Темные Знамения (СИ) - Коробов Андрей. Страница 38

Флэй напрыгнул на псионика, втаптывая в землю и используя его спину, как трамплин. Он налетел с занесённым над головой ножом на пироманта. Вместе они обрушились на кусты, с треском ломая их. Криомант замешкался и слишком поздно стал колдовать Материю льда.

Тем временем Альдред перерезал дезориентированному апостату ярёмную вену. Тёплая тёмная кровь оросила плодородную почву. Сам чародей огня вякнул что-то и начал кашлять, плюясь в убийцу красным. Сзади гудела магия.

Решение пришло тут же. Флэй отпрянул от умирающего пироманта до того, как его обдало морозом. Чародей тут же превратился в ледышку, застыв с гримасой боли и отчаяния на лице. Всё его тело будто тронула глазурь: это пот и тропическая влага, осевшая на одежде и теле несчастного.

Отступив на шаг, второй чародей гаркнул. Тем временем Альдред уже поднялся без рук на ноги, в два скачка настиг его. Вцепился в плечо одной рукой и потянул на себя. Живот податливо насадился прямо на выставленный кинжал.

Сталь проткнула ткань, распарывая балахон и нательное бельё. Остриё мигом прорезало кожу, чуть увязло в жировых складках, но таки добралась до брюшных мышц.

Альдред наносил удар за ударом, не отпуская мага. Тот сгибался всё больше с каждым новым. Получив с десяток ножевых ранений, криомант харкнул кровью. Балахон в области живота насквозь пропитался ей, побурев.

Для персекутора апостат более не представлял интереса. Раз пролилась кровь, а сам чародей на полпути к смерти, Эффекта Материи ждать от него не приходилось. Альдред оттолкнул его от себя. Тело обрушилось на траву. Маг тяжело дышал. На него наползли копошившиеся в траве зелёные муравьи. Только вот чародею уже было всё равно.

О псионике инквизитор также не забыл. Всё произошло меньше чем за полминуты. Манфредо не успел и встать. Когда Альдред покончил с его товарищами, тот только поднялся на четвереньки, в ужасе наблюдая за расправой.

Флэй повернулся к нему. Оставшийся маг хотел было дёрнуться, но пёс Церкви оказался быстрее. С разбега Альдред ударил его носком в челюсть. Зубы брякнули друг об друга. Голову его закинуло назад и чуть вбок. Он снова рухнул, только теперь уже – навзничь, и простонал судорожно. Видать, прикусил язык при падении.

С ним Альдред спешить не стал. Пока псионик оставался недееспособен, инквизитор принялся закреплять его беспомощность кинжалом. Взял настойчиво одну руку, приспустил рукав, прошёлся лезвием вдоль неё от запястья до локтя, перерезая вены.

Кровь зазмеилась по смуглой коже. Манфредо охнул, не зная, где боли отдать всё своё внимание – в голове, в спине или в руке. Вторую Флэй также порезал. Псионика оставлять в живых он не собирался. Перед смертью он ещё должен прояснить ему всё.

Именно в артериальной крови плещется растворённый эфир. Давление гоняет его по всему телу. Соответственно, и до пальцев доходит. Нарушить кровоток – значит рассеять всю мощь мага. Он даже не сможет материализовать и капельку магии.

В первые пару веков после установления Равновесного Мира чародеям попросту отрубали руки. Но давали жить свободно. Правда, не всем удавалось плодотворно существовать наравне с полноценными, хоть и простыми смертными.

Положение вещей изменилось, когда Престол Противоположностей занял один предприимчивый понтифик. Он подошёл к вопросу магии с коммерческой стороны. Появились Янтарные Башни, учреждена Инквизиция, налажены промысел и поставки нектара с заклинаниями. Маги теряли свободу, зато сохраняли руки.

Разорванные мышцы не слушались Манфредо. Он пытался отползти от Альдреда, чертыхаясь, и при этом задействовал только ноги, бороня чуть влажную землю. То выл, то скулил, то стонал, то хныкал. Флэй налетел на него не сразу. Некоторое время просто стоял и бесстрастно смотрел, как тот мучается.

За время, проведённое в сане репрессора, на такое он уже успел насмотреться. Мирянам не расскажешь, что и как Альдред вытворял за закрытыми дверьми с магами. Большинство просто поморщится в отвращении. Особенно сердобольные нарекут его кровожадным исчадием Серости. Но в сухом остатке он просто выполнял приказы.

Ни разу раньше Флэй не вступал в открытую конфронтацию с магами с дальнейшим их убиением. Лишь благодаря тому, что знал, как обезвреживать чародеев, он пережил и лобовую встречу, и погоню с непреднамеренной засадой.

Ликвидатор не питал иллюзий насчёт своих знаний и способностей. Без персекуторского оснащения он запросто мог умереть и сам. Так не могло продолжаться долго. Он остро нуждался в лучшем оружии, в защите. И чем скорее обретёт их, тем лучше. Любой ценой.

Манфредо отполз всего ничего. Инквизитор взял его за волосы и прямо так поднял на ноги вопреки всхлипам. В руках Альдреда псионик представлял собой не больше, чем бесправную куклу, чем тесто на замес. Флэй грубо взял его за грудки, оттащил к сейбе и приставил пленника к толстому стволу дерева.

Едва тот чуть оклемался от полученных травм, всё также истекая кровью, Альдред начал допрос и звучал весьма настойчиво:

– Отвечай, сколько вас тут?

– Много… – проронил псионик и усмехнулся.

Навряд ли он вообще понимал, с кем разговаривает и о чем. Абсолютная покорность. О правилах в плену среди неоязычников и мольбах о пощаде речи тут не шло.

– Где?

– Повсюду.

Разум остужал его раны, даря некоторое подобие эйфории.

Бедолага болтался между небом и землёй. Тем не менее, понимал инквизитора чётко. Вытащить из него получится немного, считал Флэй, но это лучше, чем ничего.

– Зачем вы сюда прибыли?

– Ритуал… Со дня на день… Шабаш.

Догадка подтвердилась. Очередная сходка неоязычников ради плясок в свете Лун. Модрич совершил роковую ошибку, послав сюда только «Гидру». С одной стороны… А с другой, гелиомант мог подорвать все корабли Инквизиции, если б хватило эфира в венах.

И в очередной раз крепости пришлось бы освежать кровь.

«Намечается очередная Ночь Грязных Слёз. Прям как Зальц любит. Интересно, жив ли этот поганец?» – размышлял новобранец.

Ему не хотелось думать о том, как выжившие ликвидируют весь шабаш. Численное меньшинство и нехватка амуниции сыграют против персекуторов. А в случае, если Альдред остался один против скопища магов, его труп так и останется здесь, будет частью треклятого Тропика Водолея. Худшей смерти он не мог и представить себе.

– Где будет проходить ритуал? – продолжал Флэй, вдавливая бедолагу в дерево.

– Правый… Клык. Храм… дельмеев, – шептал Манфредо.

Веки его смежились. А под ними то и дело дёргались глаза. Казалось, псионик держится в сознании изо всех сил. Альдреду не помешало бы поторопиться.

«У язычников здесь храм? Целый храм? Быть того не может! Это ничейные острова. Моряки мимо проплывают часто. Они бы заметили. Хм… что, если комплекс построили ещё до основания Равновесной половины Мира? Тогда там руины. Руины, сохранившиеся в тропиках с эпохи Четырёх Лун. Так давно…

Значит, в глубине джунглей на том острове действительно есть храм. Сокрытый в зарослях, поросший, нетронутый. Вот, почему его никто не приметил. Что заставило дельмеев сюда вернуться? Что здесь забыли эти фанатики из Города?»

С такими ранениями Манфредо не дотянул бы ни за что до вопросов, которые родились в голове Альдреда. Он понимал, это не последний маг здесь, которого он допросит.

– Ваши корабли стоят в бухте Левого острова. Как вы перебираетесь на Правый?

– Ночью. Отлив. Сухо становится… Как один остров…

Потихоньку псионик начинал сползать: ноги подкашивались и почти не держали.

«Нет. Нет. Нет! Проклятье…»

Супротив Альдреда встало само время. И этому потворствовал он сам.

– Что здесь делают войска Деспотата?

– Помогают…

– Актей Ламбезис. Это имя тебе знакомо?

Увы, Манфредо так и не ответил. Его голова упала на грудь. Впредь лишь Флэй удерживал его от сползания по стволу к корням сейбы. Альдред хотел было выругаться, но тут сзади раздался треск. Во все стороны полетели осколки замороженного мяса. Инквизитор от неожиданности так перепугался, что бросил псионика.