Нежная (СИ) - Фред Винни. Страница 31

Мне нужно было продержаться час, я не совсем понимала, что значит "продержаться", пока одна из помощниц руководителя рядом со мной не сказала: "На старт!" и не включила секундомер. И у меня зазвонили сразу два телефона.

Я быстро поняла, что происходит – на этой должности стрессоустойчивость, многозадачность и коммуникабельность были не просто словами для красоты, меня проверяли как раз на них. А ещё на внимательность – во время одного из звонков меня попросили найти документы за тридцать первое июня, я уточнила, действительно ли за эту дату, меня похвалили и положили трубку. На нескольких документах была разная подпись под одинаковыми фамилиями, один раз по телефону мужской голос представился женским именем, пару раз меня отправили по ссылкам из писем на поддельные сайты, копирующие настоящие, один раз компьютер завис во время разговора, когда я диктовала данные с экрана, собеседник начал на меня орать, я вежливо сказала, что у меня проблемы с компьютером и я перезвоню тогда, когда их решу, собеседник меня похвалил, проблемы исчезли сами. Час пролетел как пять минут, я была спокойна как слон, в первую очередь потому, что мне было всё равно, пройду я или нет, меня волновали совершенно другие вещи.

Когда меня отпустили с дежурным "мы вам перезвоним", я попрощалась, навела порядок на столе и ушла, вынимая из волос заколки прямо в лифте и думая о том, смогу ли вернуть костюм в магазин – я была уверена, что он мне больше не понадобится.

Карина ждала меня в машине, держа кулаки, спросила, как прошло, я ответила, что плохо, она мне не поверила и продолжила держать кулаки. Я попросила высадить меня у метро и поехала обратно на работу, где уже никого не было.

Когда я переоделась в свои вещи и приготовила свою вторую законную чашку кофе, было ощущение, что никакого собеседования никогда и не было, я сидела на этом месте сто лет, и буду сто лет сидеть, потому что таков мир, и другого мне не нужно.

Я сделала глоток кофе, второй, третий, сделала музыку в наушниках погромче. И услышала звук входящего сообщения. Открыла глаза и прочитала: "Тебя приняли! Поздравляю :)", от Карины.

"Меня нет, я оставила компьютер включенным и ушла в туалет."

Я смотрела на это сообщение, гадая, откуда Карина это знает. Попыталась вспомнить имя той женщины, которая меня встречала перед собеседованием, её имя было на всех документах, и фамилия была редкая.

"Легко нагуглится."

Я открыла другую вкладку и провела небольшое расследование, спеша подтвердить или опровергнуть теорию о том, что Карина отправила "моё" резюме этой даме неспроста.

Теория подтвердилась – они учились в одном универе, иногда мелькали на общих фотографиях, в списке групп у них было слишком много совпадений, в списках друзей вообще были одни и те же люди, а GPS-теги некоторых фотографий совпадали до последней цифры.

"Карина устроила меня на работу по знакомству. Вот так это делается, значит. Буду знать."

ВэВэ просил меня позвонить ему после собеседования, но у меня не было уверенности, что я имею право.

"Он, скорее всего, занят, и вообще, наверное, сказал это из вежливости. Если я позвоню ему посреди деловой встречи, он будет раздражён и скажет что-нибудь такое, как в тот раз, когда я пришла в его кабинет – «если я с тобой ел блины на завтрак, это не значит, что ты можешь мне названивать в нерабочее время», или что-то в этом роде. Лучше не буду."

Я включила музыку погромче, открыла работу, которую должна была сделать за день, но её было так много, что было заранее ясно, что сегодня я ничего не успею, придётся делать это завтра.

"Я всё равно обещала завтра выйти. Завтра и займусь."

На почту пришло письмо, я открыла – от той фирмы, в которую я ездила на собеседование. Верхняя строка высвечивалась в списке писем: "Уважаемая Анна! Рады сообщить, что нас заинтересовала...", дальше было не видно, но было и так понятно.

"А я не рада."

Мне хотелось, чтобы это закончилось плохо, чтобы я могла предъявить это катастрофическое "плохо" Карине и сказать: "Вот, посмотри, к чему привело твоё поведение! Никогда больше так не делай, это было ужасно, я не хочу это повторять", а она такая: "Ну и ладно, ну и как хочешь, живи в жопе, я сделала что могла, я умываю руки", и уходит обиженная, а мне одновременно стыдно и легче.

"А вот и обломись, Анечка, у Карины всегда всё получается, её везение сильнее твоего невезения."

Меня это не радовало. И ещё больше не радовало то, что я не могла просто сделать вид, что ничего этого не было, закрыть глаза и удалить письмо – меня будут ждать, и я должна буду прийти, иначе я подставлю Карину.

"Она столько усилий приложила, а я возьму и откажусь, это будет ужасный поступок неблагодарного человека, который не умеет ценить то, что для него делают."

Я сходила умыться, вымыла чашку и налила себе воды, вернулась за стол и всё-таки открыла письмо. Меня поздравляли с успехом на собеседовании и спрашивали, смогу ли я выйти с понедельника, ещё там была ссылка на вакансию, на которую меня приняли, и зарплата, в которую я не могла поверить и тёрла глаза, опасаясь, что у меня двоится.

"С такой зарплатой я смогу снимать квартиру сама, и покупать вещи, и накопить на ноутбук. Может быть, даже к бабушке ездить пару раз в год."

Представлять себя в деловом костюме за столом с двумя телефонами было жутко некомфортно, настолько, что я закрыла письмо, просто чтобы его не видеть, схватилась за голову и тихо плакала, пока не устала, и даже когда устала, продолжила так сидеть и тонуть в этой оптимистичной и успешной безысходности, как в трясине.

В коридоре раздались шаги ВэВэ, я быстро вытерла глаза и попыталась изобразить рабочую атмосферу, но судя по его реакции, когда он вошёл, у меня плохо получилось. Он подошёл и сел на край соседнего стола, осмотрел меня с ног до головы и с ободряющей улыбкой спросил:

– Собеседование, как я понимаю, прошло не очень хорошо?

– Нормально прошло, – вздохнула я, отводя глаза, он уточнил:

– "Нормально" это "не так плохо, как я опасалась", или "нормально" в смысле "я увольняюсь и перехожу на более крутую работу"?

Это звучало как смертельный диагноз. Как только он это сказал вслух, я как будто наконец-то осознала реальность всего этого, на глазах опять выступили слёзы, я размазала их руками, опуская голову пониже, ВэВэ встревоженно наклонился ко мне:

– Ань, ты чего? Там что-то случилось?

– Нет, – шмыгнула носом я, – меня приняли, сказали с понедельника выходить.

– Ага, – он с натугой изобразил оптимизм и протянул мне платок: – Ну поздравляю тогда.

– Спасибо, – мрачно фыркнула я, беря платок и вытирая глаза, – было бы с чем.

– А в чём проблема?

Я промолчала, теребя в руках платок и парадоксально балдея от того, что это платок ВэВэ и он у меня в руках. ВэВэ помолчал, потом спросил с ненатурально равнодушным видом:

– Из-за чего ты увольняешься? Тебя что-то не устраивает? Ну, кроме бешеных переработок, ясное дело, с ними я разберусь. Что-то ещё? Тебя кто-то обижает? Или денег мало?

Я шмыгнула носом и кивнула, сама для себя утверждая:

– Денег мало.

– А там будет много?

Я опять кивнула, не поднимая глаз:

– Почти в три раза.

– Неплохо, – прозвучало уважительно и без капли удивления или недоверчивости, для меня это было странно, я ожидала, что он меня обстебёт и начнёт доказывать, что я такой зарплаты не заслуживаю. Он, вроде бы, никогда не давал поводов, но я ожидала именно такой реакции, и когда её не последовало, я так удивилась, что даже посмотрела на него. Он выглядел грустно, но не безнадёжно, смотрел в сторону, напряжённо о чём-то думая, я продолжала на него смотреть, как будто ждала чего-то ещё, хотя не знала, чего именно. Он посмотрел на меня и уточнил: – Это единственная причина?