Темные Знамения (СИ) - Коробов Андрей. Страница 62

Погонщик не рассматривал Флэя как цель, представлявшую особую угрозу. Так что слон продолжал мерно идти к Альдреду. Один из копьеметателей решил закончить комедию как можно скорее. Велел наезднику пригнуться и метнул дротик в инквизитора.

Ликвидатор увидел пилум в свете заката и, не переставая бежать, развернулся боком. Дротик пролетел мимо и, дрожа, упёрся в землю. Глядя на него, персекутор вдруг сообразил, что с ним можно сделать. Он побежал к дарёному снаряду, перекинул из руки в руку оружие, и взял пилум.

Копьеметатель пробубнил себе что-то под нос и пошёл за другим дротиком. Его сменил товарищ, уже готовый к броску.

Альдред подхватил поудобнее короткое копьё и метнул в погонщика. Без него, слышал он, слон станет совершенно неуправляем. И быстро.

Элефантерия – не самое лучшее решение против пеших бойцов. Тримоген обычно натравливал боевых зверей на кавалерию, которую те раскидывали с завидным успехом. Конечно, прок с них был, когда речь заходила о скоплении противника. Но против этого гиганта выступил только Альдред. И, помня энциклопедии, он знал, в чём его преимущество.

Разрезая воздух, дротик устремился к погонщику. Тот увернулся, иначе бы схлопотал снаряд прямо в шею. Пилум залетел в корзину с копьеметателями – и угодил в живот одному из стрелков. Соприкосновение породило настолько сильный импульс, что нежданную мишень попросту сбило с ног.

Тримогенянин рухнул на пол, вереща. То сгибаясь, то разгибаясь. В тесном пространстве другие никак не могли ему помочь. А если кто-то попытается вынуть пилум, горе-стрелок безнадёжно истечёт кровью и умрёт. Поэтому его просто оставили умирать и затаились. Теперь копьеметатели подумают пару раз, прежде чем высунуть свой нос.

Наездник не на шутку вспылил, чуть было не погибнув. Он, что есть силы, начал бить ногами по шее слона, и тот, издав гнусавый вопль, ускорился. Под ногами Альдреда тряслась земля. Он должен был что-то предпринять, иначе его просто затопчут.

Флэй продолжил бежать навстречу, на ходу раздвигая копьё Кайи. Для натасканного слона являлось очевидным, что от него хотел погонщик. Зверь чуть наклонил голову, ненароком намекая: перво-наперво в ход пойдут бивни.

Персекутор уловил подсказку гиганта, готовясь к прыжку. Слон ещё сильнее повернул массивную голову, когда их разделяло шагов пять, и мотнул ею вбок. Но Альдред успел проскользнуть. Он бросился чуть ли не под стопы к великану, будто хищная кошка. Хобот лишь немного прошёлся по его шевелюре. Животное так и не поняло, куда подевался двуногий. Был – и не стало.

Временем на промедление Альдред не располагал. В опасной близости от его головы, надвигаясь, показались задние конечности гиганта. Всё такой же ловкий, как в сане репрессора, он без рук поднялся на ноги. Миг – и копьё плотно вошло в брюшные мышцы слона. Кожу и жир инквизиторский сплав пронзил с лёгкостью, хоть и чуть увяз, но добрался до плоти, пуская кровь.

Насколько хватало сил, Флэй провернул копьё, оставляя слону рваную рану. Он быстро выдернул оружие и увернулся в сторону. Заблаговременно. Гигант верещал, мотался из стороны в сторону. Да так, что погонщик не мог его успокоить и лишь чудом удерживался на шее зверя. Животное топало ступнями, сотрясая землю.

Беснование великана говорило о том, что он вошёл в муст.

Глава 17-2. Гигант

Муст – особое состояние боевой ярости. Причём не наездник вызвал его – соответственно, не он его контролировал. И пока животное не добьётся своего, не успокоится.

Ощутив резко возросшую опасность, Альдред стал боком откатываться прочь, лишь бы слон по нему не прошёлся, оставив после себя кровавую лепёшку. Несмотря на зреющую под собой свирепость, один из копьеметателей подбежал к краю корзины, увидев инквизитора. Хотел покончить с ним, пока тот наиболее уязвим. Но что-то пошло не так.

Слон слишком резко развернулся мордой к персекутору. Стрелок попросту выпал с воплем из корзины. Тяга к жизни возобладала над здравым смыслом. При падении тримогенянин пытался вбить пилум в плоть гиганта и тем самым повиснуть, забраться обратно. Не вышло. Зато наконечник больно оцарапал животному бок, пуская кровь.

Исполина царапина лишь раззадорила. Огромные плоские уши ходили ходуном, подсказывая, куда упал мелкий вредитель. Стрелок шлёпнулся на задницу. У него заломило копчик. Он думал только о нём, пока над ним не нависла тень с бивнями.

Копьеметатель застыл на месте в ужасе, исторгнув из себя истошный вопль. Слон опустился на него, раздавив единовременно и череп, и таз. Ещё один тримогенянин пал. Последний стрелок, держась за поручни, что-то искал у себя в корзине. Судьба самого первого была хоть и очевидна, но не до конца ясна.

Альдред крутанул ногами, резко встал и выставил копьё перед собой. Он тяжело дышал. В мыслях он всё ещё валялся там, под слоном. Не зная, когда тот прекратит его мытарства. К счастью, обошлось.

Погонщик пытался изо всех сил взять под контроль рвущегося из стороны в сторону гиганта. Он без конца что-то нашёптывал ему на ухо, пока увещевание не принесло свои плоды. Животное ещё ревело, но хотя бы остановилось. Альдред всё это время наблюдал за ними, готовый ко всему.

Тримогенянин издал несколько отрывистых звуков, пиная зверя. Слон смотрел прямо на персекутора. Стрелок уже разобрался с инвентарём и затих. Солнце, казавшееся раскалённым красным шаром, степенно опускалось за море.

Ни с того, ни с сего погонщик достал анкус, убрав при этом кинжал в ножны. Он вонзил стрекало в голову гиганта, стал колоть, вновь наращивая состояние муста, направленное на Альдреда.

Голос великана поднялся над сумеречными джунглями. Слон бросился в атаку. Багор взрыхлял кожу на темени гиганта, пуская мелкие капли крови. Так, погонщик подсказывал зверю, как быстро он должен двигаться. Флэй понял, тримогенянин задумал нечто нехорошее.

Что-то далёкое, глубоко внутреннее и древнее взыграло в инквизиторе. Более того, сознание допустило импульс, пронизавший само естество персекутора. Он медленно пошёл на животное, которое было его крупнее раз в пять.

А когда человек и зверь встретились чуть ли не лицом к лицу, началось то, что сам Альдред бы никогда не объяснил. Он начал кричать что-то, угрожать слону, переступив через страх перед громадиной. И что удивительно, ему удалось посеять панику в сердце гиганта. Мельтешащий перед глазами наконечник копья раздражал животное.

Оно медленно отступало, вереща. И только погонщик мог напомнить зверю, что от него хотят. Он снова достал кинжал и сделал надрез на голове исполина. Слон тут же пришел в чувства. Заревел и пустил в ход не бивни, но хобот.

Упругий продолговатый нос легко вылавировал, избегая копья, и обвился вокруг торса Флэя, сдавив, будто питон. Альдред вскрикнул. Зверь потянул его на себя. Тут-то его и поджидал наездник…

Во тьме джунглей язычники заплутали быстро. Баргест завёл их в ту часть тропического леса, где преобладал высокий кустарник. Тримогеняне переговаривались тихо, пытаясь понять, куда запропастилась псина. Как вдруг она заявила о себе.

Сознания Нико и Рокки были соединены ментальной связью. Собака действовала стратегически, насколько могла, и хозяин ей в этом полностью помогал. Первым псу на зуб угодил их лучник.

Баргест выпрыгнул из кустов. Тот закричал, что было мочи, перепугав отвернувшихся пехотинцев. Чёрный пёс вгрызся ему в ногу, дробя колено, и вновь скрылся в кустах. Исчез, не успев и появиться.

К визжащему раненому хотел подойти один из язычников. Только он приблизился, из сумерек вновь явился ночной кошмар всех нечистых. Собака повалила его навзничь, вцепилась в руку и утащила прочь.

Чуть поодаль баргест начал рвать свою добычу на куски. Медленно. Ломоть за ломтем. Оставляя в живых. Никто не пошёл ему помогать. Солдат орал ещё какое-то время, работая исключительно на хитроумный и жестокий план Никколо Гаравольи.

Оставшиеся пехотинцы сбились в кучку, спина к спине. Вглядывались во тьму джунглей, которая с наступлением ночи только нарастала. Их стрелок оставался лежать, где его оставил баргест. Лучник пытался достучаться до них, умолял помочь. Но и его бросили. Эти язычники думали только о себе.