по характеру и омега по положению. Отец отказался от Линдро, прайд отказался от Линдро, мать ушла в кочевники. Знаете второе название кочевников? Изгои. Те, кого выгнали из клана, прайда, стаи — как хотите назовите. Родному клану мать Лина тоже не была нужна — в свое время ради льва она слишком громко хлопнула дверью. Только лев оказался блохастый. Она могла бросить Лина — среди оборотней это не осуждается. Вы же видели, что делает улица с детьми?

— Я видела военные и послевоенные улицы… И не надо мне рассказывать… — Ник хотела сказать Пересу, что сама обещала не лезть в прошлое Лина, но тот рыкнул и снова сверкнул глазами:

— Поверьте, гетто было ничем не лучше военных улиц. И я буду рассказывать — мне надоело ваше поведение, мисс… Даже оборотень-ребенок на улицах — прежде всего ребенок. Он точно так же умирает от голода, холода, от кишечных инфекций и плохих людей. И, поверьте, два оборотня, из которых одна молодая мать без денег, связей и клана, а второй — всего лишь малыш, на улицах страдают не меньше. Она не сдавалась, искала новые кланы, где могли её принять. Только при правлении людей перемещение из гетто в гетто было сильно затруднено. А за пребывание вне гетто — тюрьма. Или ловец, а там как уж повезет малышу — или все же кинут в гетто, или в виварий при школе ловцов. Поверьте, жить было весело. Только когда Лину исполнилось десять, когда он стал силен и заметен среди своих одногодок и не только, его мать взяли в клан тигров гетто Третьего округа. И из года в год Лин доказывал свое право находиться в клане. Это сейчас — машины, деньги, клубы — мать нашла себе пару среди тигров. Это сейчас он Десятый среди тигров. А начинал с низов. Он горой стоит за мать — помнит, что не бросила, помнит, что выходила несмотря ни на что. Он горой стоит за её детей, своих единоутробных сестер, обеспечивая им в стае высокий статус, пока они еще несовершеннолетние. Но он всегда знает и помнит — он никто. Он всегда должен поддерживать свой авторитет и свое положение. А вы его унижаете. Напоминаете, что он омега — тот, кто получает еду последним, тот, кто последним приходит к водопою, тот, кому не положены женщины и прочее. Он помнит это и без вас — поверьте мне. Не унижайте его, мисс «Я умею это круче тебя». Это все, что я прошу.

— Я никогда не унижала его. Если сейчас и получилось…

Перес зло оборвал её:

— А как же ваше: «Держитесь за моей спиной!», «Продолжайте, воюйте, а я пойду воевать сама!»? Или как там было? А как же открытое забрало во льдах — прямой приказ, который вы проигнорировали на глазах всей его команды? Как же снятые перчатки? Как же выход из доспеха? А ведь Лин просил этого не делать — вся команда слышала ваши ответы, мисс всемогучая всезнайка. А как же его просьба всего лишь задержать волну, а не крушить берега сразу трех округов? Мне дальше вспоминать — сколько раз вы осаживали его, и он подчинялся вам, вспоминая, что рожден омегой? Что, сколько не воюй, сколько не доказывай свой статус — ты рожден омегой, и это все помнят? А некоторые вроде вас еще и напомнят. И поковыряют в ране.

Ник выпрямилась:

— Я не считаю его омегой. Я прежде всего считаю его человеком и профессионалом. И он тоже считает меня профессиональном. Он доверяет мне.

— Прежде всего он гордый мужчина из изгоев. Это нужно помнить всегда. Потому что окружающие по-своему воспринимают оборотня, позволяющего помыкать собой девчонке с бантиком на хвостике. Если вам Лин не нужен — сделайте доброе дело, так ему и скажите. Отойдите в сторону. Не помыкайте им. Не осаживайте его. Прекратите свое: я знаю и делаю это лучше тебя, здорового лба, вынужденного раз за разом смиряться, ты тут сдох, а я пройду! Просто поймите — он чуть другой, он вырос в нищете, он был вынужден доказывать всем свое право на жизнь. Само право на существование — самый сильный хищник на планете, и вот насмешка природы — он никто, пока не выгрызает себе место под солнцем. Пожалуйста, чуть усмирите свой норов — он не собирается с вами воевать, он не собирается вас подчинять или ломать. Просто проявите уважение, которое требуете к себе. Поверьте, я, как человек с большим опытом…

Ник не удержалась от замечания:

— Проблема в том, что вы не человек.

— О, не надо затевать это дурацкий спор — что есть человек.

— Вы вампир.

— А вы всего лишь… людь. Человек — это не руки-ноги-голова-умение есть все подряд и стоять на солнце. Человек — это немного чуть больше, это совесть, мораль, принципы, милосердие. То, что совершенно точно есть у меня. Поверьте, мы все — вампиры, люди, оборотни — неудачные ветви эволюции. Она не успела с нами. Мы слишком быстро поумнели и стали сопротивляться. Люди — самая никчемная ветвь: слабая, короткоживущая, ни силы оборотней, ни скорости вампиров, зато вы самые плодовитые, самые распространенные, самые доверчивые. Вампиры — мы быстрые, мы почти бессмертные, у нас дикая регенерация, но мы сидим на монодиете и лишены защиты от солнечного света. Мы на нем сгораем. Оборотни — сильные, с хорошей регенерацией, но мясоеды и дико подчинены солнечным и лунным циклам. Задержитесь тут до грачевника — интересное зрелище вам будет гарантировано, тут полно ирбисов, которые жестко привязаны к солнечной активности. А теперь представьте на минутку, что на самом деле хотела получить природа? Что задумала эволюция, и что мы проворонили? Плодовитый человек без привязки к циклам природы, без привязки к крови, со скоростью вампиров, с нашей регенерацией и силой оборотней, с их выживаемостью в дикой природе… И чем там еще оборотни одарены? Это будет…