В ожидании весны (СИ) - Кузнецова Аня. Страница 12

Зверь выскочил перед конём внезапно, словно появился из-под земли. Одуванчик сделал свечку, сбрасывая зазевавшегося седока, а затем опустившись, бросился прочь. Саймон захрипел, пытаясь сделать хоть один вздох. Тем временем медведь вальяжно подошёл к нему и наклонился. Фыркнул, обдав свою жертву жарким дыханием. Он возвышался, словно глыба, лишая всякой воли.

― Ну чего ты ждёшь? ― крикнул Саймон, обращаясь к Тени. Та же… ничего не сделала.

Раздались крики его товарищей, но медведь рыкнул, словно смеясь над ними.

― Я смотрю жизнь тебя ничего не учит, ― этот ледяной голос Саймон узнал сразу.

Зверь попятился и сел рядом с женщиной. Как и тогда, Владычица была словно ледяная статуя ― в тонком платье из снежинок и её окутывало облако белых волос.

― Я пришёл…

― Я знаю.

Саймон вздрогнул, когда Альма рухнула рядом с ним на колени и низко склонила голову.

― Приходящий, ― прошептала она в священном ужасе, а следом достала из сумки бубен и протянула вперёд. ― У меня нет для тебя дара, кроме этого. Прими его.

Медведь фыркнул и обратился человеком. Точнее похожим на человека. Высокий, немолодой, затянутый в медвежью шкуру. Он отбросил со лба каштановые волосы и мягко улыбнулся.

― Сейчас не время приносить дары, дитя. К тому же эта вещь ещё может тебе пригодиться.

Альма во все глаза уставилась на него, прижав к груди бубен. С другой стороны от Саймона на колени упал и Губи. Он стянул с головы шапку и вытер испарину.

― Я ж верил, но не… А что дарить-то надо? У меня есть немного варенья.

Приходящий, а теперь всем стало ясно, что это был именно он, заинтересованно приподнял брови.

― Малиновое?

― Оно самое, ― улыбнулся Губи и бросился к сумкам. Протягивая небольшую баночку, он почтительно склонил голову.

― Эх… Не время, но малиновое ведь, ― с сомнение сказал Приходящий и всё же взял подношение. ― Так и быть. Только никому не говорите, ― и заговорчески подмигнул.

― Вы закончили? ― Владычица скрестила руки на груди, а волки у её ног согласно рыкнули.

― Да ладно тебе, не серчай. Варенье же! ― отмахнулся Приходящий и тут же серьёзно добавил. ― Ты уж не гневайся слишком сильно.

Женщина повела плечом и мужчина отошёл в сторону, любовно гладя маленькую баночку.

― И так, ты пришёл, ― ледяной взгляд обратился к Саймону.

― Да. И я хочу…

― Я знаю, чего ты хочешь. Неужели мой дар оказался таким… тяжёлым?

― Люди умирают.

Смех разнёсся по округе. Она так искренне смеялось, что даже Приходящий недовольно покачал головой.

― Люди умирают всегда.

― Это происходит из-за меня!

― Неужели? Разве ты не желал победить конкурента?

― Только честно!

― Честность. Очень много для такого, как ты. А та девушка. Разве не было у тебя мыслей избавится от ребёнка, сразу как только узнал?

Саймон долго смотрел в её глаза и всё же сломался, опустив голову.

― Не избавиться. Я думал, что это не мой… Что… она обманывает, как и другие.

Владычица угрожающе сощурилась.

— Опять ложь.

Плечи просителя опустились, а спина, словно лишённая подпорки, окончательно согнулась.

— Хотел, но это только мысль….

― И тем не менее ты получил всё: избавился от нежеланной любовницы, нежеланного ребёнка, получил дело конкурента. Что там ещё было? Удачно вложил деньги в фирму и выиграл, только потому что караван другой компании пропал. Это же не ты сделал?

Саймону нечего было ответить. Не он, но… он.

― Забери этот дар. Я устал, что они все умирают.

― Ты сам выбрал этот путь. Разве не помнишь? Тогда в лесу. У тебя был выбор и как всегда Ты выбрал Себя.

Он чувствовал как Альма и Губи смотрят на него с непониманием.

― Ах, ты им не рассказал, ― Владычица вновь рассмеялась. ― Ничего не меняется. Интересно, а в этот раз будет так же?

― I kur, Suzuqva, ― подал голос Приходящий.

― Tar! Tar! Tar! Uk-ir-art, ― раздражённо ответила ему женщина.

Медведь покачал головой и кивнул Саймону.

― Расскажи, как оно было.

Тот облизал пересохшие губы и сглотнул.

― Мы нашли дом в лесу. Зимник. Крыша была, печка тоже. Там и остались. Я и Яну охотились. Пытались точнее. Ничего у нас не вышло ― чтобы мы, городские знали об этом? Воровали из деревни. Когда картошку, когда курицу. Один раз Яну козу приволок. Ох, и горластая она была. Ну я решил, что нужно в город возвращаться. Там и работу найти можно, да и воровать проще. Они не захотели. Сказали, их там найдут и продадут. Вскоре в деревне поняли, что кто-то подворовывает. Я их уговаривал ― уйдём! А они не в какую. Сидели и боялись. Вот я и ушёл. Думал обоснуюсь в городе, вернусь, покажу, что там безопасно. А… оно вот как вышло.

― Как вышло? — поторопил его Приходящий.

Саймон совсем поник.

― В ту ночь я должен был следить за огнём. У нас не было больше спичек и тот должен был гореть всё время. Пока все спали, подкинул в огонь побольше дров и ушёл. Но дров не хватило, и огонь погас. Они замёрзли. Я не хотел! Я думал, что…

― Ты попросил меня о жизни. И чтобы больше не голодать… Ты живёшь. И не голодаешь, ― усмехнулась Владычица. ― Жадность, Саймон… Ты ведь взял себе это имя, Коврик Растяпа?

― Так звали парня, чьи документы я украл.

Взгляд товарищей прожигал. Теперь уж точно они не встанут на его сторону.

― И я ещё тебе помогала, ― прошептала Альма, но её прервал очередной смех Владычицы.

― А ты тоже непроста, дочь Зимнего предела. Гордыня ― твоё имя.

Альма вскинулась и тут же опустила голову. Внезапно в их разговор вступил Медведь.

― Неужели, дитя, помогать нужно лишь тем, кто заслуживает? Ты лишь хотела потешить своё самолюбие. И вот итог ― ты больше не сможешь вернуться к семье. ― он тяжело вздохнул. ― Сними с неё метку. Она и так уже наказана.

Владычица поморщилась.

— Эта метка шаманки, а я не вмешиваюсь в дела людей.

Альма поникла, низко опустив голову.

― А ты, житель Порога, что скажешь?

Губи помялся, бросил боязливый взгляд на своих товарищей, но всё же расправил плечи и твёрдо, как клятву отчеканил.

― А я не святой, чтобы всех судить. Сам порой глупости делаю.

У его ног появился Ахма-ра. Заяц прижал уши, да и его хвостик заметно подрагивал, но убегать явно не собирался. Приходящий громогласно рассмеялся, а утерев слёзы, махнул рукой.

― Будет с тебя. Принеси на будущий год к лесу варенья. Две банки.

Губи поклонился. Саймон же посмотрел на Владычицу, ожидая если не приговора, то хоть какого-то решения. В конце концов он всегда может поселиться где нибудь в лесу, подальше от людей.

Женщина погладила чёрного волка и тот блаженно прикрыл глаза.

― За тебя попросили, но не в моих силах забирать дары. Да и не хочу этого. Ты так и не усвоил урок ― а по сему… Твоё бремя спадёт, когда ты полюбишь настолько сильно, что будешь готов отдать жизнь… и отдашь. Судьба любит таких, как ты, так что не пропусти развилку.

― Женщину? Полюбить женщину?

Приходящий нахмурился и пояснил:

― Женщину, мужчину, ребёнка… Человека, дурень. Че-ло-ве-ка.

― А тень? Что с ней делать?

― А ты ещё не понял? ― Медведь усмехнулся, но Владычица подняла руку в знак молчания и заговорила сама.

― Тень ― это ты. Всё то, что ты так не любил в себе — в ней. Что делать, если ты не выносишь даже себя? Всё. Вам пора уходить, ― по взмаху её руки в горе раскрылась расщелина. ― Пройдёте этой дорогой и выйдете к людям. И возьмите с собой Ахма-ра, раз уж он так к вам привязался.

Когда путешественники, совершенно обескураженные происходящим, скрылись в горе, Медведь открыл баночку и принюхался.

― Ты слишком добр к ним.

― А ты слишком придирчива. Ох, вот за такой дар можно и побыть добрым.

И с наслаждением положил измазанный вареньем палец в рот.

Глава 14. Конец?

Они вышли к посёлку. В воздухе витал запах еды и у всех одновременно заурчало в желудке. Альма поправила лямку сумки и решительно посмотрела на Саймона.