Иллюзия страха (СИ) - Демидова Дарья. Страница 40

— Не хочешь забывать о том, что узнала о нас? — мягко улыбнулся он и погладил ее по щеке.

— Не хочу забывать все, что было между нами. Тебя не хочу забывать, — пролепетала она и опустила глаза.

— Я этого не допущу, — прошептал он ей на ухо и весело добавил. — Идем, а то Лиза уже наверняка опустошила мой бар.

Они взяли сумки и спустились. Будто в холодильник попали. Все окна были открыты настежь, а Лиза в куртке и замотанная шарфом по самые глаза сидела в гостиной, скрестив руки на груди.

— Я думала, вы обо мне забыли, — проворчала она.

— Прости, Лизавета, — ответил Марк. — А зачем ты открыла все окна?

— Чтобы не сдохнуть от этого мерзкого запаха. Может, уже свалим отсюда?

Маша засмеялась и бросилась закрывать окна. Когда дело было сделано, Марк обнял их за плечи и гостиная начала искажаться, меняя цвет и размеры, превращаясь из уютной комнаты с камином в нечто грандиозное, просторное, с высоченными потолками, блестящее как витрина ювелирного магазина.

Лиза присвистнула, вертя головой по сторонам:

— Ни хрена себе хоромы! — выдала она.

Казалось, они переместились во дворец. Шестиметровые потолки с росписью терялись в свете хрустальных люстр. Длинные стены тянулись справа и слева, сияя десятками золоченых бра. В них были сделаны арочные проемы, которые вели в столовую и гостиную.

Перед ними, обитая красной ковровой дорожкой, возвышалась лестница с полукруглыми ступенями, завершающаяся балюстрадой. На последней ступени стояла женщина в черном платье-футляре. Короткая стрижка светлых волос, ясные голубые глаза, в ушах круглые сверкающие серьги.

Она спустилась к ним и посмотрела на Лизу.

— Благодарю, — пропела она бархатным голосом. — Таких комплиментов мой скромный дом еще не получал.

— Кхм, — прокашлялся Марк. — Моя мама. София Эдуардовна Голицына. Это Елизавета, моя студентка. И Мария. Тоже моя студентка и… и девушка.

Маша почувствовала смущение в его голосе, а София Эдуардовна обратила на нее внимание. Эта женщина не была похожа на его мать, скорее на старшую сестру. Выглядела очень молодой, ухоженной, холеной и благородной от макушки до пят. И взгляд… Пристальный, пронзающий, изучающий. Женщина отвела глаза и, вскинув брови, обратилась к Марку:

— Девушка? Если ваши отношения выйдут на новый уровень, это будет самый эпичный скандал за всю историю Корпорации. Так что предупреди заранее, чтобы я усыпила твоего отца на месяц-другой. Во избежание, так сказать.

София Эдуардовна улыбнулась Маше, и от этой улыбки у нее по спине пробежал холодок. Гостить в этом доме хотелось все меньше.

Глава 20

— С матерью поговорил? — спросил Демон-старший.

Они с Марком стояли неподалеку от входа в зал заседаний.

— Да. Перекинулись парой слов, — скривился Марк.

— Не волнуйся, не съест она твоих человечек, — усмехнулся Юрий Алексеевич Голицын. — Надеюсь, Калинин и Константинов успокоят Правление. Все недовольны, что маньяк все ещё на свободе.

— Мы тоже надеемся, что скоро его поймаем, — холодно отозвался Марк.

— Надежда — это неплохо, но вы должны сказать наверняка. Бурление масс достигло предела. Результат, Марк, нам нужен результат.

— Седьмой отдел не сидит на жопе ровно, — отрезал Марк. — Мы работаем, но это не убийства людей. Мы впервые сталкиваемся с таким, и Правлению об этом известно.

— Не кипятись. Ты даже не представляешь, сколько звонков и негатива мы получаем в связи с этой ситуацией, — покачал головой Голицын-старший, будто разочарованно.

— Тогда придется им смириться с реальностью. Мы — акудзины, а не волшебники, — отрезал Марк.

Демон-старший усмехнулся и жестом пригласил сына пройти в зал, где уже собралось все Правление.

Кирилл, Ворон и Константинов сидели внизу в креслах для посетителей. Здесь так же собрались и родственники жертв. Марк вздохнул. Кириллу сейчас придётся нелегко.

Друг взошел на кафедру, и в зале воцарилась тишина. Кирилл на собратьев не смотрел. Открыл папку с документами и начал монотонно зачитывать сухие факты по этому делу. Закончил на том, что личность преступника установлена, но пока не будет разглашена в интересах следствия.

Он замолчал, и зал тут же взорвался волной недовольных голосов. Больше всех возмущались родственники погибших, которые требовали правосудия, и готовы были сами бросить все силы на поиск преступника.

Кирилл выждал, пока волна возмущения утихнет, чему немало поспособствовал Гессен-Штатский.

— Вы проделали большую работу. Но преступнику все же удалось скрыться, — начал говорить председатель. — Вы можете дать гарантии того, что убийства не возобновятся?

— Нет, мы не можем дать таких гарантий, — вздохнул Кирилл, но тут же взял себя в руки и посмотрел в глаза Гессен-Штатскому. — К сожалению, мы до сих пор не выяснили ни его мотивы, ни то, каким образом он убивает акудзин.

— Конечно, не выяснили. Вместо этого вы носитесь с человечками, которые его даже описать не могут, — раздался голос с первого ряда.

Говорил Максим Морозов. Вся мужская часть семьи Морозовых была здесь. Братья сидели по обе стороны от отца. Сам Алексей Морозов, казалось, совершенно не был заинтересован в происходящем. Максим же сверлил Кирилла презрительным взглядом, а Илья как обычно старался слиться с местностью, лишь временами нервно поглядывая на старшего брата.

— А ты до сих пор считаешь, что все равны, но сильные акудзины равнее? — повернулся к Морозову Марк.

— Не стоит вдаваться в бессмысленные споры, — предостерегающе проговорил с кафедры Голицын-старший, обращаясь скорее к сыну, чем к Максиму.

Но оба его проигнорировали, сверля другу друга взглядами, в которых сквозила ненависть.

— Ты, Голицын, насколько я помню, вообще не работаешь в Седьмом отделе. Так что отвечать передо мной будет Ищейка, — нагло усмехнулся Морозов.

— Кто ты такой, чтобы перед тобой кто-то отчитывался? — в тон ему усмехнулся Марк.

— Я — представитель сильнейшей семьи акудзин.

— Утрись своим тщеславием, Морозов, — засмеялся Марк. — Ты жалок и смешон и даже не входишь в Правление, а присутствуешь здесь по приглашению также, как и твой брат. Он, кстати, хоть и слабый представитель своего рода, но очень умён. Бери с него пример.

Илья дернулся, как от пощёчины, но видя, что Марк не собирается рассказывать о том, какую услугу он им оказал, начал что-то горячо шептать брату. Но тот его уже не слышал.

— Ты, Голицын… — начал было Морозов сквозь зубы, но его резко оборвал Гессен-Штатский.

— Прекратить! — властно приказал председатель. — Вы оба ведёте себя неразумно. Покиньте зал. Морозов вместе с братом, Голицын вместе с Вороновым.

Морозов хотел было возразить, но видя, что Марк с Иваном поднялись без лишних слов, кивнул Илье и тоже направился на выход.

— Ты, Голицын, охренел! — уже в холле бросил Морозов в спину Марка, который вместе с Вороном ожидал лифта.

Марк обернулся и смерил недруга презрительным взглядом:

— Это ты охренел. Ещё недавно тебе было плевать на полукровок, которыми являлись половина жертв. А теперь тебе, видите ли, не плевать! Пытаешься выиграть политические очки? Готовишься заменить отца?

— Марк, — предостерегающе позвал Ворон, зная, что, если друг завелся, его будет сложно остановить.

— Вы не можете поймать одного ублюдка! На хрена мы вас вообще содержим? Человеческие менты лучше бы справились! Тоже мне акудзины! Трахать человечек лучше, чем заниматься делом? Так? — взорвался Морозов.

Илья стоял позади брата и нервно смотрел на всех по очереди и после тирады брата попытался взять его за плечо, чтобы увести.

— Марк, — Иван потянул друга за рукав, но Марк уже не слушал.

Он подскочил к Морозову, оттолкнул Илью, а его брата схватил за воротник.

— Хватит, пожалуйста! — Илья подошел сбоку и взял Марка за рукав. — Я уверен, что сейчас не время. Максим, они найдут его!

— Марк, — в который раз повторил Иван и положил руку на плечо друга.