Режиссер Советского Союза 6 (СИ) - Яманов Александр. Страница 60

Николай Николаевич смешно пошевелил своими монументальными бровями «на зависть Ильичу», но промолчал. Раз такое дело, то доведу мысль до логического заключения.

— Ходят слухи, что подобный демарш Энвер Назимович позволил себе по одной причине. Его лучший друг[1] метит на ваше место, и сейчас идут активные переговоры наверху. Может, вам лучше предпринять активные действия, дабы расстроить интригу?

— Алексей, мне кажется, что ты лезешь не в своё дело. При этом некрасиво голословно обвинять достойных людей в каких-то закулисных ходах, — строго произнёс Николай Николаевич, — Я знаю обоих товарищей ещё по дипломатической работе и могу охарактеризовать их только с положительной стороны. Может, Энвер и погорячился с запретами, но подозревать его в интриганстве я не собираюсь.

Странный он человек — будто с другой планеты. Никто не говорит, что Лапин с Мамедовым заговорщики и подлецы. Они могут действовать из самых лучших побуждений, исходя из своего видения ситуации, сложившейся в «Гостелерадио». Плюс за ними стоят ответственные товарищи или целая группировка ретроградов, тоже недовольных излишне прогрессивной работой редакций, в первую очередь развлекательной. Касаемо действий зама Месяцева, то это может быть проба сил или заявка на то, что решение об отставке уже принято.

— Меня это касается в первую очередь. Если Энвер Назимович считает обычную новогоднюю программу, отличающуюся от стандарта унылого «Голубого огонька» опасной, то чего говорить об иных наших проектах. Для подобных реакционеров любая попытка сделать что-то, выбивающееся из их картины мира, является антисоветчиной и вредоносным явлением. При этом никто не хочет понимать, что общество стремительно меняется. И если советская власть будет закрывать на это глаза, то ситуация начнёт ухудшаться с каждым днём. Мы не раз поднимали эту тему, и нет смысла повторяться. Только откат назад даст эффект при возрождении сталинизма в худших его проявлениях.

— Эх, как же с тобой тяжело, — вздохнул Месяцев, — И почему я позволяю вести со мной подобные разговоры? Алексей, ты сел мне на голову, и ножки свесил. Ещё и пытаешься опорочить работу многих заслуженных товарищей. Тот же Лапин, на посту главы ТАСС, приносит СССР много пользы, часто незаметной для обычных граждан. Поэтому давай прекратим подобные рассуждения. Расскажи лучше о своих новых проектах. Я слышал, что вы придумали много интересного, не считая сериалов. Что касается поступка Энвера Назимовича, то я подумаю и предприму шаги, если твои подозрения обоснованы.

Следующие полчаса я расписывал главе «Гостелерадио» дальнейшие планы ТО. Хороший он мужик и практически с ходу одобрил все задумки, пообещав всемерную поддержку. Золотой человек! Только не понимает, что бывшие коллеги по дипломатическому корпусу сожрут его и не подавятся. Надо привлекать ГРУ к вопросу сохранения на своём месте столь полезного человека. Заодно обсужу с Геннадьевичем будущее ГДР. Я крут!

Выхожу из здания на Пятницкой, и направляюсь к своей машине. Сажусь на заднее сиденье и продолжаю размышлять о специфике кадровой политики ЦК. Странно, но на несколько ключевых должностей, связанных с пропагандой, назначили людей из МИДа. Месяцев, Лапин, Зимянин, Мамедов и ещё несколько высокопоставленных товарищей ранее трудились на ниве дипломатии. Может, дело в том, что подобные кадры имеют хорошее образование и способны мыслить более широко? Ведь стандартный партократ, родившийся до тридцатого года, в массе своей — невежда, пусть среди них попадаются талантливые организаторы вроде Микояна или Кагановича. Но это не отменяет того факта, что даже Косыгин получал высшее образование после двадцати шести лет и не удивлюсь, если по остаточному принципу.

Оттого и отдел культуры при ЦК возглавлял «колхозник» Шауро, в тридцать два года заочно окончивший педагогический институт. И подобных деятелей в высших эшелонах власти чуть ли не половина. Думаю, застой, и постепенная деградация СССР начались именно из-за отвратительной кадровой политики и глупостей, наделанных Хрущёвым. Если у вас министерствами руководят люди совершенно без образования, а безопасностью — выпускник техникума, то чего хорошего можно ожидать? Вот и привлекли в информационную сферу дипломатов. Но если с Месяцевым стране повезло, то Лапин — это отдельная песня. Даже думать не хочется, чего этот деятель натворит на посту руководителя «Гостелерадио». Ведь все мои начинания и, что гораздо страшнее — воспитанные кадры, спустят в утиль. Новые проекты я ещё придумаю, а вот исполнителей придётся готовить с нуля. С такими тяжёлыми мыслями я входил в здание на Старой площади.

Всё-таки, какая разница между двумя начальниками. При этом реальный трудяга, занимающий более высокий пост, никогда не позволит себе унижать подчинённых или как-то демонстрировать своё превосходство. Я сейчас про Месяцева, конечно. А вот заведующий сектором культуры при Управлении пропаганды и агитации ЦК Смирнов. Это тот самый лицемерный добрячок, присутствовавший на комиссии, пытавшейся испоганить «Осовец».

Какой смысл приглашать человека к определённому времени, если ему приходиться ждать, когда ты освободишься? Про подобные психологические ходы я могу прочитать пейзанам целую лекцию, поэтому они вызывают у меня исключительно смех. К тому же партократы прекрасно знают о моём отношении к таким приёмам. Я всегда высмеивал всякие дешёвые попытки воздействия на человека и продолжу заниматься этим в будущем. Думаю, ответственным товарищам передают мои слова, что изрядно их бесит. Через некоторое время подобная практика прекратилась, и вдруг новый поворот.

Сижу в приёмной уже более двадцати пяти минут, разглядывая пафосную и одновременно убогую обстановку. Вся эта отделка деревом напоминает баню, а тяжёлые шторы более подойдут какому-нибудь борделю. За массивным столом сидит секретарь с монументальной причёской и не менее выдающейся грудью. Дама с видом королевы что-то печатает на пишущей машинке. Странно, что для создания рабочей атмосферы в предбаннике не собрали толпу просителей и подчинённых, записавшихся на приём. Лучше бы я пообедал спокойно и приехал позже. А сейчас будучи голодным и одержимый невесёлыми мыслями, из меня не самый приятный собеседник. Ещё и тема разговора неизвестна. Только всё это не отменяет демонстративного хамства Смирнова.

— Я буду ждать вызова в буфете. Говорят, что здесь отличная кулинария, ещё и дёшево, будто при настоящем коммунизме, — после того как я встал, мадам перестала мучить «Ятрань», и начала выпадать в осадок по мере понимания моих слов, — Обед у меня продлится минут тридцать, далее я поеду на работу. Передайте товарищу заведующему, что у него осталось мало времени.

— Товарищ Мещерский! — завопила секретарь, — Что вы себе позволяете?

Захлопнувшаяся дверь не позволила услышать следующую фразу возмущённой женщины. Спускаюсь по лестнице на нужный этаж и захожу в просторное помещение. Хорошо, что время уже послеобеденное и народу мало. Подхожу к прилавку и восхищённо присвистываю от увиденного великолепия. Две симпатичные дамы в белых халатах и колпаках неодобрительно рассматривали наглого вторженца. Сначала меня приняли за какого-то левого товарища, случайно попавшего в столь важную организацию. Только местные работницы общепита далеко не дуры и оценили мой прикид. После этого пухлые дамочки сразу заулыбались и начали спрашивать, чего товарищ желает.

Алексей Анатольевич возжелал солянку, котлету по-киевски с гарниром из жареной картошки, витаминный салат, пару бутербродов с красной икрой и кофе. За всё с меня взяли чуть больше рубля, чем повергли в самый настоящий шок. Даже с учётом того, что кофе оказался растворимым, коммунизм для отдельно взятых людей явно наступил.

Только я принялся за аппетитно пахнущее первое, как в помещения залетела секретарь. Картина явления мадам народу получилась эпическая. В такт её быстрым шагам колыхалась монументальная грудь, грозя нокаутировать их обладательницу ударом в подбородок. Кстати, бёдра дамочки являлась отдельным разговором. Думаю, что натурщицы Кустодиева и Рубенса удавились бы от зависти, глядя на эту телесную роскошь.