Смертельная верность - Ефремова Татьяна Ивановна. Страница 22

У Лариски с Лизой случился первый выход в свет. Светлана сказала, что пора уже начинать прогулки, нечего здоровому щенку писать дома на газетки. Это не кошка. И вообще, гулять полезно. На первую Лизину прогулку вышли внушительным составом: сама виновница торжества, переживающая за все подряд Лариска с полными карманами сыра в качестве угощения, Светлана — для полезных советов и немедленной помощи, Гектор — для социализации, мы с сыном — для компании и придания особой торжественности моменту.

Гулять Лиза поначалу отказывалась — жалась к Ларкиным ногам и просилась на ручки. При этом скулила жалобно и смотрела вокруг безумными глазами.

— Ничего страшного, — успокоила нас Света, — освоится постепенно. Слишком много для девушки впечатлений разом.

«Девушка» тем временем отошла от хозяйской ноги, озадаченно принюхиваясь. Маленькими осторожными шажочками она отходила от Лариски все дальше. Неуверенно тронула лапой большой тополиный лист. В эту минуту рядом с ней в два прыжка оказался Гектор. Лиза пронзительно заверещала и бухнулась на спину, растопырив, как черепашка, все четыре толстенькие лапки.

— Спокойно! — потребовала Света, хватая в охапку побелевшую Ларку. — Жертв не будет.

Гектор рыкнул тихонько и носом поддел Лизу в мягкое пузо. Мы с Ларкой дружно зажмурились. Когда открыли глаза, увидели удаляющегося неторопливой рысью Гектора. Лиза бежала за ним, путаясь в собственных лапах и пыталась на ходу ухватить за хвост.

— Не боись! Солдат ребенка не обидит, — смеялась Света. — Зато познакомились. А вы не вздрагивайте так из-за всякой ерунды. Нормальные собаки щенков не трогают. По крайней мере до полугода.

— А потом?

— А потом могут. К году щенки взрослеют, начинают наглеть. Вот взрослые собаки их и учат правилам поведения. Иногда довольно жестко.

— А сейчас он разве ее не трогал? — запальчиво поинтересовалась Лариска. — Чего же она так визжала тогда?

— Нормальное щенячье поведение, — пожала плечами Света. — Она так напоминала, что она еще щенок и трогать ее нельзя. Поэтому и пузом кверху бухнулась, чтобы показать, что признает его превосходство. Не вскидывайся ты на каждый ее визг, она если чего и испугается, так это твоей паники.

Лиза тем временем освоилась окончательно. Бегала за взрослым псом по пятам, кусала за хвост и лапы, даже попробовала утащить у него из-под носа палку. Такой наглости Гектор уже не смог простить и зарычал громко и внушительно. Лиза снова хлопнулась на спину и даже глаза прикрыла, замерев.

— Гектор-то, погляди, носится, как молодой, — Света откровенно любовалась питомцем. — Ой, а щенком он был еще похлеще Лизы. Совсем не удержать было, как будто шило у него в одном месте. Сейчас-то остепенился, важный стал. Но иногда впадает в детство, как видите.

Гектор в это время тоже завалился на спину в кучу прелых листьев. Я посмотрела, как самозабвенно он собирал на свою богатую шерсть осенний мусор, и спросила:

— А сколько ему лет?

— Уже семь. Скоро стареть начнет. Но ничего, мы так просто не сдадимся. Будем форму поддерживать, витаминки опять начнем принимать. Старость нас так просто не одолеет.

— А сколько овчарки вообще живут?

— Лет десять-двенадцать.

— Двенадцать лет? — Я мысленно подсчитала, сколько лет должно было быть Рексу. — Значит, если собаке лет пять, она еще не старая?

— Конечно! Самый расцвет.

— Значит, умереть в пять лет овчарка не может?

— Ну почему? Может и в пять. Если болячка какая-нибудь. Сейчас вон у собак городских онкология очень часто встречается. Да и кроме этого разных болячек полно. И сердце тебе, и почки, и печень с желудком. Если собака болела, то и в пять лет могла умереть, конечно.

— А если не болела? — не отставала я. Что-то не припомню я, чтобы кто-то хоть словом обмолвился, что Рекс болел. Все только хвалили, какой умный был, а про слабое здоровье и разговора не было.

— Нет, — решительно сказала Света. — Если овчарка ничем серьезно не болеет, то пять лет для нее — это очень мало. И до пятнадцати живут, знала я парочку таких псов.

Нет, неспроста мне не понравились фотографии в семейном альбоме Кузнецовых. Грызла душу невнятная мыслишка, покоя не давала. А сейчас и Света мои сомнения подтвердила.

Рекс появился у Юры Кузнецова в пятом классе. А в десятом, выпускном, его нет ни на одной фотографии. Всего пять лет прошло. Куда же подевалась совсем еще не старая собака?

Глава 10

Дверь за спиной открылась бесшумно. Ни скрипа, ни звуков отпираемого замка — ничего. Просто в какой-то момент я почувствовала вдруг, что за спиной у меня кто-то стоит. Причем, не просто так. Этот кто-то наблюдал за мной, я затылком чувствовала заинтересованный взгляд.

А если одними только взглядами не обойдется? Богатое воображение тут же нарисовало зловещую картину. Как подкрадывается ко мне этот ловкий кто-то и отоваривает «тяжелым тупым предметом» по бестолковой голове. А зачем еще смотреть молча в спину, если не с целью обезвредить? Хотя, чего меня обезвреживать? От меня и вреда-то никакого, одна головная боль, как говорит Димыч. Он, кстати, мне говорил, чтобы самодеятельностью не занималась и не корчила из себя частного детектива. Надо было слушать Захарова, тогда бы и не холодела сейчас от ужаса под чужой дверью.

Я убрала руку от дверного звонка и медленно обернулась.

Из квартиры напротив выглядывала яркая круглолицая блондинка лет двадцати пяти. Пожалуй, слишком яркая для начала дня. При полном параде дамочка — бирюзовые тени, ярко-красная помада, кипение обесцвеченных кудряшек над головой. «Мэрилин Монро, блин!» — подумала я со злостью. Злилась больше на себя, помня свой непонятный ужас. Чего испугалась, спрашивается? Попался человек неравнодушный, выглянул посмотреть, кто это к соседям по площадке в дверь трезвонит с утра пораньше. А я нафантазировала себе всякого.

Блондинка бочком протиснулась на площадку, и сразу стало заметно, что на секс-символ всех времен и народов она похожа только кудряшками и красной помадой. Весу в ней было на целых две Монро.

— А вы ведь из милиции? — поинтересовалась девица.

Я кивнула, сраженная такой осведомленностью. Интересно, как я буду выкручиваться, если она попросит предъявить удостоверение?

Однако, документов моих соседке не понадобилось. От меня вообще требовалось только вовремя кивать головой, подтверждая слова блондинки.

— А я видела, как вы к Кузнецовым приходили. С таким здоровым дядькой. Интересный, кстати, мужчина, хоть и милиционер. А сейчас снова, Кузнецовых допрашивать, да?

Я добросовестно кивала, подтверждая и мужскую неотразимость Димыча, и свои сегодняшние намерения.

— Так их дома нет, — радостно сообщила блондинка. — Они с утра еще на кладбище уехали. Сегодня же Юрке девять дней. Да вы заходите! Чего на лестнице разговаривать?

Таким неожиданным предложением грех было не воспользоваться, и я зашла в квартиру вслед за хозяйкой.

В тесноватой прихожей кое-как разминулись с дородной «Мэрилин», я получила во временное пользование розовые тапочки с заячьими ушами, и прошлепала в них на кухню.

На правом тапке одно ухо почему-то не торчало задорно вверх, как остальные, а болталось, делая зайца похожим на спаниеля. На это ухо я очень боялась наступить ненароком, поэтому отставляла правую ногу как можно дальше в сторону и шаркала при этом левой.

Соседка внимательно посмотрела на мой способ перемещения, вздохнула, но ничего не сказала. А я уже начала бояться, что она спохватится и спросит у меня хоть какие-то документы. Хороша же я буду в тапках-зайцах, состоящих в родстве с собаками, и с растерянным лицом.

— Меня Лида зовут. Лидия Владимировна Новикова. Вам паспорт показать?

— Зачем? — опешила я.

— Ну как зачем? Вы разве протокол оформлять не будете?

— Сейчас не буду, — сказала я, вспомнив, как это делал Димыч. — Мы пока просто поговорим, без протокола. А потом к вам зайдет капитан Захаров, тот интересный мужчина, что со мной был в прошлый раз, и все оформит.