Ненужный узор (СИ) - "Vasterion Sommelier". Страница 4

— Да, наверное, из-за кого-нибудь. И это определённо был Илья. — высказал своё предположение младший брат.

— Да, всё так и было.

— Ну ладно тогда, — ответила мама, занося пакеты. — Так как папа на сутках, сегодня у нас маленький праздник.

Мой маленький братик вытащил из-за спины пакет с белыми картонными коробками. В нос сразу врезался приятный, любимый мной аромат.

— Иди отнеси их на кухню, поставь стаканы. Мы переоденемся и присоединимся. — дала указания мама, свешивая свою куртку с плеч.

***

Этот вечер был просто прекрасен. Роллы, газировка, сериал — всё было вкусным и приятным. Но всё равно чувство стыда не покидало меня. В первую очередь перед отцом. Он никогда не был рад таким посиделкам, поэтому они были в тайне.

Да и в принципе, он не любил, когда кто-то не занимался своими обязанностями или работой. Для меня и братца — уроки, мама — готовка, а он… Он мог позволить себе отдохнуть. Хотя нельзя его за это винить, ведь папа сильно уставал на работе.

Закончив с ужином и прекрасным времяпровождением, я убрал всё со стола и вновь решил принять душ. Это было одно из немногих действий в доме, что приносило мне приятное ощущение.

***

На следующий день всё было так, как я и думал. Дети обсуждали мой провал, смеялись и пару раз даже ставили подножки. Не сказать, что этого не было раньше, но всё равно было неприятно. Только два человека не принимали участия в сплетнях: Илья и Дима, мой лучший друг. Он всегда стоял горой за меня, из-за чего, в один момент, я понял, что испытываю к нему нечто большее, чем дружеские чувства.

Он был высоким, красивым, да ещё и довольно сильным. Многие пацаны боялись его. Точнее внушительные размеры: рост — сто восемьдесят пять и вес — семьдесят девять, набранные, разумеется, мышцами, твердили: «Сука, не подходи ко мне. Уебу». Это мне в нём и нравилось. Его бешеная агрессивность снаружи, и тёплый маленький котёнок внутри.

— Привет, — сказал он, подбежав, когда увидел, что мне поставили подножку. — Сука, вы что делаете? Нарываетесь?

— Не переживай. Всё нормально, — тихо прошептал я, пока, схватившись за руку Димы, поднимался с ушибленных колен. Завтра будет синяк.

— Да какой нахрен «нормально»?! Эти суки…

— Не беспокойся, я в порядке. Ты лучше за своей репутацией последил бы. Тебе ведь последнее предупреждение от администрации пришло.

— Ненавижу в тебе эту черту, — буркнул парень под нос. — Но всё-таки, ты мне только скажи.

— Обязательно, — полное враньё, — ты ведь для меня лучший друг.

— Угу, — Дима пытался скрыть своё смущение, ведь я был единственным в школе, с кем он общался не на кулаках. — Пойдём в класс.

Этот день начинается намного лучше, чем предыдущие. Как минимум, потому что всё время до начала уроков, мы общались с ним. Хоть он и был довольно опасным парнем, но в глубине души, в которую я смог получить доступ; он оказался очень ранимым и добрым маленьким мальчиком, мечтавшим написать свою книгу о пост-апокалиптическом мире. Это казалось мне очень милым.

Так прошло несколько уроков. Одноклассники немного успокоились, хотя, возможно, мне это показалось; ведь рядом со мной всегда был Дима. Где-то между третьим и четвёртым уроками к нам присоединился мой младший братик, по этому обсуждение девушек, с точки зрения сексуальности, были моментально прекращены и перенесены на следующий день. Было видно, как по началу, Диме иногда становилось неудобно, ведь он не привык общаться с ним, однако парень со временем растаял, полностью отдавшись общению с маленьким, гиперактивным чудом.

То, как мой лучший друг пытался адаптироваться и фильтровать свой довольно загрязнённый матерными словами лексикон, вызывало у меня неподдельное умиление и улыбку. А когда маленький вампир, выпивший огромное количество энергии и сил, всё-таки ушёл, я увидел картину полного расслабления.

Он лежал на моей половине парты, подложив руки под подбородок, пока я делал ему массаж трапециевидных, большой и малой круглой, подостной и ремечной мышц. Это вызывало у него напряжение, и явную боль, ведь они были забиты; но он никогда не издавал ни одного возгласа против, иногда постанывая от удовольствия. Всё-таки все спортсмены, хоть немного, но мазохисты. Быстро достав телефон, я запечатлел это.

Дима по рассадке сидел рядом со мной, учителя никогда не делали нам замечаний, если только просили по тише переговариваться, ведь они всегда знали, что я владею информацией на несколько тем вперёд и, в случае чего, заставлю их выучить Диму. Поэтому у него были хорошие оценки.

***

Когда закончились уроки, мы собрались и направились по своим домам. Видимо вспомнив, что произошло вчера, Дима предложил проводить меня до дома; я с удовольствием принял его предложение.

Мы шли по безлюдным улицам частного сектора, пытаясь переубедить друг друга на тему феминизма. Он выступал против него, основываясь на играх. А я выступал за, пытаясь объяснить ему саму суть, что когда-то существовала в нём, а, если быть точнее, тогда, когда оно не стало идеей. Так продолжалось до самого моего дома, но мы не сошлись на каком-то одном мнений, и каждый остался при своём.

— Ладненько. Спасибо, что проводил, — сказал я ему, доставая ключи от дома с огромным количеством брелков.

— Та… Не за что, ты же помнишь, что я…

— Да, я помню. Спасибо. — не дал договорить я, уже вставив ключ в замочную скважину. Мою руку парализовало, не хотелось расставаться. «Хотя бы минутку. Не хочу заходить домой». — вопили мысли в моей голове, пока я смотрел на его лицо.

— Слушай, я всё хотел у тебя спросить, — начал было мяться Дима, — ты свободен завтра? Если да, то давай погуляем…

— Смотри, ты же знаешь, как у меня забито расписание, — начал было я, как увидел печаль в глазах своего друга. — Ладно, я посмотрю, если что, напишу. — Дима сразу повеселел, лицо заполнила улыбка; какой же он всё-таки открытый со мной.

— Ладно, — сказал он, взглянув на часы, расположенные на левом запястье, — мне надо на тренировку ебашить. Смотри, не подохни до завтра. — Дима протянул мне руку, а я ему в ответ. Боль пронзила мою кисть, но я не хотел подавать виду. Закончив рукопожатие, он развернулся и пошёл в сторону своего дома.

А я, развернувшись на сто восемьдесят градусов, зашёл в гараж, который являлся, своеобразной буферной зоной между улицей и жилым помещением. В нос ударил запах пыли, нелюбимой мной.

Заперев деверь и повесив одежду, я направился в сторону своей комнаты. Младший братик встретил меня с радостью на лице, попутно попросив объяснить тему, пока папы нет дома, ведь он это не жаловал…

Я бросил все свои дела: такие как еда, домашние заботы, уборка в комнате; ведь чем раньше я смогу объяснить тему, тем более вероятно, что я успею сделать всё оставшееся до ухода на тренировку. Для меня было удивлением, что Антону, моему брату, было непонятна тема по математике, ведь он, в отличие от меня, не был гуманитарием. Дроби. Эта тема в его возрасте была проблемной и для меня.

Благо, я быстро объяснил эту тему братцу. Но меня не покидало ощущение, будто он меня обманывает. Времени на раздумье не осталось, мне пришлось носиться по дому, дабы успеть сделать всё, что мне поручено: прибраться в нескольких комнатах, перемыть всю посуду, загрузить вещи в стиральную машинку, развешать ранее выстиравшееся и погладить их.

На часах, когда дела закончились, красовались цифры "18:32", знаменующие, что до тренировки осталось, по меньшей мере, полтора часа. Заняться было нечем, вот от слова совсем. Еду за полчаса не приготовить, одежда постирается через два, а младшенькому, вроде, не нужна была помощь. В этот момент и помог телефон, в который было внесено несколько номеров:

(1) Папуличка

(2) Мами

(3) Братик

(4) Мой (не забыть)

(5) Димочка

Больше я ни с кем не общался. Да и зачем? С детьми на тренировках мы видимся каждый день, в школе… Опустим этот момент. А больше негде. Хотя я довольно тесно общался с одной девочкой, с улицы, которая признавалась мне в любви, когда ей было не больше девяти. Мы тогда с ней поговорили и сошлись на мнении, что пусть пройдёт время, и потом всё решим.