Приграничное владение 5 (СИ) - Матюшенко Артем. Страница 96

Вааргур удовлетворенно кивнул и сделал знак своим солдатам уводить остальных пленниц, но тут случилось непредвиденное. Одна из пленниц, небольшая, темноволосая девушка дроу рухнула на колени и громко прокричала:

— Господин, кундо Лаэрт, выкупите меня, умоляю! Вы не пожалеете о своем решении, я буду вам хорошей женой и поклянусь своей кровью и кровью предков на верность над алтарем королевы Ллосс!

— Если хочешь, Лаэрт, забирай эту дикую кошку! -захохотал Вааргур,— -Эта тварь уже несколько раз кусала стражников разносивших им еду. Если не купишь, то клянусь богами хаоса и королевой Ллосс, я продам ее в качестве наложницы за одну монету самому захудалому роду.

— Ну если за одну монету… -хитро подмигнул побратим, но толстяк тут же замахал когтистыми руками.

— Э нет, друг мой, договор — есть договор! Девять монет и тогда она твоя.

— Третья жена? -задумчиво глянул на так и стоявшую на коленях пленницу темный эльф.

— Господин, но вы же как глава клана, можете иметь хоть десять жен, не считая наложниц! Выкупите меня, умоляю!

— Ладно, договорились, Вааргур! -махнул рукой и Лаэрт, потом повернулся к пленнице,— -Только не забудь о своих словах верности, через сотню лет. Вставай, и иди к двум другим девушкам.

Но вместо этого девушка подползла к Лаэрту на коленях и попыталась поцеловать его ногу.

— Умоляю, господин, выкупите моего брата, пока он еще жив!

— Брата, какого еще брата? -удивился Лаэрт такой просьбе и поведению девушки.

— Вот же хитрая лисица! -снова захохотал Вааргур отчего его объемный живот заколыхался под вышитой кожаной накидкой,— -Ее брат, должен быть казнен через седмицу. Парнишке стукнет тринадцать, раньше чем наступит праздник второго урожая, вот она и просит выкупить его тоже! -смеялся толстяк.

— Вы не пожалеете, мой господин! -еще громче закричала девица,— -У вас не будет более преданных подданных, чем я и мой брат!

— Забирай! -сквозь смех сказал ему Вааргур, вот только глаза его оставались серьезными,— -За тройную цену, я готов отдать и ее брата.

— Если, традиционно, один пленный ребенок торговался по одной монете, то за ее брата, я должен буду выложить все три? -с деланным возмущением спросил Лаэрт и было видно, что толстяк немного расстроился, видно была надежда продать и паренька за девять полновесных уреалов, но потом криво усмехнулся:

— Ладно, бери его за три монеты. Меня волнует другое, друг мой, хватит ли у тебя средств на все свои желания? Если, за трех девиц и парня, ты должен, ровно три десятка монет, то за дюжину латных комплектов, еще тридцать шесть уреалов. Если, не ошибаюсь, твоя доля, всего пятьдесят?

— Без проблем, у меня с собой есть серебряные кроны и валашские дукаты, я добавлю! -тут же взял слово Александр.— -Вы же, уважаемый Вааргур, не будете возражать против крон или дукатов?

— Что же, серебро, это всегда серебро! -согласился Вааргур и снова растянув рот в улыбке повернулся к выстроенным трем десяткам кундо и засмеялся кивнув на Макарова,— -Азгур не соврал, этот хуман и впрямь умеет говорить на нормальном языке!

Но Саша, помня слова побратима, о возможных провокациях, лишь промолчал стиснув зубы, а толстяк выждав паузу и глядя на его реакцию добавил:

— Тебе повезло, маленький лис, иметь побратимом хумана способного не только помочь тебе раненому, но и без промедления предложить содержимое своего кошелька. Не удивлен, что такому, благоволит и наша королева. Приведите ее брата, а нам пора. Рад был повидать тебя, глава клана Черной луны, -чуть склонил толстяк голову и подмигнул,— -Если будете живы, то может, свидимся снова.

Возвращались они на четырех груженых конях, перегрузив латные комплекты в тюки, увязав и девять отличных эльфарских мечей в связку и приторочив все это к седлам лошадей. Лаэрт, все же ожидал от хитрого толстяка подвоха, поэтому не взял телегу, с впряженной в нее, медленной тягловой лошадкой и был прав. Едва они отъехали от черных башен мили на три, как увидели за собой погоню. Лаэрт, тоже активировал заклинание орлиного глаза и сплюнув на землю прошипел:

— Старый боров, все же подложил нам свинью! Нас преследуют несколько десятков молодых илитиири, не прошедших еще инициацию воина.

— А в чем разница? -не понял Саша.

— Если нас убьют и ограбят молодые дроу, то Вааргур просто разведет руками и скажет, что это молодые волчата пробуют зубки, но если мы убьем хотя бы одного пацана, то обретем кровника в лице отца этого ребенка. Понимаешь? Мы не должны убить ни одного из них, хотя они, больше чем уверен, в живых никого не оставят!

Выкупленные пленники, прислушивались к их разговору, хоть и не понимали слов сказанных на общеимперском, но с тревогой и немалым испугом смотрели назад, где над скачущими всадниками вздымалась облако пыли.

— Попробуем уйти? -только и спросил Макаров.

— Попробуем! -кивнул дроу, но мотнул головой,— -Нам не удасться это сделать в чистом поле — до наших скакать еще с полдюжины миль, поэтому поскачем к горам и попробуем уйти через ущелье горных троллей. Опасно, но так у нас будет шанс!

Минут через тридцать Саша увидел, как темные скалы стали нависать высокой стеной, а еще через десяток минут, их небольшой отряд свернул в узкое ущелье. Справа, скала стояла сплошной стеной, а вот по левую руку среди деревьев и кустов которыми заросло подножие горы, виднелись большие гроты и чернели входы пещер. Саша оглянулся, молодые преследователи, уже приближались к ущелью и были уже совсем рядом. Лаэрт закричал и из темного зева послышался сильный рев. Что-то, ожгло Саше спину и он понял через мгновение, что это ледяной холод сработавшего амулета стального доспеха. Следующая стрела просвистела у головы девушки и сидящего с ней, на одной лошади брата.

«А ведь, ни у двух девиц, ни у той с выкупленным братом, амулетов нет вовсе. Следующие стрелы вонзятся им промеж лопаток и тогда весь торг зря, да и их жалко, я даже их имен не знаю!» -почему-то с досадой подумал об этом Саша и крикнул своему побратиму:

— Лаэрт, скачите, я их задержу!

Дроу попытался мотая своей головой с белыми волосами возразить, но Саша снова крикнул:

— Меня они не убьют, и я никого не стану убивать, обещаю! Уходите!

Он кинул повод своего коня испуганному пареньку, сидящему на одной лошади, но чуть впереди своей сестры и махнул рукой показывая на проход в скалах. Сам же, решив не брать тяжелую шпагу, выхватил из больших кобур свои обрезы-пистолеты и прыгнул из седла. Упал, кувыркнулся, но почти сразу вскочил на ноги не почувствовав боли, которую заглушил амулет стального доспеха, лишь ледяной холодок пробежал по всему телу.

Подобрал и сунул обрезы за пояс, а сам бешено гоняя энергию по внутреннему контуру рванул навстречу скачущим подросткам. Успел увернуться о летящей прямо в него стрелы, сделал несколько прыжков до узкого места, где половину прохода преграждал навал из крупных камней и упершись ногами активировал заклинание земляного вала. Растопыренные пальцы кололо от бушующей в воздухе энергии, ноги уходили в песок и щебень, земля вздыбливалась и ее крупные куски напирали один на другой, пока за несколько секунд перед ним не вырос земляной вал, почти в рост человека.

Конечно, опытный наездник, пришпорив коня, без труда мог перемахнуть через выросшую перед ним преграду, но Саша, вообще сомневался, чтобы у кого-то из юных преследователей на ногах была обувь со шпорами. Среди преследователей царила суматоха, задние напирали на первых, кто-то упал не удержавшись в седле, но нашлись и те немногие, кто сумел организоваться. Подсаживая друг друга, юноши карабкались и перепрыгивали внезапно возникшее препятствие.

Александр ощутил первые удары большими ножами и небольшими копьями, отозвавшиеся на его коже ледяным холодом сработавшего защитного амулета. Развернулся и стал работать руками, активировав воздушные кулаки, впрочем, старался не особо усердствовать, да и сами кулаки скорее мягко пружинили сбивая молодых дроу с ног, нежели ломали им кости или наносили увечья. В конце концов, когда большая часть преследователей перемахнула через камни или земляной вал, он юркнул в тень и пройдя два десятка шагов, через минуту вышел с другой стороны вала, где напугал двух замешкавшихся мальчиков. На вид им было лет по десять — не больше, один держался за ребра, другой сидел на земле и тер разбитую коленку — видно сверзились на каменистую почву, не удержавшись в суматохе в седлах. Но надо отдать должное, хоть глаза детей были напуганы, но при виде человека выросшего перед ними буквально из ниоткуда, не закричали, а схватились за свое нехитрое оружие.