Предатель. Ты не узнаешь о дочери (СИ) - Янова Екатерина. Страница 2

Выхожу из спальни, набираю подругу.

– Привет! – отвечает она каким-то настороженным голосом.

– Привет, Маш, – мой голос дрожит. – Ты что-то хотела?

– Лиза, а твой муж дома? – задает она странный вопрос.

– Да. А почему ты спрашиваешь?

– А он рядом?

– Нет. Он спит. Мы поругались, – всхлипываю я.

– Лиза, – тяжело вздыхает она. – Я долго сомневалась, рассказывать тебе или нет, но решила в итоге, что ты должна знать.

– Что? – проговариваю помертвевшим голосом.

– Он тебе изменяет! – выдает подруга то, чего я так боялась. – Я сама видела.

– Что ты видела? – кое-как выговариваю я.

– Сергей сегодня приехал в нашу гостиницу. Не один. Я охренела, если честно. Он пьяный был, и баба эта с ним… Короче, у меня есть видео. Я сняла, как они в номер шли. Сама посмотришь и все поймешь!

– Видео? – зависаю на секунду, потом как в воду бросаюсь. – Пришли мне его, – хриплю я.

Машка права, я должна увидеть своими глазами, иначе не поверю!

– Лиза, я к тебе скоро подъеду. Не хочу, чтобы ты одна была. Я с работы как раз возвращаюсь с ночной смены, меня раньше отпустили.

– Приезжай. Но видео присылай сейчас. Я хочу сама посмотреть.

– Хорошо, подруга. Держись там, не раскисай! Я скоро буду!

Сердце барабанит как сумасшедшее. Через пару секунд телефон сообщает о новом входящем, я вздрагиваю.

Этот звук как выстрел. Я знаю, сейчас я открою это видео, и мир для меня рухнет. Я уже никогда не буду прежней.

Но я должна это выдержать.

Нажимаю на старт, и в первые секунды смотрю почти без эмоций. Просто как кино.

Вот какая-то парочка в обнимку поднимается по лестнице, вот они сворачивают в коридор. Женщина явно пьяна, мужчина тоже, женщина развязно виснет на своём спутнике, так поразительно похожем на моего мужа. Нетвёрдым шагом они подходят к одному из номеров, смеются, у женщины никак не получается приложить карточку так, чтобы дверь открылась. Тогда мужчина забирает карту из её рук, прикладывает к считывателю, распахивает дверь. А женщина с нетерпением начинает его целовать, рвёт пуговицы на его рубашке, мужчина зажимает её у стенки, руки его уверенно скользят ей под юбку, похабно задирая ее, женщина закидывает бедро на талию мужчине, и он практически вносит её в номер.

Дверь за ними захлопывается, видео заканчивается, а я рассыпаюсь на кусочки.

Нет, это не пошлое кино про неизвестных мне актёров. Главного героя я прекрасно знаю. Он прямо сейчас спит в спальне на полу, в той самой рубашке, испачканной помадой, с оторванными пуговицами, в тех самых брюках. И запах женских духов теперь я наверняка знаю, кому принадлежал.

Вот на эту похабную грудастую самку ты променял нашу любовь, да, Серёжа?

Я очень хочу зарыдать, но у меня не получается. Я даже вздохнуть не могу. Потому что не знаю, как жить дальше.

Всё, во что я верила, рухнуло, а новой почвы я под ногами не чувствую.

Хотя… Прижимаю руки к животу. Вот моя почва. Мой ребёнок. И ради него я буду бороться. Только…

Отчего же так болит? Я даже не могу понять, где… В груди или в животе… Мне просто очень-очень плохо… Медленно сползаю с дивана, сворачиваясь клубочком. Тихонько всхлипываю.

Ещё вчера я мечтала, как Серёжа будет счастлив, когда узнает, что скоро станет отцом. Я была уверена, что он в итоге примет эту новость и будет носить нас с малышом на руках. А сегодня я как будто попала в другую реальность.

Нет, терпеть такое я не намерена! Пусть катится к своей грудастой тёлке! А я проживу как-нибудь без него!

Решительно встаю, резь внизу живота немного стихла. Иду в спальню, достаю большую спортивную сумку, собираю в неё самые необходимые вещи, документы.

Телефон начинает трезвонить. Это Машка.

– Я приехала, – сообщает она.

– Подожди минутку, Маш, я сейчас выйду.

Подхватываю сумку, последний раз бросаю взгляд на своего предателя-мужа, хочется отпинать его ногами за всё, но я сдерживаюсь.

Я его обязательно отпинаю, только по-другому!

Прощай, Сергей!

Глава 2.

– Лиз, ты как? – наверное, в десятый раз спрашивает Маша, с беспокойством поглядывая на меня.

Я плохо помню, как мы доехали до квартиры подруги. И сейчас всё ещё в прострации.

– Нормально, – отвечаю безжизненным тоном.

– Ты меня пугаешь, – признаётся Машка.

Я и сама себя пугаю. У меня как будто заледенело всё внутри, и я сижу каменной статуей, не в силах пошевелиться.

– Я тебе сейчас коньяка налью. Тебе надо. Нервы успокоить.

– Нельзя мне коньяка, – судорожно втягиваю воздух.

– Нужно! – убеждает Машка.

– Я беременна. Поэтому нельзя.

– Что, – приседает шокированная подруга передо мной. – Вот козлина паршивая! – сносит её на эмоции. – Дома беременная жена, а он, урод, с этой курвой грудастой кувыркается!

– Он не знает, – шепчу потерянно. – И пусть не узнаёт совсем, – всхлипываю.

И вот теперь резко бросает в рыдания.

– Тише, тише, – гладит меня по спине Машка. – Поплачь немного. Это лучше, чем молчать. Поплачь.

Так мы сидим до утра. Я то рыдаю, то затихаю раненой птичкой. Машка поддерживает меня, как может. Я ей очень благодарна. Но исправить уже никто ничего не в силах.

– И что ты будешь делать дальше? – задаёт подруга вопрос, которого я и сама боюсь.

– Я не знаю, Маш. Но я не смогу простить его, – слёзы рвутся наружу, снова я рыдаю на груди у подруги.

– Не думай сейчас об этом, – успокаивает меня Машка, поглаживая по голове. – Утро вечера мудренее. Поспи пока, – укладывает меня, укрывает одеялом, и я покорно закрываю глаза. Потому что уже дошла до предела психологического истощения.

Полноценно уснуть не получается. Я постоянно плаваю в каком-то жутком коктейле из чёрных мыслей, болючих чувств, обид.

Внутри я продолжаю рыдать, биться в истерике, раниться о правду, которая вдруг открылась передо мной. Но внешне просто лежу, не позволяя себе выпустить эту истерику на волю.

Постепенно меня всё же выключает на несколько часов.

Просыпаюсь, в комнате светло и тихо.

Голова тяжёлая, во рту сухо, как будто вчера я послушалась Машку и напилась коньяка. Шлёпаю босыми ногами на кухню, подруги нет, но на столе накрыт завтрак и лежит записка: “Скоро вернусь. Не скучай!”

Жадно пью воду, на еду смотреть не могу. Низ живота противно тянет. Это плохо. Наверное, нужно в больницу. Но сейчас я просто не в состоянии шевелиться.

Возвращаюсь на диван, сворачиваюсь калачиком и снова погружаюсь в мой персональный ад из мыслей. Как вынырнуть из этого котла воспоминаний?

Ответ прост. Никак. Это надо пережить.

Смогу ли? Не знаю.

Нужно думать о главном, о ребёнке. И сосредоточиться только на этом.

А значит, надо назначить встречу с врачом.

Нахожу свой телефон. Включаю. На меня тут же начинают сыпаться уведомления о сообщениях и пропущенных звонках от мужа. Я всё безжалостно удаляю.

Тут же пробивается входящий звонок от Сергея. Сбрасываю. Отправляю всего два слова в ответ: “Забудь обо мне”. И то самое видео, которое прислала Машка.

Блокирую его номер. Пока я не готова общаться совсем. Не хочу выслушивать ни его оправдания, ни извинения, вообще ничего. Каждая мысль о муже острым кинжалом вонзается в сердце и отдаёт болью вниз живота. Я чувствую, это плохо для малыша. А значит, нужно исключить пока наше общение.

Нахожу номер моего гинеколога. Звоню, договариваюсь о приёме. Сегодня, через три часа. Отлично, мне как раз хватит времени, чтобы собраться с силами.

Вскоре возвращается Машка. Приносит полные пакеты продуктов, раскладывает всё это по полкам, начинает готовить, щебечет что-то. Я понимаю, она пытается меня отвлечь, развеселить, но это просто невозможно. Я как могу стараюсь отвечать ей, даже улыбаюсь через силу, но внутри всё равно болит так, что иногда приходится медленно втягивать воздух и также медленно выдыхать. Хоть это и не спасает.

– Маш, мне к врачу нужно. Отвезёшь меня?