Венец судьбы (ЛП) - Хатчинс Амелия. Страница 55

— Ты такая же, как твоя мать.

— Дану не моя мать. Я уволила её с этой должности. — Я внимательно наблюдала за Атумом. — Она намеревалась покинуть этот мир и создать новый для Вила, в мире людей. Скажи, думаешь, они бы испортили тот мир? Они не сильны в построении миров. Фактически, каждому созданному ими миру было позволено сеять ад в других. Они оба ушли и не могут вернуться. Я оказала всем нам услугу — остановила возвращение богини, которую ты приговорил к смерти. Разгневанный бог, с которым невозможно было договориться, мёртв, тот, кто добровольно нарушил законы, которые ты поддерживаешь.

— И ты рассчитываешь, что его смерть сойдёт тебе с рук без последствий? Ты опять беременна, да? — Атум ухмыльнулся, а я нахмурилась. — О, ты ещё не знала? Поздравляю, хотя, возможно, было бы немного преждевременно предполагать, что ты сможешь сохранить его.

— Нет, — заявила я, защищая живот окровавленными руками, и сердце заколотилось где-то в горле.

Сила вырвалась на луг, и Атум нахмурился, поворачиваясь, чтобы посмотреть на причину.

— Я ожидаю, что Синтии сойдёт с рук смерть Вила без последствий, Атум. В конце концов, она следовала правилам, — объявил Лукьян, когда он и его люди подошли так, словно это место принадлежало им. — Я согласен, она придерживалась твоих грёбаных правил, и если не хочешь, чтобы внутри тебя засел Спайдер, она свободна. Вил намеревалась сделать именно так, как сказала Синтия, и мы поддержим её заявление. И это также означает, что нам придётся отправиться в свой маленький девственный город. Прошло много времени с тех пор, как мы были там в последний раз. Интересно, захотят ли Никс и Эри присоединиться к нам, навестить тебя. Держу пари, они бы пошли. Прошло очень много времени с тех пор, как мы навещали вас все вместе. Звучит как вечеринка. — Он потёр руки, холодно улыбаясь Атуму.

Я заметила, как Атум побледнел, смотря на Спайдера.

— Твоих детей скоро вернут, а что касается тебя, Дестини, ты нарушила клятву и будешь соответственно наказана.

— Я в курсе, Атум, но также в курсе, что Дану нарушила законы, и эта клятва была дана с намерением, чтобы она сделала это. Я не стала следовать её планам по этой причине. Так что ты окажешь мне снисхождение. Либо это, либо мы можем предстать перед судом, а последний суд длился почти пять тысяч лет. Ты знаешь, что все боятся меня. Даже Судьба боится Предназначения, Атум.

— Осторожно, последняя женщина, которая просила о снисхождении, всё ещё остаётся в моей постели, и ты собираешься заменить её такой просьбой.

— Я верну детей, и мы посмотрим, чем всё закончится. — Она флиртовала с Атумом, и я поморщилась.

— Можете идти, — фыркнул Спайдер. — Пока не заставили бедную Синтию блевать. Она слишком невинна для ваших дрянных задниц.

Мы наблюдали, как исчезают Дестини и Атум, прежде чем повернулась обратно к Райдеру, который внимательно наблюдал за мной.

— Я бы не позволила этому миру умереть, а Вил не смог бы жить. Он бы никогда не прекратил охотиться на нас, и втянул бы в это наших детей. Он был злым, и ему нравилось причинять боль другим. Я видела это в его глазах, Райдер. Я не смогла бы жить, зная, что он может причинить вред нашим детям.

— Знаю, Синтия. Лишь поэтому я не перекинул тебя через колено и не отшлёпал.

Сделав глубокий вдох, я вздохнула и обняла Райдера. Адреналин в теле начал спадать, и усталость медленно одолевала. Райдер поцеловал меня в лоб, пока мы смотрели на всех людей в долине.

— Нам нужно найти место для строительства дворца, потому что здесь слишком много раненых. А ещё надо вынести несколько вопросов на голосование, пока все присутствуют. — Я кивнула, и Райдер продолжал обнимать меня.

Глава 30

Я сидела, положив голову на плечо Адама, и наблюдала, как Райдер спорит с Заруком о том, как сделать каждого короля и королеву равными. Мы голосовали за то, что Райдер предлагал убрать или добавить, прежде чем начать исцелять Царство Фейри. Повсюду вокруг нас были установлены палатки, и мужчины и женщины, которые не были ранены, готовили еду. Король Кошмаров и его сёстры помогали целителям ухаживать за ранеными, принося мирные сны умирающим, пока они переходили из этого мира в следующий.

— Они спорят о том, как сделать всех за столом равными? — спросил Адам, хихикая, в то время как его глаза загорелись смехом.

— Вроде, да, что безумно, потому что, ты знаешь, я намного круче тебя, — ухмыльнулась я, а он засмеялся. Я ударила его по руке, и услышала, как он застонал, когда рана на груди заболела. — Когда мы собираемся поговорить о проблеме в твоём шкафу?

— На самом деле, мне нужна твоя помощь, чтобы разобраться с этим. Ты, случайно, не разбросал подушки в форме пениса по всему моему тронному залу?

— Богохульство, неужели я бы так поступил? — Я притворилась уязвлённой обвинением, не в силах сдержать улыбку на губах.

— Ты бы так и сделал. Я знаю тебя, придурок. — Он встал, ухмыляясь, и я откинулась на спинку стула, всё ещё покрытая коркой крови после битвы, слишком измученная, чтобы заботиться о том, как выгляжу.

— Обойди стол, и не разбрасывай подушки в форме члена по всему замку или фотографии обнажённых женщин и прочую хрень, — бросил он через плечо, идя к Райдеру и Заруку.

— Я ещё оставила голых мужчин, на случай, если тебе они нравятся.

— Что? — спросил Ристан, заняв место Адама, и поморщился, держась за живот, где на рану была наложена повязка.

— Он думает, что я вломилась в его замок и оставила фотографии обнажённых мужчин в тронном зале вместе с подушками в форме члена. — Я пожала плечами, когда улыбка заиграла на губах Ристана.

— Я правильно научил тебя, Цветочек, — сказал он, фыркая, когда я прислонилась к нему головой. Магия нахлынула на меня, и я посмотрела на серебряное платье, которое он создал на мне, одновременно убирая всю кровь с тела.

— Стало легче дышать? — спросила я, прикусив губу, изучая его.

— Ты имеешь в виду, с тех пор, как я смог попрощаться? Немного, хотя от того, что ты убила Вила, не стало легче, но я рад, что ты оборвала его жизнь. Что заставило тебя закончить это?

— Он сказал, что никогда не отстанет от моих детей, а этого я могла допустить.

— Оливия сказала мне найти мать Ориону, чтобы он рос счастливым. Ты можешь в это поверить?

— Что Оливия, самоотверженный ангел, хотела бы, чтобы ты был счастлив? Безусловно, потому что она любила тебя так сильно, что не желала бы ничего меньшего, чем твоего счастья. Она действительно любила тебя, Демон. Любить кого-то другого не значит, что ты забудешь её, как и двигаться дальше. Ты любил Оливию, по-настоящему. Эта любовь останется с тобой навсегда.

— Горе не приходит с каким-то временным ограничением или правилами того, как всё будет, — фыркнул он, выдыхая боль.

— Горе — это место, которое ты посещаешь. Это не то место, где ты можешь остаться, потому что там темно и слишком много боли. Когда Ларисса умерла, я хотела умереть вместе с ней, и это было слабостью. Я любила её. Она была мне как сестра и лучшая подруга. Я не могла продолжать так думать, иначе никогда бы не отказалась от горя. Нас бы сейчас здесь не было, и я не родила бы прекрасных детей и не познала любовь.

— То есть, ты думаешь, я должен двигаться дальше и забыть её? — отрезал он резким тоном, и боль отразилась на его лице.

Я выдохнула и положила ладонь на его руку, качая головой.

— Я думаю, тебе следует дать себе немного времени на исцеление, и когда будешь готов, найдёшь кого-нибудь, и это будет не только потому, что ты думаешь, что Ориону нужна мать. Теперь в твоей жизни полно женщин, которые любят этого маленького болвана как своего сына, даже если он кусается. — Я усмехнулась и прислонила голову к плечу Ристана. — Вы оба можете некоторое время положиться на всех нас. Мы семья, а семьи помогают друг другу. В этой семье хватит любви, и нас хватит, чтобы заполнить пробелы, которые вы с Оливией не успели закрыть. И когда будешь готов, ты снова найдёшь любовь, и мы все будем рядом, чтобы засвидетельствовать это.