И всем мои девять хвостов - Коротич Мила. Страница 6

Саша задумалась: после чего именно ее размеренная серенькая жизнь стала вдруг нестись разноцветными скачками вприпрыжку сразу во всех направлениях? Но думать как-то не очень получалось, мешали бабочки в животе, холодок на затылке и тиканье хозяйских ходиков. Еще вчера она была жертвой насмешек, как обычно, дурнушкой, но умницей-студенткой, тоже как обычно. Сегодня же утром она впервые в жизни завалила собеседование – обидно до слез. Но и получила приглашение на свидание с аспирантом Ли Чжаном – впервые в жизни. Она потеряла шанс бесплатной стажировки за границей – разбитые мечты о шансе попробовать пожить в месте, где никто не сочтет ее необычной из-за внешности. Но и поймала уважительный взгляд красотки Лизки и ее приятеля – стоило только дерзко ответить. Был разговор с подругой – Леськой, совершенно точно давший понять, что шансов законно найти денег на поездку – нет. И тут же вызов к хозяину Тян Ши.

– Саша, – сказал он сегодня, поглаживая свою длинную тонкую бороденку. Когда день не ладился больше обычного, Саша считала, что бороденка эта козлиная, в день зарплаты те же самые волосы становились бородой джина, а в момент премии – бородой сенсея из кунг-фу фильмов. Сегодня борода была в трех ипостасях сразу. – Я хочу с тобой поговорить. Пойдем.

Робея, Кислицкая прошла в кабинет хозяина, не зная, чего там ожидать, и словно в китайскую сказку попала.

Затейливые узоры из неровных завитков покрывали потолок и верхнюю часть стен: серые, белые, нежно-голубые. «Облака и туманы» – поняла девушка. Каменный лев сидел у двери. Большой тяжелый стол темного дерева стоял посреди комнаты, а рядом, только шаг сделай, лежанка из белого шелка, расшитого теми же облачными узорами, что и стены. Большая напольная ваза с другой стороны стола. И там тоже облачные завитки. В ней – огромная белая хризантема. Ни окон, ни других дверей, ни большого сейфа, разве что спрятаны они за раздвижной ширмой в углу. Пахнет специями и водой одновременно, не сыростью, а водой. Сверчок сверчал, заставляя забыть о существовании города за этими стенами. И освещалось все в комнате несколькими светильниками-чашами, направленными вверх.

И Саша уже была готова удивляться, если бы не заметила вовремя: хромированные ножки, электрические розетки, ноутбук и цифровая фоторамка в момент делали сказочный мир современным. И совсем уж отлегло от сердца у Кислицкой, когда Тян Ши, обойдя хризантему, сел в офисное кресло босса на вращающейся ножке. Ей он присесть не предложил.

– Саша, я давно наблюдаю, как ты работаешь. – Босс начал издалека. – Ты хорошо работаешь. Трудолюбие, скромность, сдержанность – прекрасные добродетели даже для мужчины. Для молодой девушки они – бесценны.

«Ой, всё!» – в который раз за этот день подумала сокровищеимеющая девушка.

– Цветок, распустившийся в непогоду – вот редчайшая драгоценность,* – только это вспомнила Саша, в тон вещающего начальника. – А я просто выполняю свой долг, как учили родители. «Выполняй обязанности, сохраняя спокойствие и ты…»*

Она сама не поняла, как это мысли вдруг оказались произнесенными словами, но явно же она проболталась, раз старик сказал:

– …И я тоже смотрел «Мулан»*, – Он подергал себя за бороду и снова рассмеялся Тань Ши.– Наряд героини там совсем не похож на аутентичный. Но что взять с этих лаоваев* из Диснейленда?! Варвары, одно слово. А людей, воспитавших тебя, стоит похвалить. Одного лишь тебе не достает для внутренней гармонии …

– Денег на учебу? – Кислицкая подняла глаза. Ах, Леська, ах, медведица! Проболталась Тян Ши, пока Саша уходила в зал! Старик смотрел на девушку, сощурившись, плохо пряча улыбку в бороде и кивал…Даже не улыбку, а улыбочку. И нехорошие мысли зашевелились в девушки. Зачем она заговорила про деньги? Вот ведь, ляпнула, не подумав, а ведь это высказывание можно толковать так двояко, так двусмысленно, так неприлично, что… «Ой, всё!»

Саша попятилась к выходу: шаг, еще шаг и наткнулась спиной на каменного льва! Он преграждал ей путь и глаза статуи ничего не выражали. Только Саша поклясться была готова, что стоял этот истукан совсем в другом месте. Тян Ши достал из стола сигарету и закурил, наблюдая за реакцией жертвы. Да, Саша почувствовала себя жертвой, но не впадать же в панику сразу! Может, каменюка все же стоял здесь, а она просто не рассчитала шаги.

– Это вам Леся рассказала? – тянула время Кислицкая, а сама сделала маленький шаг в сторону. – Да, я хотела бы поехать на стажировку в Китай от своего университета, но финансово затруднительно это. – Еще шажочек в сторону. Краем глаза Девушка следила за львом. Ничего не происходило.

– Я имел в виду взгляд в себя, уверенность в собственном избранном пути, раскрытие собственной сущности, – вещал босс, пуская колечки дыма. – Но деньги – тоже хорошо. Так наш разговор станет конкретным и быстрым. Я тебе – деньги, а ты сделаешь мою жизнь более радостной.

Сказать, что отвисла челюсть – ничего не сказать! Харасмент в суши- баре? Студентка и старикан? Тут даже Саше смешно стало, не страшно, смешно и, тряхнув хвостом, она засмеялась открыто. Ласкающее движение волос на девичьей шее – как это все же вдохновляет сегодня! Но тут же осеклась Кислицкая, когда увидела, как беззвучно сделал шаг ей за спину вырезанный из мрамора лев, отрезая путь к отступлению. Вот тут уж пришла очередь старикашке посмеяться над дерзкой девчонкой.

– Тихо, тихо, – произнес Тян Ши, зверь покорно принял первоначальную позу да еще и у стены, как положено статуе. Саша, однако, сама чуть не села на красный пол комнаты. – Поосторожнее там, – то ли ей, то ли статуе добавил старик. – Непочтительно смеяться над старшими, не дослушав к тому же.

Тян Ши развернул к девушке простую белую цифровую фоторамку. Оттуда взглянула она сама, собственной персоной, но – в чужой одежде! И что самое странное – в мужской! Стриженные волосы модной рваной линией, длинные для парня, если только он не анимешник, золотая серьга в ухе, яркая кожаная жилетка на голое тело – определенно это не Кислицкая, у нее и вещей-то таких отродясь не было, не говоря уж о золотых серьгах, в непроколотых, кстати, ушах.

Но лицо – ее лицо!

Босс перелистнул изображение и паренек с девичьим лицом, тоже щуплый, как Саша, изображает воина у-шу. Еще щелчок пальцем по кнопке – и он на большом вокзале, с чемоданом, машет рукой, улыбаясь. Еще щелчок – он в мантии студента со стопкой учебников в руках. Еще клик – и сэлфочка с какой-то азиатской раскрепощенной девицей на фоне ночной панорамы города. Клик – и снова Сашино лицо крупным планом (жуткое это ощущение видеть себя там, где тебя точно не было никогда), а на заднем плане знакомые до боли иероглифы на портике здания: «Северный лесной институт».

– Это мой сын, – просто сказал начальник. Не оправившаяся от многочисленных шоковых ударов сегодняшнего дня Александра смотрела на фотографию и просто слушала начальника. – Он учится в том же университете, куда ты собиралась поехать. Точнее – числится. Недавно я получил письмо и очень расстроился. Сын огорчает меня результатами учебы и поведением, а также разоряет. Если он не сдаст экзамены, то все те деньги, которые были истрачены на учебу, окажутся просто потрачены зря. Его выгонят с позором. Мой сын, мое вложение в будущее, не оправдывает надежд, покрывает голову родителей пеплом позора…

«Вот если он сейчас встанет из-за стола и окажется в одеждах даоса, я точно буду знать, что сошла с ума», – решила для себя Саша и на всякий случай слегка кивала в такт словам начальника. Щекотка не давала ей потерять ощущение реальности.

– Ты похожа на моего сына как две капли воды, как тут говорят. – Ни белых одежд даоса, ни оранжевой рясы буддиста на Тян Ши не появлялось. – Я оплачу тебе дорогу, а ты сдай экзамены за моего сына. Это честная сделка. Ты справишься, потому что я наводил справки о твоей учебе.

Сумасшедший день, сумасшедший старик, сумасшедшее предложение, сумасшедшее всё! Бедная нескладная маленькая девочка, забитая жизнью, сидевшая внутри Саши Кислицкой, сейчас разревется – еще чуть-чуть в том же духе и у реальной Кислицой затрясутся руки, польются слезы, как в детстве. Голова уже начинала кружиться. Жизнь вокруг сегодня не поддавалась осмыслению. Нужно срочно увидеть что-то обыкновенное, чтобы привычный мир остался привычным, зацепиться за простое, как за якорь, чтоб не унесло в туманную даль, полную, быть может, чудовищ…