Право на любовь (СИ) - Бурунова Елена. Страница 19

Ещё и мама устроила из дома настоящую тюрьму строгого режима. Туда не ходи, сюда не ходи и, вообще, сиди дома. Я возмутилась, а она в крик, будто ей хвост дверями прищемили. И Олеженька тут как тут со своими подкаблучными советами.

— Рита, так будет лучше для всех. Побудь пока дома. И нам всем сейчас необходимо держаться вместе.

А чего вместе? Этот подлизун так и не сказал. Опустил подробности маминых фобий. И дома я, конечно, не осталась. Послала свою шизанутую семейку на три весёлых буковки и слиняла в закат.

— Рита! Рита, твою мать, сколько тебя звать⁈ — орёт на ухо Анжелика и тормошит меня за плечи.

— Что? — ничего не понимая, спрашиваю я.

Громкая музыка долетает и в гримёрку, но не она причина моего глубокого ухода в себя. Это всё Паша. Все мысли о нём. Вот как обухом по голове стукнуло, когда только увидела его. Теперь живу не живу. Дышу не дышу. Да, всё теперь какое-то пустое, холодное и пресное. Даже водка, которую привёз из Витебска Стеф. Дружок мамкиного Студента.

— Что? Что? Рита, твой выход! Вон слышишь, как мужики скандируют? — орёт полуголая Лика, указывая на дверь гримёрки.

Она -то только что свою программу оттанцевала. Теперь моя очередь.

— Марго! Марго! Марго! — накатными басами стучит в моих висках.

Может, сегодня и не следовало приходить, но и дома сидеть уже невыносимо. Ещё ночь семейной идиллии я не вынесу. Свихнусь.

И я вышла на сцену. Мужской ор плавно перешёл в восхищённое сопение, которое я уже не слышала за музыкальным сопровождением. У меня несколько танцевальных программ и все они нравятся посетителям стриптиз-клуба. А для большего разогрева щедрости посетителей я выступаю в черной карнавальной маске, украшенной стразами. Любят мужики таинственность. Из этой же оперы про тайну и мой псевдоним «Марго». Хотя какая тайна? Маргарита моё полное имя, только дома меня никогда никто так не называл. Всегда Рита, ну, или Ритка. Всё зависело от настроения домочадцев и моего поведения. И только здесь среди незнакомцев с закрытым маской лицом я Марго. У меня на это две причины. Первая: мама меня убьёт, если узнает чем я занимаюсь. Конечно, деньги мне не нужны, и здесь обычное желание покрасоваться, повысить, так сказать, свою самооценку. А ещё мне просто нравится танцевать. Вторая: не хочу огласки. Городок маленький, а наша семья в некоторых кругах довольно известна. Вот поэтому маска и псевдоним «Марго» стал для меня лучшим компромиссом между желанием танцевать и семейной честью.

Теперь я — Марго, Красотка Марго, Крошка Марго. Девочка, которая танцует лишь на сцене и никакого привата. Мой танцевальный стиль сродни кошачьей грации. Ножку вперёд, обхват пилона. Плавный медленный поворот. Прогиб… полукруг ягодицами и прыжок вверх. Потом такой же плавный спуск по хромированному пилону. Мужики тянут руки со смятыми купюрам. Кому-то из них удаётся запихнуть деньги мне в трусики, но тут же здоровенный охранник грубо отпихивает возбуждённых меценатов. У меня договор с хозяином стриптиз-клуба. Чаевые мне не нужны, поэтому всех желающих отблагодарить тактильным прикосновением к моей персоне на хр откидывать от сцены. Пока охрана прекрасно справляется с этой обязанностью. Но мужики не отчаиваются, и если не успели помацать за попу, бросают купюры на сцену. Я не собираю эти жалкие подачки и продолжаю танцевать прямо на их возбуждении в денежном эквиваленте. Танцую до тех пор, пока на мне не остаются лишь малюсенькие трусики.

Сердце рвётся наружу. Всё… ещё несколько мгновений и… музыка прерывается резкой темнотой. Я быстренько скрываюсь за кулисами, уступая пилон следующей танцовщице.

Всё как обычно. Прям до скуки размеренно. Программу оттанцевала, охрана расквасила носы нескольким перевозбужденным посетителям, а я ушла обратно в гримёрку, собирать вещи. Шалить сегодня нет настроения. Так что с Ликой бухать не поеду. И домой не поеду. Никуда не поеду. Пойду шататься по ночному пляжу. Может, хоть там приключения на пятую точку найду.

Сижу за туалетным столиком, косметику смываю. Хоть и была в маске, но макияж всегда делаю по всем правилам. И в этом заведении по ярче. Блёсточек побольше! Шо б было ДОРОГО-БОГАТО.

— Рита! — влетает хозяин стриптиз-клуба в гримёрку.

Девочки, привычные к таким визитам начальства, не прикрылись. А вот я натянула халатик чуть ли не под самое горло. Танцую полуголая перед десятком незнакомых мужиков, а тут как-то стыдно даже в непрозрачном халатик сидеть.

— Рита, выручай! — с выпученным глазами орёт Жорж.

— Танцевать сегодня больше не буду, — и ухом в его сторону не веду, продолжая стирать ватным диском тени, держа края халатика.

— Рита, милая, пожалуйста! Спаси, старика, — и чмокать мои ручки тянется.

Я отпихиваю его, и без лишних эмоций настаиваю на своём, твёрдо и чётко говоря:

— Нет!

— Рита, мне кранты! Там два мужика сидят в зале. Один самый солидный и, по виду очень злой, мне пятьсот баксов сунул. Тебя требует на приват. Подарок, говорит партнёру, — у Жоржа аж испарина на лбу выступила. Он стер её пухлой ладонью и давай дальше унижаться, едва не бухаясь передо мной на колени. — Рита, я говорил, что ты приваты не танцуешь. А ему всё равно. Он ещё пять соток пихает и намекает, что если не устрою им отдых, то пожалею, — и плюх на колени. — Рита, спаси! Спаси, родная! Вот чую днищем, что с ним лучше не ссориться.

— Своё днище, ты сам прикрывай, — отстранилась я, толкая ногой Жоржа. — Хочешь руками, а хочешь теми лбами, что в твоей охране. Да, и вообще, Мартинесу позвони! Ты ему за безопасность платишь!

— Рита, так он от губера пришёл! — завопил хозяин. — Тебя хотят! Только тебя! Я уже говорил, что ты девочка с привилегиями. Приваты не твоё, а этому по-барабану. Сказал «Хочу», и всё!

— Я не шлюха, Жорж! Смотри потом, чтобы тебя губернатор на кое-что твёрдое не натянул! — намекаю на намечающийся скандал, если со мной что-нибудь нехорошее в его заседании случится.

— Рита, солнышко моё! Даю слово ничего не будет. Только танец и всё, — умоляет Жорж.

Вот тварь! За моей спиной уже сговорился, раз такими уверенными обещаниями сыплет. И не тысячу ему подкинули за приват со мной. Сумма там сладенькая будет. Не удивлюсь, если этому засранцу за мой положительный ответ ещё тысячи две сверху подкинул человек от Мартинесу. Самой даже интересно стало кто такими деньжищами, как фантиками от конфет, раскидывается.

Но и этого урода толстого проучить надо. А что у нас Жорж больше всего любит? Денежки и свою никчёмную жизнь. Так жизнь мне его не нужна. Этого дуралея и без меня когда-нибудь кокнут. Уж больно пронырливый гад. А вот по загребущей лапке шваркнуть стоит.

— Пойду, Жоржик, пойду. Только мне все бабки от привата, и даже те, что тебе за суету подкинули, — с хваткой питбуля заявляю я, откинувшись на спинку стула.

Глазки Жоржика расползались до размеров блюдца. А тут ещё и редкие реснички от удивления захлопали. И губки пельмешками переваренными зашлепали.

— Рита, по живому режешь, — забубнил хозяин стриптиз-клуба, до конца не веря моей нескромности в вопросах гонорара за повертеть попой тет-а-тет перед мужиками от губернатора.

— Смотри, моё дело предложить, а твоё, — давлю на самое больное.

Деньги мне на хр не нужны. Это Жорж за доллар удавиться. Вот и сейчас потянулся дрожащей ручонкой к воротничку кислотно-желтой рубашечки. Душно мужичку стало. Сейчас и узнаем во сколько мой танец оценили люди Мартинесу. За одно и Жоржику нервишки подергаем. У него же бедного со всех сторон засада. Не приду потанцевать перед человечками от губера, ему глаз на одно место натянут. Приду, а эти, не дай бог, руки распускать начнут, опять Жоржу боля будет. Я дочь лучших друзей Мартинесу и танцую в стриптиз-клубе, в котором по-определению меня быть не должно. Кто это допустил? Кто виноват, что возникло такое недоразумение с уважаемыми людьми? Опять Жорж!

Усё, Жоржик, хавайся у бульбу, табе хана! * Хрново, конечно, что на Карибских островах картофель не выращивают. Но ничего, плантация сахарного тростника тоже подойдёт.