Вышедший из ночи (СИ) - Элари Елена. Страница 15

По краям чёрного озера расползались кружева белого льда, который вскоре должен был затянуть собой всю водную гладь.

— Роук, прекрати злить Озёрного духа, — Вэриат сидел на поваленном сухом дереве, облокотившись себе на колени и подперев рукой наклоненную набок голову.

— Слушаюсь, повелитель, — запыхавшись, Роук отошла от замерзающей воды и спрятала меч в ножны. — Но что могло бы случиться, ведь вы могущественнее Озёрного Духа?

— Тебе триста тридцать три года, а ведёшь себя, как ребёнок.

— Но все эти годы я была частью силы вашей матери, — принялась оправдываться Роук, она подошла к Вэриату, но не решилась присесть рядом, — а здесь, в этом мире, я всего-то три года.

— Я и сказал: ты, как ребёнок.

— Простите меня, но всё же зачем тратить силы на озеро? — Роук видела, как Вэриат медленно сжал в кулак руку. Она знала, что вновь раздражает его вопросами, и уже пожалела о своём любопытстве, но властитель тьмы, безразлично глядя вдаль, спокойно ответил:

— Вскоре у нас будет гостья, её нужно провести через чёрное озеро, и я не хочу, чтобы с ней произошло что-то плохое. Я имею власть над созданиями магии, безусловно. Но Воплощения Сил, Духи, другое дело, они не обязаны подчиняться мне. Пусть я не уступаю, а может и превосхожу в могуществе многих из них, но зачем мне лишний раз тратить силу? Лучшая война та, в которой не было боя.

— А что за гостья у нас будет? — робко произнесла Роук, искоса глядя, как озеро белеет ото льда, а вода будто стонет от холода, и нечто тёмно-красное, бесформенное, рваное, судорожно бьётся об лёд, пытаясь прорвать себе путь наружу. Но мгновение, и Дух чёрного озера уже погребён под толщей льда.

— Гостья? — Вэриат выпрямился, глаза его недобро сверкнули. — Та, благодаря которой не будет боя в моей войне. То есть, пока, не будет.

Роук отступила от него, её пробила дрожь, так холодно и ровно прозвучал его голос. Голос, идеальный, правильный, прекрасный и внушающий страх.

— Господин… — она почувствовала, что дрожит не только от недоброго взгляда Вэриата. — Я чувствую силу Карнэ, а ведь только здесь она может наделять вас своей магией. Неужели именно для этого мы остановились тут на ночь? Кто же такая эта гостья, к прибытию которой вы так готовитесь, и зачем вам сила Карнэ? Что вы собираетесь делать? — Роук отошла ещё на несколько шагов, когда Вэриат обернулся.

Он подошёл к ней, его движения были плавны, но стремительны. Когда луч солнца упал на лицо властителя тьмы, в его чёрных волосах полыхнули красные искры, глаза стали тёмно-серыми, на губах появилась презрительная полуулыбка.

— Тебя и живой-то не назовёшь, ты моё оружие, моя слуга, дарованная мне богиней кошмаров, так почему ты всё время задаёшь вопросы о делах, тебя не касающихся?

— Простите меня, повелитель… — Роук склонила голову, косая чёлка с салатовыми прядями закрыла её лицо, и только когда она поняла, что Вэриат уже не стоит над ней, прошептала: — просто я тоже живая, разве нет? Как же нет, если я чувствую? Я ведь есть…

От замёрзшего озера поднимался белый дымок, вокруг шумела листва, солнце сражалось с тенями, камни с растительностью, гора стихий — с небом. Дикие травы колыхал ветер. И никого не было видно: ни людей, ни зверей, ни тех, кто ниже или выше их.

Где-то в вышине журчал небольшой водопад, от которого шли ручейки, расползаясь по горе стихий и теряясь в зелёной траве. Небо синее, подёрнутое лёгкой вуалью облаков, ещё больше посветлело. Этот рассвет не предвещал ничего плохого, и даже погребённый Дух чёрного озера не бился больше о толщу льда. Он опустился на дно, поднял чёрные камни, взбаламутив воду, и когда камни опустились, то и он чёрным гранитом молчаливо застыл вместе с ними.

Роук не чувствовала себя, она растворилась в утренней росе, белым облачком, едва заметной дымкой, всколыхнула дикие травы и исчезла. Только её лёгкий вздох подхватил ветер, немного пронёс его с собой, но и дыхание Роук совсем скоро растаяло в нём, как и она сама…

***

Деревья шумели, лес трещал, кричал, пел и плакал, а Ра казалось, что это поднялась буря и оглушает её своим рёвом.

Она шла всю ночь и теперь чувствовала себя нехорошо, перед глазами плыло, голова болела, а ноги будто стали ватными. Ра то и дело спотыкалась, но продолжала идти.

Сев отдохнуть, она старалась не думать, что заблудилась, а всё указывало именно на это. Если Ра должна была идти по лесу, не углубляясь в него, и вскоре выйти к дубовой роще, то теперь она, как ей казалось, находилась где-то очень далеко от рощи и от выхода из леса. Видимо ночью, в темноте, всё-таки не туда свернула.

Достав из сумки хлеб и флягу воды, она поела и почувствовала себя чуточку лучше, зато спать захотелось с новой силой.

Обычно Ра ложилась спать поздно, так было с самого её детства. «Бессонный ребёнок» — говорила её мать, которая до полуночи не могла уложить дочку. До сих пор Ра подолгу не засыпала или спала очень мало. Ей это чаще всего не мешало. Но сейчас она была не дома: Ра шла выполнять поручение Смерти и, конечно, ей нужен был отдых, хотя бы на то, чтобы обрести силы сражаться со страхом. Впрочем, страх успел перерасти в злость и обиду, вот только на кого, Ра и сама не смогла бы ответить.

— Жила, никого не трогала… — тихо сказала она. — Ко мне случайно зашла Смерть, спасла мне жизнь, и отправила… на смерть. Я не успею дойти до Нижнего Мира. А если и дойду, то как мне найти властителя тьмы? Нашла б, допустим, выслушал бы он меня? — с иронией хмыкнула Ра, с беспокойством встряхивая флягу, размышляя, хватит ли ей воды. — Интересно, — ещё тише проговорила она, — как там Скери сейчас?..

А вокруг пели цикады, и поднялся такой шум, что у неё вновь пошла кругом голова. Хотя, это наверняка было от усталости и переживаний.

Взгляд её болотно-зелёных глаз упал на развесистое дерево. Это была наполовину высохшая, старая липа. Ствол разделялся на четыре части, будто это было не одно, а несколько сросшихся деревьев, и в центре этой развилки ветвей было углубление, похожее на большую чашу, наполненную листвой и ветками.

Ра подошла к дереву, дотянулась до ближайшей ветви, подтянулась и вскоре добралась до цели. Было неприятно оказаться в прошлогодней листве, в которой сновали насекомые и наверняка находились личинки, но Ра решила, что лучшего места для сна здесь всё равно не найдёт.

На своё удивление, она сама не заметила, как заснула.

Проснулась Ра от жары и тошноты. Глаза слепили солнечные лучи, пробившиеся сквозь сплетенье ветвей, и она, спасаясь от света, перевернулась на бок и чуть не упала. С трудом слезла с дерева, всё же поцарапав при этом руку, обречённым взглядом окинула окружающую её природу, всхлипнула и медленно зашагала вперёд, не зная, в верном ли направлении идёт.

А солнце уже стояло в зените.

***

Здесь кончалась дубовая роща, смешивалась с лесом. Это уже не были земли Илиндора. Что бы ни говорили карты, эта местность считалась границей между миром людей и Нижним Миром, несмотря на то, что до него отсюда было ещё много дней езды.

Здесь деревья были похожи друг на друга как близнецы. Всё казалось одинаковым. Если бы не небо, с его звёздами и луной, то можно запутаться не только в какой стороне находиться север или юг, но и где лево, а где право, ведь повернись несколько раз среди этого бесконечного ряда одинаковых деревьев и не поймёшь, лицом в какую сторону ты стоял.

Здесь росли только деревья да трава. И вот, прислонившись к одному такому дереву, сидел парень лет девятнадцати. А точнее он был пригвождён к стволу тонким длинным мечом, рукоять которого, видневшуюся в его груди, обрамляла кровь, что алым цветком расцвела на серой рубашке.

У него были пепельно-серые волосы, совсем не блестящие, какие-то неживые, их пряди падали ему на лоб, прикрывали лицо. Из-под неплотно сомкнутых век блестели красные глаза. Он всё ещё дышал, но жить ему оставалось недолго.

На него напали. Таких, как он, ненавидели воины тьмы. Они считали его предателем, потому что он был сам по себе, служил тем, кому хотел, был далёк от людей, но и сторонился иных созданий.