Катастрофа в две полоски - Алекс Коваль. Страница 8
Но как объяснить девушкам, что не все генеральные директора хотят видеть в качестве личного ассистента красивую тупую куклу для пользования! Некоторым, как я, например, нужна приятная симпатичная девушка с мозгами. О сексе речи нет и быть не может.
Но-о-о… я потерял два. Два часа! Из личной жизни, отсмотрев и выслушав полсотни претенденток на вакантное место, и сказать “да” я не был готов ни одной.
Мозг кипел. Глаза чем дальше, тем активней лезли на лоб.
– Дамы, – открывается дверь, – и, возможно, господа, кто вас знает в наш двадцать первый век, пять минут перерыв! – заваливается в мой кабинет Костя, как раз в тот момент, как я листаю очередную стопку резюме. – Все еще мучаешься? Перепоручи ты это отделу кадров. Какого вообще ты паришься этим вопросом?
– Перепоручил. И что в итоге? Неделя. Навыков ноль.
Друг встает у меня за спиной и откровенно пялится на фотки девчонок, выдавая с ухмылкой:
– Ну, и что ты жалуешься? Вон одна за другой, как на подбор! Задницы – огонь, а сиськи…
– А сиськи вываливаются из платьев, которые ни фига не офисные, Костян! Мне не нужна трах-кукла, мне личная ассистентка нужна. Пока не свихнулся окончательно! – рыкнул я, поднимаясь с места и прохаживаясь вдоль окон. Чуть ослабив галстук.
– Да любую бери! Вон смотри, а, – поднимает одно из кучи резюме, – чем не ассистентка?
– Ага, двадцать лет, закончила курсы парикмахера. Когда мне нужен будет парикмахер, я ей позвоню.
– А эта? Красотка же.
– Тридцать пять, трое детей, образования нет, последнее место работы сказать какое? Или сам прочитаешь?
– М-да.
– Ну, а вот? Ничего так, не секси-модель, но зато образование есть в сфере управления.
– Э-э-э, нет! – ухмыляюсь, кое-как удержавшись, чтобы не перекреститься. – Ты бы слышал, как она разговаривает. Портовые грузчики отдыхают.
– Да? А на вид то скромница.
– Все они на вид… – поджимаю губы.
– И эта?
– И эта.
– О, а вот этой номерок я, пожалуй, перепишу. На будущее, – лыбится друг, рассматривая фотку одной из “претенденток”.
Да уж, посмотреть там было на что. Грудь размера пятого, и задница, как у Ким Кардашьян. Мой дружок тоже голову поднял, правда, ненадолго. Он вспомнил незнакомку в сером платье, нашу жаркую с ней ночь, и жалобно заскулил.
– Угомонись. Тут тебе не кастинг постельных грелок! – выдергиваю резюме из его рук.
– Ладно, убедил! – сдается Костя, присаживая свою пятую точку на мой рабочий стол. – Дело-труба. И что, прям вообще все безнадежно?
Я молча посмотрел на друга, а тот все понял и без слов.
Безнадёжно – это еще слишком оптимистично! Здесь же полная задница.
Лера
– Звали, Элла Робертовна?
Заглядываю в кабинет начальницы, неуверенно топчась на пороге.
Может, все-таки не я ей нужна? Показалось, авось? Может, она и пальчиком не манила, а это был просто нервный тик или судороги?
– Да, проходи, Валерия.
Э, нет, не показалось. Делать нечего, прохожу.
Поджилки трясутся, сердце колотится в груди, в ушах гул, ладошки потеют. И мне неожиданно хочется есть. Прекрасно. Самое то! Самое время, Лера! Но поделать ничего не могу. Хочу вот прямо невыносимо сильно, будто я год ничего не ела! А все потому, что замечаю на столе Эллочки-стервочки пирожное картошку.
Я сейчас подавлюсь слюной.
Я ненавижу пирожное-картошку.
Я терпеть его не могу!
Но я сейчас захлебнусь. Даже сглатываю с трудом и оглушительно громко.
– Голодная? – заметив мой прицельный гипнотический взгляд, спрашивает начальница, подвигая ко мне пирожное. – Угощайся.
Так, стоп!
Понимаю взгляд с картошки на кар… начальницу, и бровь моя взлетает.
Она улыбается.
Смотрит на меня хитро-хитро и улыбается.
Это так сейчас принято увольнять работников? С улыбкой? Типа: ты молодец и замечательный человек и работала ты отлично, но я жду твое заявление по собственному. Так, да?
– Валерия, ну что ты стоишь, присаживайся, – говорит гроза офиса и кивает, намекая на стул, стоящий прямехонько напротив нее.
Присаживаюсь.
Просто потому, что ноги не держат. Спокойная Элла еще страшнее, чем рычащая Элла.
– Чай? Кофе? Воды?
– Яду…
– Что, прости?
– Эм, воды. Если можно, а то что-то, – кашлянула, – в горле пересохло.
– Сию минуту.
И действительно, проходит мгновение, и передо мной на столе вырастает стакан с водой, принесенный секретарем Любаней. Которая кидает на меня удивленный взгляд, мол, что это она для рядового работника так расстаралась?
Я пожимаю плечами, потому что мне бы тоже очень хотелось узнать ответ на этот вопрос.
– Лера, я не буду ходить вокруг да около, ты меня подвела.
Ну, все, началось. Я сжалась до размера песчинки, прижимая к себе папку, как родную, и трясущейся рукой поднося к губам стакан с водой. Она в глотку не лезет.
Только не реветь! Только не реветь, Совина! Это ниже твоего достоинства.
– Я знаю, – хриплю покорно.
– Статья пошумела, но подтверждения твоим словам мы так и не нашли. Ты выполнила свою работу некачественно, тогда как у меня был целый вагон претендентов поехать на этот вечер. Я сделал ставку на тебя и просчиталась. Моя вина, конечно, тут тоже есть, неправильно делегировала, но, ты же понимаешь, что я должна тебя уволить? – говорит так спокойно, будто о погоде, Элла.
– Понимаю.
– Но.
– Но?
– Да, есть “но”. Будем считать, что тебе повезло, и у тебя появился шанс исправить свой косяк.
Так, кажется, экзекуция и увольнение отменяются? Интересненько.
– И что я должна сделать?
– Самую малость. Устроиться на работу в качестве личной ассистентки к Троицкому Мирону. И я тебе в этом помогу.
Глава 7. Лера и Мирон
Лера
Сказать, что такое “но” меня ошарашило – не сказать ничего.
Мало того, что меня собираются устроить на работу, на должность девочки принеси-подай, так еще и я должна шпионить за Троицким!
Мое возмущение было вселенских масштабов. Но разве у меня был выбор?
Нет.
Поэтому пришлось потупить взгляд, попытаться вяленько протестовать, но в итоге уйти с “новым заданием”. Проверить свое резюме и подготовиться к собеседованию, назначенному на завтра.
Зашибись просто! Ты попала, Лера!
– Она так просто от этого Мирона не отстанет. Уж очень сильно он ее своей загадочностью цепляет, – вздохнула в трубку Сонька, когда позже вечером, отмокая в ванной с пеной, я ей набрала пожаловаться на свое дурацкое положение.
– А кого он не цепляет? Но, блин! – возмущенно долбанула я ладошкой по воде, получив “заряд” пены в рот.
Фу. Бе.
– Да ладно тебе, все не так уж и плохо!
– В смысле, не так уж и плохо, Соня? Я не ассистентка! Я не принеси-подай! Я журналистка, черт побери! И училась на журналистку, а не прислуживать большим шишкам в облегающих юбках. Да и юбок у меня нет!
– Значит, придется обзавестись.
– Ты совсем меня не слышишь, да?
– Почему же, слышу. Просто трагедии в этом большой не вижу.
– Я буду шпионить. Моя совесть будет есть меня поедом.
– А ты ее задуши.
– Не получается.
– Совина, ты журналистка, у тебя вообще не должно быть совести! – шикнула на меня Сонька.
– Значит, я неправильная журналистка! – буркнула я в ответ, заползая в теплую воду по самый подбородок.
Вот странная штука, на улице первое июня, плюс тридцать, а я замерзнуть умудрилась, пока домой шла. Меня конкретно подколачивало изнутри. А ближе к дому уже зуб на зуб не попадал. Наверное, тоже нервное.
Вообще вокруг все одно нервное.
– Поработаешь месяцок, нароешь своей Эллочке-стервочке компромат, раскопаешь эту дурацкую “семейную тайну” Троицких и уволишься. Получишь премию и уедешь куда-нибудь к морюшку, нервишки подлечить.