Темные Знамения (СИ) - Коробов Андрей. Страница 58

– П-почему… почему у него поедены ноги?

Нико глубоко вздохнул, вбирая в себя запах сырой человечины и смрад скопления паразитов. Цокнув языком, он сказал:

– Могу проверить.

Алхимик мановением пальцев заставил пламя отделиться от перчатки чтеца. Огонь повис в воздухе. Сам укротитель снова полез в сумку за очередным свитком. Что-то наколдовал с ним, восстанавливая картину прошлого.

Заклинание на стыке онейромантии с псионикой. Крайне редкое. Такие чары может исторгнуть из себя лишь потомственный маг, от прямых родителей, причисленных к названным ветвям. Перед глазами инквизиторов предстал хрономираж.

Из проёма в стене, о котором так беспокоился Альдред в своё время, выползло нечто. Тварь, похожая на сколопендру. Полупрозрачный фантом светился призрачно-синим цветом. Исчадие Тропика Водолея не спешило напасть на жертву. Костёр уже догорел, и остались только тлеющие угли.

Гонсало был ещё жив, бредя: к нему вернулась лихорадка. Он не двигался, лишь изредка постанывая: внутри него копошились вылупившиеся паразиты. Сколопендра дождалась, когда потухнет свет, и только тогда набросилась на инквизитора. Он был слаб, и она это чувствовала, отыскав лёгкую добычу.

Охотник умер тихо. Не сказать, что быстро. Когда тварь начала раздирать его, Альдред отвернулся. Новобранец попросту оказался не в силах на это смотреть.

Смотреть на смерть человека, которому обещал спасение. Инквизитора, который поддержал его в момент, когда сама судьба бросала вызов.

В сознании Альдреда всплывали слова, сказанные Менелаем Схинасом. Он знал про это место больше, чем рассказал. Только намекнул. Озорио уже мёртв. О нём можно не беспокоиться. И прочее, прочее. Теперь-то Флэй понимал, что имелось ввиду.

– Покойся с миром, Гонсало Озорио, – шептал Нико, не отводя глаз от мерзкой трапезы ползучей твари.

Кордугальца в «Гидре» знали хорошо. Уважали. Джакомо делла Колонна даже поставил его своим приближённым. И Гараволья горевал тоже. Но не так, как Альдред. Нет.

– Да сжалится над тобой Свет. Да рассудит тебя Тьма. Да не познаешь ты мук в безвестной Серости. – провожал мертвеца на Суд алхимик. Потому что было и время, и место для того.

Альдред молчал. Его обуревали самые разные чувства. Но он закрылся в себе, стараясь перебороть их внутри самозабвенно. Рефлексировать сейчас ему казалось излишним. И он пытался убедить себя в том.

Видя, как его замкнуло, Нико положил на плечо сослуживца ладонь. Он сказал:

– Уходим. Здесь не безопасно.

И персекуторы ушли. Огонь потух сам собой. А едва хрономираж оборвался, по проёму снова застучали липкие лапы…

Глава 16. Факторы

Инквизиторы уселись у озера. Альдред молчал с тех самых пор, как они покинули злосчастную пещеру. Нико чувствовал себя прекрасно и, насвистывая мелодию, просто толок собранные ингредиенты в ступке.

Вдали гоготала неведомая птица. В деревьях копошились мартышки, кочуя с одного на другое. Чуть поодаль журчал мелкий водопад. В озерце плескались рыбы и криль. Над цветами порхали пчёлы.

Равновесный Мир жил, оставив позади смерть Гонсало Озорио.

Сослуживец напрягал своей мрачностью, сбивая душевный подъём. Не бросая нехитрый замес, Никколо нарушил молчание между ними:

– Похоже, тебя очень взволновала его судьба…

Альдред подобрал руками колени, смотря в пустоту, и кивнул. Заговорил он не сразу.

– Бесславный, жуткий конец. Героизма в нём нисколечко нет.

– Ты ждал чего-то другого? – насупился Гараволья.

Новобранец потянул руку в просьбе. Нико убрал ступу с пестиком, вынул из сумки свой мех с чистой водой и протянул брату по оружию. Тот открыл бурдюк, хлебнул немного и, не упуская тот из рук, пояснил:

– Вербовщики не распространяются о том, как ты умрёшь, если вступишь в Инквизицию. Раньше ведь я был куратором…

– Да, я слышал об этом, – пробубнил Нико, возвращаясь к работе.

– Я до сих пор не понял, почему, но в Янтарной Башни смерти воспринимаешь легче. Просто как несчастный случай на работе. Даже если вы дружили с погибшим. А здесь всё наоборот совсем. Когда я увидел, что Гонсало не стало – и как! – от меня будто бы оторвали ломоть мяса.

– Это война, – пожимал плечами алхимик. – Война сплачивает людей. Превращает в одно целое. Как-никак, дело общее. Разумеется, ты испытаешь боль при потере товарища. Друга. Неважно.

Флэй закивал. Ему показалось, будто бы Нико понимает его. Отнюдь.

– Он в прошлой жизни был Черноруким. Профессиональным убийцей.

– Ходили какие-то слухи в отряде, – отозвался укротитель.

– Конечно, я не вдавался в детали. Но готов поспорить, жил он интересно. В Инквизиции успех имел и подавал надежды. Может, ему даже доверили бы свой собственный отряд. А он погиб. В пещере. Один. В темноте. Черви грызли его изнутри, а дыхание забрала та ползучая тварь…

– Гонсало Озорио – не первый и не последний инквизитор, который ушёл из жизни зазря. Есть ли что-то славное или героическое в том, чтоб утонуть, когда задание даже толком не началось? Нет, не думаю…

– Это я нашёл ту пещеру. Тварь ждала, когда я усну, чтобы напасть. Я! Понимаешь? А вместо этого удар на себя принял он. И я… подвёл его, – тихо бормотал в муках Альдред.

– Можешь мне не верить, но пользы с твоих душевных терзаний, как с козла молока, – строго заявил Нико. – Озорио и вправду погиб напрасно, если его смерть ничему тебя не научила.

Тот осёкся.

– В смысле?

– Если по порядку, ты забываешь суть нашей религии. Равновесие включает в себя гармонию Противоположностей. Света и Тьмы, но также и Хаоса с Порядком. Две стороны одной медали. Прямо сейчас мы с тобой пребываем в Порядке, сидим и отдыхаем, когда как вокруг происходит сущий Хаос. И гибель Озорио – часть его. Парадокс, но, как я понимаю, причины её выстроены в строгой закономерности. Ты так не считаешь, Альдред?

Ликвидатор призадумался. И действительно, при детальном рассмотрении все произошедшее до момента смерти можно было разбить по пунктам.

– Исходя из того, что ты мне рассказывал о нём, Гонсало не мог выжить. Он должен был умереть. И он умер, – заявлял Нико и махнул рукой на себя, вбирая терпкий аромат получившейся смеси.

Он отставил ступу от себя, давая кашице настояться, а маслам – слиться воедино.

– По-видимому, ты прав, – не стал спорить Флэй. – У него не было средств к существованию в джунглях. И даже когда пришёл к паруснику, не нашёл себе ни подходящих доспехов, ни худо-бедного оружия.

– А когда его схватили солдаты Тримогена, ты не спас его. Ты просто продлил его агонию, – холодно добавил Гараволья.

– Может, он бы и дождался нас! Если б… – Альдред под конец замялся. Его вдруг осенило, когда он посмотрел в калейдоскоп событий под новым углом.

– Если бы что?..

– Не думаю, что гельминты попали внутрь через ананасы. Даже несмотря на его дикарский способ их вскрыть. Всё дело в воде. – Новичок указал на водоём. – Он пил из этого озера. Яйца червей мелкие. Гонсало их просто… просто не заметил. Возможно, именно когда они вылупились, боль охватила всё его тело.

– И при этом ты же в нём и добывал пропитание, – заметил Нико.

– Я жил на рыбацком хуторе. Знаю, как обрабатывать улов, чтоб есть было можно. Червивая рыба попадалась всегда. Это не страшно. К тому же, я её жарил, а не просто солил. Может, поэтому меня это не тронуло…

– Вот тебе и судьбоносный фактор, – подытоживал псарь. – И он же неотвратимый. Мелкие в расчёт брать не будем. Озвучим потом, если надо.

– Я хотел отдать ему мизерикорд на всякий случай, но взглянул на то, как мучается Гонсало, поторопился и просто забыл. Однако если бы не стилет, я бы сам не выбрался из лагеря живым.

– Ещё один для полноты картины. Правда, эта зубочистка сколопендре, как слону дробина. Я хочу сказать, всё произошедшее имело место в Хаосе, но изнанка его – Порядок чистой воды. Даже если из ряда причин убрать хотя бы одну, мы бы не смогли спасти его. Либо сколопендра б напала, либо его бы распяли, либо сожрали черви. Потому как я, например, не сумел бы здесь приготовить отвар от паразитов. Это дело тонкое.