Нежная (СИ) - Фред Винни. Страница 51

Я построила маршрут в навигаторе, включила музыку и бодро зашагала в нужную сторону, в честь всех сегодняшних открытий даже разрешив себе шикануть и раскошелиться на троллейбус, хотя идти было меньше трёх километров. Мне почему-то даже не было жадно и почти не было стыдно, я думала об этом, сидя у окна и глядя на прохожих, как будто могла найти там альтернативную себя, которая идёт пешком.

"Это потому, что сегодня моя цель не убить время за прогулкой под музыку, а заполучить печеньки и быстро вернуться. Домой. Домой-домой. К Василию Великому, который умеет печь блины и рисовать комиксы. Боженьки, как?! Как это могло так совпасть, что это именно он?"

Если бы боженька мне ответил, я бы с удовольствием послушала, но если он не ответит, я не расстроюсь – мне было приятно от того, что это просто так. А как это могло совпасть – очень просто, я услышала об этих комиксах в первый раз от Юли бухгалтера, а она узнала о них потому, что нашла распечатку в мусорном ведре, и погуглила название. Видимо, Миша или ВэВэ их выбросили, а Юля нашла – всё просто. Комикс действительно был не особенно популярным, и я пыталась понять, как это возможно, когда автор комикса – хозяин рекламного агентства, даже двух.

"Надо будет у него спросить."

Доехав до нужной остановки и найдя по карте крохотный магазинчик, я вошла внутрь, показала продавцу фото печенья в телефоне и попросила килограмм, если можно, вместе с ящиком. В ящиках они не продавались, но для меня любезно нашли другой ящик и насыпали килограмм двести, я согласилась и ушла счастливая, почти вприпрыжку добежав до остановки и запрыгнув в нужный троллейбус сразу – удача меня сегодня прямо-таки преследовала. На обратном пути я размышляла о загадках бытия, например, о том, почему контрабандное украинское печенье мне продавал темнокожий казах, при этом разговаривая со мной на английском, который я знала сильно хуже, чем он. Тем не менее, мы друг друга поняли – печеньки сближают.

ВэВэ я нашла на кухне, он ответственно выполнял моё распоряжение сидеть на том же месте. Увидев меня с коробкой, он закрыл ноутбук и слегка приподнял брови, а потом обалдел окончательно, когда я подошла и спросила:

– Вот сюда, ты сказал, насыпать?

– Ага.

Я аккуратно перевернула коробку над центром стола, задрала нос, упёрла руки в боки и объявила:

– Здесь кило двести, двести мне, я тоже хочу. Когда ждать проду?

Он поднимал брови всё выше, рассматривал гору печенек, взял одну, стал читать этикетку, с приятным удивлением сказал:

– Раньше оно продавалось россыпью, в ящиках.

– Могу почистить, – решительно поддёрнула рукава я, он улыбнулся и покачал головой:

– Не надо. Чай лучше поставь.

Я поставила чай, ВэВэ открыл печенье, разломил на две части и внимательно изучил тесто, наполнитель и шоколад, попробовал всё по отдельности, потом всё вместе, впечатлённо приподнял брови и улыбнулся мне:

– Это действительно оно. Как они их сюда протащили, они же санкционные?

Я улыбнулась как хитрый лис и призналась:

– Их как бы делают в Ростове. Но я посмотрела адрес производства – там склад, он на карте маленький, тот завод, на котором их действительно делают, больше раз в десять. Так что, я победила?

– Ты победила, – медленно проговорил ВэВэ с набитым ртом, расплылся в улыбке и добавил: – Но я победил больше. Будет тебе прода, завтра, готовься.

– Ура! – я подпрыгнула, благодаря боженьку и контрабандистов, потёрла ладони: – Тогда я сегодня перечитаю все выпуски с самого начала! Только надо их сначала найти.

– А чё их искать? Они всегда на одном адресе.

– У меня есть распечатанные.

Он оторвался от печенек и посмотрел на меня с лёгким сомнением в моей адекватности:

– Ты их распечатала?

– Да.

– Зачем? Даже я их не печатал!

Я запрокинула голову и сообщила потоку:

– Патамушта ани клёвые! Иди рисуй проду потому что!

– Скотче, зачем я это вообще начал... – он опять схватился за голову и изобразил обречённые рыдания, сгибаясь всё ниже, пока не уткнулся лбом в гору шелестящих печенек. Тогда он вспомнил, ради чего вообще это всё затевалось, открыл новую печеньку и сказал смиренным голосом великомученика: – Будет тебе прода. Завтра.

– Сегодня, может быть?

– Завтра. Может быть.

Я протянула ему чашку с чаем и сочувственным голосом сказала:

– Раньше начнёшь, раньше закончишь.

– Скотче... – он опять схватился за голову, потом всё-таки взял у меня чашку, я свою взяла в одну руку, в другую взяла печенье, чмокнула ВэВэ в макушку и пропела безгранично довольным голосом:

– Пойду я вещи разбирать! А ты... ну, ты знаешь, что делать.

– Ага.

Я танцующими шагами пошла в свою комнату, попыталась открыть коробку с вещами ногой, потому что обе руки были заняты, но у меня не получилось и коробка упала на бок, рассыпав вещи по полу, хорошо, хоть чистому. ВэВэ громко позвал из кухни:

– Аня?

– Да?

– Ты жива?

– Ага. Это коробка упала. А ты жив?

– Да.

– Если ты жив, почему ты тогда не рисуешь проду?

Из кухни раздался очередной обречённый стон и шорох упаковок печенья, потом мрачный голос:

– Иду уже! Боженьки, за что...

Я оставила этот вопрос без ответа – боженька вряд ли поддержал бы меня, но и помешать мне не смог, что я считала молчаливым одобрением. А даже если бы и попытался, я бы умудрилась не заметить и простить себя за это – проду я хотела больше, чем чьё-то одобрение. Одобрения у меня практически никогда не было, и я умела жить без него, а вот прода у меня бывала часто, и я точно знала, как она важна и нужна. Я ни о чём в своей жизни не жалела.

Днём почему-то всё получилось гораздо легче, чем ночью. Возможно, виной тому было доносящееся через стенку и ощутимое всеми органами чувств усердие ВэВэ по созданию проды. Он чем-то там шуршал, с кем-то разговаривал по телефону, смеялся, мне нравилось быть в этой атмосфере. Мои вещи тоже вполне мирно достались из коробки и разложились на полу, хотя к мечте об идеальной комнате меня это и не приблизило, а только создало бардак на пустом месте.

Когда ВэВэ наработался, я сидела у двери, разложив всё своё имущество стопками на полу по всей комнате, и смотрела на это всё печальным взглядом. Он постучал, я толкнула дверь, не вставая с пола, и пожала плечами в ответ на слегка ошарашенный взгляд ВэВэ. Он сказал:

– Ого. Это ты из коробок всё достала?

– И из сумки, – я мрачно вздохнула и встала, разминая ноги, указала на три ряда стопок одежды на полу: – Это надо постирать, это зашить, это выбросить. А вот это вернуть в магазин, это костюм для собеседования.

– Ты покупала костюм? А ну покажи, – он выглядел заинтригованным, меня это смущало, я опустила голову и пробурчала:

– Он ужасный.

– Покажи, – ВэВэ так блестел глазами, что пришлось показать, он тут же воодушевился ещё сильнее: – Да ладно, классный костюм, примерь!

Я с мрачной улыбочкой накинула дорогой строгий пиджак на свою истёртую рубашку из секонда, изобразила пафосную позу, ВэВэ показал большие пальцы:

– Офигенно. Как в моих любимых коротких, но очень эмоциональных видео про секретаршу.

– Каких видео?

ВэВэ загадочно вильнул:

– Да так, есть всякие.

– Это сериал какой-то?

– Вроде того, – он стал вообще окончательно весь загадочный, мурлыкнул: – Помочь снять?

– Я сама. С ним надо обращаться очень осторожно, его ещё возвращать, – я сняла пиджак и аккуратно убрала в пакет, ВэВэ расстроился:

– Зачем его возвращать?

– Чтобы вернуть сестре деньги. Он стоит как половина моей зарплаты.

ВэВэ молчал и смотрел на меня очень интересным взглядом, я поняла, какие видео он имел в виду, крепко зажмурилась и сказала шёпотом:

– Мне этот костюм не нужен, я никогда не буду в таком ходить по своей воле. А в качестве костюма для секса это слишком дорого. Но если ты такое любишь, могу откопать костюм школьницы.