Господин Грей (СИ) - Лавру Натали. Страница 15

***

Великан, окрылённый воссоединением с семьёй, благодаря полезным связям и финансовым вложениям переоформил досье Ольги и присвоил ему статус «секретно». Теперь о прошлом Хлои Браун и её изменённом имени могут узнать только люди с особым допуском, а таких можно пересчитать по пальцам.

Хас стал Александром Брауном, хотя дома его все продолжали называть настоящим именем. Внутри семьи Хлою звали Холой, а Ксабиана Хастадом. Они хотели сохранить близость, которая была у них до разлуки. Это была их большая тайна ото всех.

***

Вслед за Маратом в доме поселились два серых великана: Хашиз и Рурша. Правда, по сравнению с Хастадом, они выглядели, как два хилых засохших деревца. Оба на голову ниже его и раза в три тоньше.

Вели себя новые жильцы тихо от слова совсем: никого не пугали, не скалили зубы, ели исключительно в своей комнатушке, Хастада слушались безропотно.

Ольга быстро привыкла к серым прихвостням, ибо если даже Хастад спокоен, то и ей незачем волноваться.

Вечером, после семейного ужина, Ольга и Хастад наслаждались уединением и разговаривали.

– Поделишься, как тебе удалось приручить двух дикарей? – спросила она.

– Купил их в междумирье на чёрном рынке. Двоих по цене одного, – с улыбкой ответил он.

– То-то, я смотрю, какие-то они жалконькие. У одного ухо рваное, у другого пальцы на правой руке кривые. Если бы при нашей первой встрече ты выглядел, как они, я бы, наверное, не испугалась, а пожалела тебя.

– Самое ценное в них то, что они рабы. Я вшил каждому чип, объяснил, что предательство или попытка бегства равняется смертному приговору.

– Воу. И они поняли?

– Поняли, – великан собственнически притянул Ольгу к себе. – Я для них царь и бог.

– Зато я знаю страшную тайну про твою ахиллесову пяту… – томно, глядя ему в глаза, сказала она, а сама напряглась, готовясь к нападению.

Секунда – и великана сдуло с кровати.

– Только не сосочки! – воскликнул Хастад, прикрывая уязвимую часть тела.

Ольга захохотала и откинулась обратно на подушку.

– Ты же, блин, царь и бог! Ну как можно бояться этого? – возвела она очи небу. – Эх, надо было без предупреждения нападать…

Великан, опасливо глядя на свою женщину, вернулся в постель.

– Ты хоть скажи, как различать твоих прихвостней? – спросила она.

– Хашиз – это который с порванным ухом, а Рурша – с не рваным, – ответил Хастад.

– Надеюсь, мне не придётся учить их языкам?

– Нет. Я сам заставлю их выучить английский. Русский им знать ни к чему.

– А не заколебёшься? Ты и так круглосуточно работаешь.

– Я справлюсь, – одно ловкое движение – и он навис над Ольгой. – Но мне нужен допинг… Много допинга.

– Так, значит, это называется? – она заигрывающе прикусила губу.

– Люблю, – великан поцеловал её в уголок рта, затем спустился к шее и ещё ниже. – Люблю… Люблю…

Навалившаяся было усталость сошла на нет, Ольга почувствовала, как в ней пробуждается жадная до ласк сущность. Дерзкая, раскрепощённая, бесстыжая.

Такой Ольгу видел только Хастад… до этой ночи.

– Твою ма-а-ать! – взвизгнула она, когда в разгар интимного процесса увидела серую тень возле дальней стены.

Хастад многообещающе зарычал и отстранился. Тень мигом испарилась.

Великан прикрыл свою женщину одеялом и сказал ей:

– Ничего не бойся. Я разберусь, – и исчез.

К возвращению Хастада Ольга уже уснула. Она и не думала бояться, так как знала, что к ним в комнату неудачно попал один из серых прихвостней, то ли Рурша, то ли Хашиз. Всего-то. Неприятно, конечно, и обломно, но, если задуматься, то ерунда.

Вечером, после рабочего дня, когда водитель доставил Ольгу домой, она услышала слабенькое поскуливание, доносящееся из-за двери одной из комнат.

Ольга вошла. Дверь была не заперта.

В комнате не было ни кроватей, ни столов. Только один простенький шкаф в углу. По обстановке и не скажешь, что это один из богатейших домов района.

На лежанке, скрючившись, лежал, как поняла Ольга, вчерашний ночной гость. Весь буро-синий от побоев, и лицо в запёкшейся крови.

– Ох, сурово же он тебя отделал… – обратилась она к серому на английском, но тот вытаращил на неё глазищи и отполз к стене, выставив вперёд руку со скрюченными, неправильного сросшимися после давнего перелома пальцами. – Да не бойся ты! – сказала она, но бедолага заскулил ещё сильнее.

Ольга выбежала за дверь. Нужно было где-то раздобыть аптечку. В доме она пока плохо ориентировалась, зато в машине у водителя точно есть чемоданчик с медикаментами.

Пока ходила, размышляла, что выскажет Хастаду, и вспоминала, как же всё-таки зовут побитого прихвостня. Вроде бы Рурша. Да, точно. Хашиз – это который с рваным ухом.

– Давай сюда своё лицо, – командирским голосом сказала Ольга, когда вернулась к Рурше.

Тот понял только интонацию и решил, что его снова будут бить. Прикрыл голову рукой и вжался в пол.

«Запуганный какой», – подумала Ольга и сама подсела вплотную к нему с влажной салфеткой в руке.

Великан тихонько всхлипнул, но когда понял, что его пришли лечить, убрал от лица руку, захлопал огромными, едва ли не на пол лица, глазищами и притих.

Кроме простеньких штанов из мешковины, на Рурше не было одежды. Судя по тощенькой фигурке, он был совсем юн, лет на пять старше Хаса. Дышал великан неровно, держался за отбитый синюшный бок.

«Понятно. Сломаны рёбра», – заключила Ольга и снова отправила мысленный укор Хастаду. А что если бы с их сыном обошлись так же? Тот ли это Хастад, что был раньше? Или три года разлуки изменили его?

Да, Рурша по глупости переместился не в ту комнату, но разве за это стоит избивать его до полусмерти? Нет уж! Какими бы ни были великаньи порядки, Ольга не позволит так обращаться со слабыми.

– Рурша, ты хочешь есть? – спросила Ольга, когда закончила обрабатывать ссадины. Она показала жестом. – Ты? Хочешь? Есть?

Он посмотрел на неё жалобными голодными глазами, сглотнул, но отрицательно мотнул головой.

– Нельзя, – прошипел он на великаньем.

– Понятно. Значит, хочешь, – сделала она вывод и ушла второй раз – за едой.

Великану пришлось приказать съесть содержимое тарелки, так как он упирался и шипел на своём что-то о наказании.

Но и этот бой Ольга выиграла, а после трапезы научила Руршу словам «еда», «тарелка», «бинт» и другим мелочам. О том, что Ольга – это «госпожа Хлоя», великан тоже узнал и понял, что очень важно это запомнить.

Напоследок, когда Ольга уходила от него, Рурша даже улыбнулся разбитым опухшим ртом и склонил голову, видимо, в знак особого уважения и послушания.

***

Хастад вернулся домой поздно, опоздал к ужину. Как знал, что его женщина будет не в духе. Сильно не в духе.

– Я видела, что ты сделал с Руршей, – с места начала она.

– Ерунда. За пару дней оклемается и поймёт, что так делать нельзя, – уверенный в своей правоте, заявил Хастад. – А вот ты глупо поступила, что пожалела его! – он уловил на своей женщине запах Рурши. – Он дикарь и мог свернуть тебе шею! Я уже жалею, что выкупил две эти жалкие шкуры.

– Он всего лишь напуганный мальчишка! – возразила Ольга. – Что заставило тебя избить его до полусмерти? А? Чёрт возьми, он чуть старше нашего сына! Что у тебя в голове такое, что ты постоянно рвёшься кого-нибудь убивать и унижать?

– Мне не нравится ход нашего разговора, Хола, – сказал он таким тоном, что у Ольги по спине пробежал холодок страха.

– Как ты собираешься собрать вокруг себя круг доверия, если так относишься к ближним?

– Они мне не ближние! – начал терять терпение он.

– Пока нет, но разве не для этого они здесь? – и не думала сдаваться Ольга.

– Будь я таким мягким, как ты, то давно бы уже гнил в земле! Этот мир вовсе не такой добренький и душевный, как тебе хотелось бы. Твоя человечность тратится впустую. Этот паршивец – дикарь. Он не оценит твоей доброты. Можешь не стараться.