Тёмная Вестница (СИ) - Фред Винни. Страница 4

– Не спишь ещё?

Я села на кровати и тоже изобразила улыбку, такую же насквозь фальшивую:

– Не сплю, заходи.

Она знала, что я практически вообще не сплю, и я знала, что она знает, но все в этом доме делали вид, что мне нужно минимум семь часов тишины и темноты каждую ночь, потому что бродить ночами приличной девушке не подобает, а я очень приличная девушка, самая приличная в мире.

Мама вошла, придвинула к моей кровати стул, села и посмотрела на меня, с гордостью:

– Как ты выросла, дорогая. И какой ты стала красавицей, я так тобой горжусь.

«Итак, "оценочная стоимость", госпожа пристав?»

Я опустила глаза, делая вид, что мне очень приятно это слышать – ложь, я живу в этом теле много лет, и я ничего, совершенно ничего не сделала для того, чтобы оно выглядело красиво, это заслуга генетики, той же самой божественной лотереи, из-за которой мне практически не нужен сон, за что в детстве меня все ненавидели, и за что мать дала мне второе имя Лилерин – жаворонок.

«Очень иронично, мама. Продолжай.»

– Ты уже совсем взрослая, моя девочка, – вздохнула мама, – и настало время нам с тобой поговорить о взрослых делах. О тех, что происходят между мужчиной и женщиной.

Я крепко зажмурилась от смеси раздражения и стыда, и прошептала:

– Мама, пожалуйста, я учусь на медицинском.

Мама тихо рассмеялась и снисходительно похлопала меня по руке:

– Милая, я не сомневаюсь в том, что ты знаешь, что происходит между мужчиной и женщиной в постели. Но знаешь ли ты, как они в этой постели оказываются?

Я нахмурилась и задумалась, мама рассмеялась громче и дотянулась до шнурка, вызывая горничную, приказала принести какао и печенье, стала подробно рассказывать, какую взять посуду, как заваривать какао. Горничная записывала, а я лежала и думала, пытаясь вспомнить всё, что знаю по теме.

В тех книгах, которые нам давали в пансионе, «взрослые дела» случались либо после свадьбы, и тогда о них ничего не говорилось, только последствия в виде детей, либо...

«Их "одолевала страсть", без подробностей.»

Это была любимая страшилка наставниц, во всех книгах это происходило одинаково – мужчина и женщина, из-за случайного стечения обстоятельств непреодолимой силы, оказывались наедине без свидетелей, между ними происходил какой-то тривиальный разговор и обмен взглядами, потом их «одолевала страсть». Дальше шла новая глава, утро, мятая постель, разорванное платье, женщина плачет, мужчина ведёт себя либо как джентльмен, обещая жениться (врёт, потому что джентльмены сначала женятся, потом в постель приходят), либо как негодяй (что естественно и логично), и тогда женщине всё наконец-то становится ясно, она прозревает, рвёт на себе волосы и уходит в монастырь (хороший вариант), либо убивает себя (плохой вариант). В одной книге, которую читали втайне от наставниц, был третий вариант – женщина вытирала слёзы, собиралась с мыслями, и жестоко беспощадно мстила, так, что в итоге убил себя как раз мужчина. Судя по тому, что страницы «подпольной» книги были зачитаны до дыр, особенно ближе к концу, девочкам этот вариант очень нравился.

Попав в Академию Граней, я открыла для себя беллетристику без цензуры, и прочитала множество совсем других книг – там героев не просто «одолевала страсть» в конце главы, там целовались, говорили друг другу неприличные комплименты, под конец главы снимали (или даже срывали) одежду, а в начале следующей главы не плакали, а делали вид, что ничего не произошло, а иногда даже не делали, а вполне мило обсуждали «взрослые дела», обычно мужчина шутил по этому поводу, а женщина смущалась. Свадьба в итоге всё равно происходила, книги без свадьбы стояли на полке с драмой и ужасами, на остальных полках свадьба была обязательной.

«Надеюсь, мама никогда не узнает, что я читала такие книги.»

Принесли какао, мама спросила разрешения лечь ко мне, я разрешила, она поставила подушки повыше и устроилась рядом со мной, поставив на одеяло маленький поднос с чашками и печеньем, полюбовалась росписью блюдца, подаренного когда-то ей на свадьбу бабушкой, и с хитрой улыбкой спросила:

– Ну что, вспомнила что-нибудь?

Я изобразила смущённо-ироничную рожицу и прошептала:

– Их «одолевает страсть».

Мама захихикала и протянула мне чашку, сделала глоток и постепенно перестала улыбаться. Тихо сказала с усталой иронией:

– «Страсть» – это для книжек, малыш. В жизни всё совсем не так. В книжках всё очень просто, там все молоды, здоровы и красивы, и события сюжета, чаще всего, являются единственной за всю жизнь проблемой героев. Они живут своей спокойной размеренной жизнью, потом происходит что-то необычное, что всех будоражит, из-за этого в их жизни появляются новые знакомства, герои находят себе пару не так, как было запланировано, и это единственное отклонение от плана в их жизни – дальше всё идёт как всегда, и сюжет заканчивается, потому что больше не о чем говорить, все же счастливы. В жизни всё по-другому. В жизни счастье может закончиться неожиданно, а может вообще даже не начаться. Живёт себе женщина, ждёт тех невероятных событий, которые привнесут в её жизнь новые знакомства, а их нет. Она взрослеет, получает образование, занимается тем, что ей интересно. Потом родители находят ей мужа, она выходит за него, рожает ему ребёнка, он вырастает, она ищет ему пару, и он покидает дом, как и должно быть. И женщина просто живёт дальше, читает книги о чужих приключениях, и никогда у неё не будет своих собственных, что, на самом деле, очень хорошо. Но понять это способны только те, с кем эти самые «приключения» были, и кто хорошо знает, что ничего весёлого в них нет, и что было бы лучше, если бы их не было.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она замолчала, я медленно пила какао, глядя в пространство. Мама тоже сделала глоток, тихо сказала с хитрой улыбкой:

– Как ты относишься к приключениям?

Я молчала и думала, как сформулировать ответ, который она хочет услышать. Решилась и сказала:

– Не знаю, у меня их не было.

– А я в детстве мечтала о приключениях, – она опять улыбалась, мне было немного смешно на это смотреть – я чуяла её страх, как лиса чует мышь под слоем снега, он дрожал в глубине, я понятия не имела, почему вдруг увидела его так отчётливо. Обычно мамина аура была безмятежной, она знала о моей способности очень хорошо видеть ауры, и поэтому носила экранирующий амулет, если плохо себя чувствовала и не хотела меня этим смущать.

«Она и сейчас в нём. Но он почему-то работает плохо. Сломался, что ли?»

Мама пила какао, улыбалась и рассказывала, как сказку:

– Мне хотелось, чтобы что-то случилось. Какое-нибудь невероятное событие, удивительное и даже опасное, чтобы в нашем доме появились новые гости, может быть даже мужчины, какой-нибудь по-настоящему мужской профессии – следователь, например, в книгах они всегда красивы, изысканны и умны, да? – она заговорщицки улыбалась, я изображала хихиканье.

Мама взяла печенье и замолчала, я смотрела на своё – крохотный квадрат, который я взяла и не съела, он медленно крошился в пальцах. Мама продолжила, совсем не так весело:

– Я прожила в доме своих родителей прекрасные полторы сотни лет, без малого, и я была счастливой юной девушкой, не вникающей в дела взрослых. Мой отец имел успех в делах, моя матушка давала прекрасные приёмы, я помогала ей и перенимала опыт, менялась мода, мы старались не отставать, и это было нашей самой большой проблемой, представляешь? А потом кое-что случилось, как в книгах. Но это было совсем не весело. Ты знаешь, как мы познакомились с твоим отцом?

Я знала, мне бабушка рассказывала – мама на папу совершенно случайно уронила вазу с цветами, во время приёма в доме её родителей. Я сказала:

– Случайно?

– Мы так всем говорим, – шёпотом сказала мама, – и ты тоже будешь так говорить, всю жизнь. Но, только сегодня, я расскажу тебе правду. Некрасивую, скрывать не буду, но те «приключения», которые произошли с моей семьёй, не оставили нам выбора.