Олимпийский лёд (СИ) - "EvgenyaTrofims". Страница 17

Бауэр он выполнил без нареканий. Но следом шел сложнейший каскад. Тимур даже примерно не понимал как его сделает.

— Он не сможет прыгнуть каскад.

— Пусть пробует. На команднике либо будет прыгать тройные, либо будет замена на Артёма.

Четверной риттбергер.

Устоял, но из глаз брызнули слезы.

Четверной тулуп.

Красивый выезд, чудом сделанный Тимуром. Силы иссякали, нога болела, но останавливаться он не желал из принципа. Он знал, что журналисты будут писать о его падениях во всех новостях. И осуждать, говорить, что он недостоин выступления на Олимпиаде. Или же сравнивать с братом, как это любили делать раньше, когда они выступали вместе. Например, после Чемпионата Европы.

Дальше была дорожка шагов, но даже она доставляла трудности. Конечно, тут все доставляет трудности.

— Он сделал каскад, — в голосе Романа чувствовалось уважение, — Может быть, ему действительно прыгать тройные? Но сначала обследовать ногу.

В этот момент на трибуны села Ева, а за ней и Саша. Они пришли посмотреть на прокат Тимура, но опоздали, так как покупали себе кофе. Весело смеясь и разговаривая, они присели, чтобы наблюдать за молодым человеком. Саша была полностью готова к завтрашнему дню и встречала каждого человека с улыбкой.

— Обследовать не успеем. Будет выступать на обезболивающих, потом обследуем. Я не понимаю, когда он успел получить травму так, чтобы мы не узнали?

Четверной флип.

Дальше должен был быть ойлер-тройной сальхов. Но вместо этого было падение с оглушительным хлопком, прямо на больную ногу. Улыбка сошла с лиц девочек. У Евы вообще заледенели руки. Она прекрасно помнила, какая нога у парня больная. Честно, она вообще думала, что он не встанет. Но нет, вскочил, как миленький. Только по его лицу давно текли слезы. Непозволительная слабость для взрослого спортсмена.

Он попытался выйти в хореографическую дорожку, но свалился на второй секунде. Просто рухнул на колени.

Все заплыло в боли. Он не мог встать, шатаясь на коленях. Через секунды четыре встал. Попытался продолжить, он не хотел показывать свою слабость. Слезы, боль, отрицание. Рык из губ.

— Что такое?.. — Саша шептала, с огромными глазами смотря на парня. На её эталона, который сейчас не мог сделать хореографическую дорожку.

Ева не ответила, качая головой. По телу плыли мурашки, но не приятные, а мурашки шока и страха.

Тимур уперся руками в поясницу. Еле собрал все эмоции воедино, чтобы подъехать к Роману и Денису Руслановичу.

— Бригаду врачей? — сразу же предложил Роман, смотря на хромающего парня.

Тимур покачал головой, вытирая слезы и раскатывая ноги, упираясь в бортик. На губе выступила кровь, руки побелели от того, с какой силой он сжимал бортик.

— Достаньте из моей сумки обезболивающее. В синей упаковке. И попросите, пожалуйста, начать музыку заново. Я еще раз откатаю.

Роман полез за таблетками. А Денис Русланович удивленно распахнул глаза. Он едва стоял, но говорил, что начнет сейчас заново. Стоял под глазами журналистов, собственной матери, которая даже подходить к нему не хотела, смотрела издалека. На его лице слезы, глаза красные, а волосы взъерошенные. Вся облегающая кофта пропиталась льдом и потом, а он только завязывает волосы в хвост и пьет таблетки, которые ему протянули, запивая водой.

— Тимур, не ломай себя.

— Я сломаю себя, если упущу шанс или подведу страну, — совершенно спокойно отвечает парень, после укатываясь на середину катка. Артём попытался его остановить, слегка вытянув руку, но Тимур отмахнулся.

Еще раз.

— Что происходит? — Ева нахмурилась, смотря, как парень выкатывается в центр.

— Он начинает заново? — девочки спросили это одновременно. Они обе видели это ужасное падение, как он хромает. И думали о самом худшем.

— Он боец, — вздохнула Саша.

А музыка зазвучала вновь для Тимура Панкратова.

— Что с ним? — Тамара Львовна подошла сразу после начала. Денис Русланович вздрогнул, не будучи готовым к тому, что женщина подойдет с другой стороны.

— Травма, — пожал плечами Денис Русланович.

Возможно, он поступил не профессионально, разрешив спортсмену с травмой откатывать еще раз. Если он сейчас еще больше себя повредит, ему придется сниматься и с личных соревнований. Но, почему-то он верил, что парень сможет. Восхитился силой воли? Определенно да. Ведь никто из фигуристов, которых он тренировал, не делал так. Та же Александра Прохорова — она просто не могла идти наперекор боли.

Четверной тулуп.

Он приземлил его, делая шикарный сложный выезд. Было больно, но уже не так сильно. Наверное, злость действовала как обезболивающее, потому что таблетки не могли подействовать так быстро.

Почему-то у Тамары Львовны вопросов больше не было. А вот у Романа и Дениса Руслановича было что обсудить:

— Ты считаешь, он сможет завтра показать высший класс?

— Сейчас посмотрим.

На этом разговор закончился. Как у тренеров, так и у девочек, которые сидели на трибунах. На телефон Евы пришло уведомление. Новостной канал уже опубликовал новость о том, что Тимур Панкратов снят с Олимпиады. Да уж, еще тренера не приняли решение, а они уже опубликовали. Если его снимут… Это будет потеря века. И Панкратов явно будет в ярости.

Кантилевер, исполненный с помаркой, но исполненный.

Тройной лутц.

В душе поднималась злость. На себя, на все вокруг. Даже несмотря на то, что он приземлил прыжок, нога отдала болью. Да катись ты к черту, идиотская больная нога! Разве какая-то физиология будет решать за него — выступать на Олимпиаде или нет? Вот именно, что нет. Его характер был сильнее и он должен показать и доказать это.

Тройной аксель.

Он упал, вставая. Тройной аксель, и завалить! Знал бы он, что на трибунах сидит Ева, которую он учил делать этот тройной аксель…

Ева зажала рот рукой. Каждое падение Тимура выглядело так, словно он больше не встанет. В принципе никогда.

Бауэр, исполненный так же без вопросов.

Он взял раскатку перед прыжком, чтобы зайти более удачно, чем было в прошлый раз. Нога ныла, а Тимур все еще закусывал губу. Но держался, причем более уверенно, чем в прошлый раз.

— Какие прыжки он будет менять? — Денис Русланович абсолютно забыл об этом. Но это было необходимо, действительно. И теперь он понимал, почему Тимур так этого просил. И тоже понимал, почему парень не сказал прямо. Они действительно бы сняли его.

— Тройной лутц в начале он уже поменял. Как я понял, он не будет прыгать четверные в каскадах. Посмотрим.

«Посмотрим».

Как бы завтра во время соревнований так не «смотреть»… Денис Русланович тяжело вздохнул. И уже предвещал волнения от журналистов.

Четверной риттбергер.

Дальше должен был идти тройной тулуп. Но он упал. Вскочил, продолжил дальше, в этот раз делая на отлично дорожку шагов.

— Мы будем его оставлять в команднике, с такими падениями? — вновь повторил волнующий вопрос Роман. Денис Русланович тяжело вздохнул на это.

— Да. Я думаю, да. Но ему нужно будет выпить заранее, на ночь и утром обезболивающих таблеток. И не переборщить с дозировкой, чтобы не чувствовать ног. Иначе это будет полный провал. У нас большой отрыв, мы можем себе позволить поставить не идеального спортсмена. Тем более, ни у кого из наших парней нет стабильной произвольной программы. Ты согласен?

Четверной флип.

Ойлер.

Тройной сальхов.

— Да, — выдохнул Роман, — а он походу делает четверные прыжки в каскадах.

— В следующем точно не будет четыре-четыре, — Денис Русланович вспомнил каскад четверной лутц-четверной флип, который на просмотре Тимур заменил на четверной лутц — тройной флип.

Тем временем девочки на арене смотрели с замершими сердцами. Тимур катал как всегда, превосходно, но ведь они видели, что было до этого… Слава богу, хоть не полностью.

— Ева, у него травма?

Это не её секрет. Нельзя разглашать, нельзя говорить всем об этом направо и налево. Тем более, в кругу журналистов! Это им кажется, что они сидят далеко и никто ничего не услышит, но ведь у этих уши и глаза везде.