Ах, уехал мой любимый (СИ) - Кит Тата. Страница 20
- Что за Шапокляк вас встречает? – почти смеялся он.
- Это тётя лошадь, - пробурчала себе под нос, попутно норовя самостоятельно запрыгнуть в салон в узком платье. – Прости, что наглею, но можешь меня и до школы подвезти?
- Без проблем, - легко подхватил меня за талию и усадил на сиденье. – С тебя безудержный поцелуй на задних сиденьях.
- Я лучше пешком дойду, - сделала вид, что намерена выпрыгнуть из машины.
- Шучу, - поспешил Матвей закрыть перед моим носом дверь и с хитрыми искорками в темных глаза добавил. – Меня и на переднем кресле можно целовать.
Закатила глаза и пока Козырский обходил машину и устраивался за рулём, пристегнулась ремнем безопасности и вытряхнула сумочку, в которой должен быть стратегический запас косметики, на колени.
Тушь, тоналка и помада. Сойдёт.
- Зачем это? – спросил мой стихийный водитель, выруливая с парковки.
- Нужно нарисовать лицо, чтобы не напугать своих учеников.
- Брось, - пикап влился в поток машин. Матвей чуть сощурился от яркого утреннего солнца и взглянул на меня с лёгкой улыбкой. – В наше время о такой учительнице можно было только мечтать.
Опа! А вот и румяна.
Глава 22
В машине Матвея освоилась как у себя дома, но, кажется, он и не был против. Пользовалась зеркальцем под козырьком, разложила часть косметики и даже стопку тетрадей на приборной панели, пока мой водитель вёз нас, сокращая дорогу до школы через дворы. Навела относительно приличную прическу, пользуясь только расческой и небольшой заколкой. В какой-то момент настолько сильно расслабилась в пикапе Козырского, что едва не поправила чулки, для чего уже начала задирать платье. Но вовремя одёрнула себя, что, к сожалению, не осталось без внимания глаз цвета темного шоколада.
- И чего ты лыбишься? – спросила, чинно сложив руки на коленях.
Хорошо, что не трусы приспичило поправить.
- Ничего, - ответил он загадочно, улыбаясь уголком губ.
Ох, уж это «ничего». Почти всегда в нём намешано столько всего, что можно потеряться в догадках и прийти к самым неожиданным выводам, имея определенный контекст. И бы пофантазировала, поковыряла с особым усердием это его небреженое «ничего» и, возможно, нашла бы для себя кое-что интересное, но, к счастью, сейчас мне этим заниматься некогда, ибо мы уже подъехали к главному крыльцу школы, как раз в тот момент, когда из её окон послышался звонок на первый урок.
- Школа совсем не изменилась, - хмыкнул Козырский, тоже отстегивая ремень безопасности.
- Более того, в ней даже учителя всё те же. Двенадцать лет для постоянства – не такой уж и большой срок. Всё те же, всё там же.
Открыла дверцу и обреченно вздохнула. Спрыгнуть с этого танка и сломать себе ноги у порога школы – не то, с чего хотелось бы начинать и сразу заканчивать трудовую неделю. Поэтому осталась сидеть в кресле и ждать, когда Матвей обойдёт машину и поможет мне спуститься на землю родную, ну, или на асфальт учениками изрисованный.
«Выпуск 2015! Школа не вечна. Ура!»
Позитив да и только.
- Не можешь без меня, да? – ехидно ухмыльнулся Козырский, протягивая ко мне руки.
- Спуститься с твоего танка, не разбившись? Не могу, да. Но могу позвать кого-нибудь другого, чтобы он мне помог, пока ты выпендриваешься.
- И кого ты позовёшь? Никого уже нет.
Посмотрела на площадку перед главным крыльцом школы и убедилась в том, что она уже пуста. Все разбежались по кабинетам, одна я кукую в пикапе, боясь с него спрыгнуть.
- Опаздываете, Анна Витальевна! – из-за цветущей черемухи показался физрук, фирменной фишкой которого всегда считалось опоздание на первый урок. И это при том, что жил он рядом со школой. Но вовремя пришедшим его еще никто не видел, даже в те времена, когда я была школьницей.
Но этот маленький недостаток ему прощался. Сложно держать зло на человека и отчитывать его, когда он такой добродушный и больше напоминает плюшевого усатого медвежонка, нежели злобного заядлого опоздуна.
- Дурной пример заразителен, Иван Степанович, - хохотнула я и ухватилась за широкие плечи, подхватившего меня Козырского.
- Ничего, - махнул рукой физрук, подходя ближе. – Если ты всю ночь женихалась, то тебе простительно. Молодость всё прощает.
- Не женихалась я! – встрепенулась, едва туфли коснулись асфальта. – Козырский меня просто подвёз до школы, Иван Степанович.
- Козырский? – глаза мужчины округлились. Подойдя ближе, он с неверием осмотрел своего бывшего ученика и главного спортсмена школы с ног до головы. – Ничего себе, как ты вымахал! Сразу видно – спортсмен! Моя школа!
- Здравствуйте, Иван Степанович! – не меньше обрадовался Матвей и крепко пожал руку бывшему учителю. – Смотрю, вы тоже форму не теряете. Молодцом!
- Конечно, молодцом, - хохотнул физрук. – Уж скоро шестьдесят, а я всё за мячом бегаю и никак догнать его не могу. А ты чего, Матвейка, всё-таки с Анюткой нашей сошёлся, да? Хорошая она. Сам бы женился, да моя не разрешит.
- Иван Степанович! – вырвалось из меня возмущенное. – Никто ни с кем не сходился. Мы просто соседи.
- По кровати же? Я со своей тоже соседствую. Лет сорок уже…
- По дому, Иван Степанович, - краснела и багровела я. – И, вообще, я опаздываю!
Крутанулась на каблуках и пошагала к высокому крыльцу.
- Ты еще помнишь, как мяч гонять? – продолжал допытывать Матвея физрук.
- Конечно, Иван Степанович. Мастерство не пропьёшь.
- Ну, тогда идём. Покажешь деткам мастер класс.
- Вообще-то, без пропуска его не пустят, - обернулась я, как самая умная.
- Под мою ответственность пустят, - заверил меня мужчина. - Тем более, его там весь педколлектив еще помнит.
- Ещё бы, - фыркнула я. – Такой занозы в своей заднице, как Козырский, школа больше никогда не видела.
Знаю, что веду себя, как обиженная и капризная девчонка, но сдержать себя уже не в силах. Мало того, что мы соседи, он подвёз меня до школы, так теперь еще и будет гулять по моему рабочему месту, как у себя дома.
- Вот, значит, - проговорил Иван Степанович, словно не слышал как из меня вылетела порция яда. – Сейчас немного поиграем, а потом я покажу тебе кабинет, в котором работает твоя невеста.
- Я не его невеста!
- Кобенится, да? – хитро подмигнул физрук Козырскому, и мужчины между собой улыбнулись. – Ну, ничего. Женщины же как попугайчики. Ты её фатой накрой, и она сразу успокоится. С моей сработало и с твоей тоже должно получится.
- Иван Степанович! – почти визжала я, глотая вопли возмущения.
- Литвинова, мы опаздываем. Не стой в проходе, - пушистые усы хитрого лиса растянулись по лицу в лукавой улыбочке. Поднял руку и щёлкнул меня по кончику носа пальцем, едва слышно шепнув. – Покраснела-то как.
- Я приду к вам в спортзал и сделаю там ужасное, - сощурилась я зловеще.
- Это что это?
- Буду на ваших глаза пинать волейбольные мячи. А вам это, ох, как не нравится.
- Козырский! – позвал Иван Степанович, глянув через плечо. – Фата с собой? Тут твоя невеста беснуется. Пора накрывать.
- В следующий раз обязательно прихвачу, - поддержал его Матвей, подмигнув мне.
- М-мужичьё, - цокнула каблуками и поспешила в кабинет, где седьмой класс уже, скорее всего, устроил анархию и готовил план захвата всей школы.
Глава 23
- Записываем домашнее задание и только потом бежим, куда хотим! – перекричала гул голосов шестиклашек, которые рвались сорваться с мест, едва прозвенел звонок. – Васёв, завтра у тебя будет персональный экзамен.
- Я чё я-то сразу? – это, должно быть, какая-то супер-способность подростков – так сильно пучить глаза, чтобы они были на грани падения с лица.
- А кто не смог умножить шесть на семь? Завтра расскажешь мне таблицу умножения. Без запинки. Ясно?
- Ясно, - нервно дёрнул плечами и размашисто записал что-то в своём дневнике. Наверное «математичка афца».
Эх, Васёв, понимаю, но без знаний тебя оставить не могу. Терпи, малыш. От звонка до звонка, как говорится.