Ваше Сиятельство (СИ) - Моури Эрли. Страница 32

В следующий миг баронесса Евстафьева осталась полностью голой по пояс.

— Ух ты, божественная сила! — восхитился я. — Теперь точно врежемся. Мне придется смотреть все время на твои дыньки!

— Дыньки? — Талия не сразу поняла, что так я назвал ее весьма аппетитные груди, но как только до нее дошло, так сразу она залилась смехом. Хорошо хоть в этот раз в ее руке не было бутылки с пивом.

— Слушай, дорогая, а ты знаешь клуб «Кровь и Сталь»? — спросил, решив перейти к более важным темам. И уточнил: — Это в Резниках. Там тоже выступает «Елда». В наших районах, говорят, клубок очень популярный.

— Конечно, знаю, — она сунула руку себе между ножек.

Я заподозрил, что там тоже все мокрое, и баронесса может за «верхом» так же непринужденно снять весь «низ».

— А знаешь парней, которые оттягиваются там? — я покосился на ее мокрую и тяжелую грудь — трудно было удержаться.

— Подожди, я должна тебе кое в чем признаться, — Талия привстала. — Сейчас схожу за сигарой. Или пойдем вместе наверх? Пойдем! Зависни пока над рекой — здесь вид красивый.

Немного снизившись, я остановил виману над лодочным причалом. За ним белели мраморные колонны храма Афины, окруженного с трех сторон садом. Место в самом деле было красивым, даже в наступающих сумерках.

— В чем хотела признаться? — вернулся я к прерванному разговору. Тут же мне на ум пришла догадка, что она имела в виду.

— Иди сюда, — настояла с верхней палубы Талия.

— Так говори в чем, Талия? — мне пришлось последовать за баронессой наверх по винтовой лестнице.

Глава 14

Нет сил терпеть

— Только не ругайся. Не будь как папочка, — она плюхнулась на диван, одетый бордовой кожей.

— Хочешь сказать, что мы угнали виману? — мой взгляд снова прилип к ее голой, мокрой груди.

— Да! Разве это не здорово⁈ Вы, расслабьтесь, ваше сиятельство! — она потянулась к рычажку в форме головы ястреба и повернула его: загудел механизм, открывая створки шкафа справа от дивана. На полках в голубой подсветке поблескивали бутылки с ликерами, вином, шампанским и полугаром. Выше виднелись разноцветные упаковки со сладостями. — Не стесняйтесь, граф, я угощаю! Что будем пить? — и тут же озаботилась: — Бл*дь, когда у меня появятся свои деньги, я куплю себе такую виману! Папа сказал, что подарит к двадцатилетию «Фиби», но она же совсем маленькая! Там даже нормального дивана нет. И до двадцати лет х*й сколько ждать!

— Не боишься, что после сегодняшнего барон вовсе откажет в таком подарке, — поглядывая без интереса на бутылки в баре, я стоял перед выбором: прямо сейчас вернуть виману на стоянку и принести извинения Веселову или… Или продолжить этот вечер воплощать «гениальный план» госпожи Евстафьевой.

— Ну ты что, испугался? Или обиделся? Саш… Пожалуйста, — она вскочила с дивана и прижалась ко мне. — не надо бояться! Что здесь такого? Подумаешь, взяли виману покататься. Ну хочешь, дам тебе полапать мои груди? Сашенька… Понимаешь, если бы мы не угнали ее, то пришлось бы добираться к «Ржавке» на эрмике, а это так долго и скучно.

— Ладно, госпожа Евстафьева, придется осуществлять ваш план дальше, — согласился я, скромно воспользовавшись предложением баронессы, поводил пальцем по ее тверденькому соску и повернулся к бару.

— Какой ты молодец! — она взвизгнула от восторга. — Мне бы еще помыться. Зря только ванну принимала. Все тело липнет. Даже между ног так, будто пять раз кончила. Слушай…

Она застыла, и я побоялся, что в этот редкий миг тишины в ее милой головке родится еще какой-нибудь гениальный план. Взяв початую бутылку с кубинским ромом, я налил немного в керамическую чашечку.

— И мне налей, — Талия подставила хрустальный бокал.

Ей я налил меньше, чем себе, опасаясь, что алкоголь может стать серьезным катализатором идей баронессы.

— Давай так, — она выпила, скривив личико, и потянулась к полке с конфетами, — ты опустишь машину пониже, и я искупаюсь прямо в реке? В самом деле, надо же мне смыть весь этот позор!

— Как ты думаешь, что будет, когда виконт Веселов выйдет к стоянке виманы, чтобы отвезти усталую супругу домой, и обнаружит, что «Стрижа» нет? — одним глотком я осушил чашечку с ромом. Мелькнула забавная мысль: «Хорошо, что мама не видит!» и мне стало смешно: «Эх, Астерий!».

— Саш, не будь как папа. Ну какая разница, что будет? Охранники скажут ему, что на его машине мы улетели. Мы же все-таки не чужие. Он успокоится, вызовет эмрик и уедет. Или вообще вызовет другую виману, — пояснила она. — Давай, опусти машину до воды. Я быстро искупаюсь.

— В общем, играем ва-банк, оттягиваемся по полной, да? — я налил себе еще несколько глотков, в животе растекалось приятное тепло — ром мне понравится.

— Да! — радостно поддержала она. — Круто оттопыриваемся!

— Посмотри, может здесь есть что-то для тебя из одежды, — сказал я указав на платяной шкаф и направился к лестнице. Ладно, подыграю ей, опущу «Стрижа» до уровня реки. Вода в апреле почти ледяная, но если баронесса «оттопыривается», то пусть «оттопыривается» по полной.

Устроившись за консолью, я отвел «Стрижа» дальше от лодочной станции — ни к чему всякие свидетели предстоящего заплыва баронессы. Включил прожектор со стороны входного люка и подумал о том, что утро для нас, скорее всего, будет очень недобрым. Несомненно, предстояли объяснения с Веселовым. Я извинюсь перед ним, предложу денежную компенсацию. Он вроде как слыл человеком добрым, поймет: наше дело — молодое, шальное. Но еще предстоят объяснения с броном Евстафьевым и моей мамой. И, вероятно, даже понимание Елены Викторовны, что я дружен с самой Артемидой, в данной ситуации может иметь не слишком большое значение. Разве что сказать, будто мы действовали по наитию богини. Ну и ладно, я же хотел развлечься — не стоит нажимать на тормоза.

— Ты плаваешь хорошо? — на всякий случай спросил я, когда Талия застыла у открытого люка.

— Да! Лучше всех! — она была лишь в одних трусиках, и меня возникло подозрения, что после заплыва Талия их снимет.

— Тогда вперед! Ва-банк! — произнес я.

Она взвизгнула и спрыгнула в воду. Когда ее головка показалась над поверхностью, я услышал много матов вперемешку с именами богов и пронзительным визгом. Вообще-то, я думал, что девушка в ее возрасте должна понимать, насколько холодны открытые водоемы у нас в Москве, когда на календаре лишь апрель. Держась за поручень, я протянул руку, поймал ее после нескольких попыток и с немалым усилием вернул на виману.

Талия звонко стучала зубами, тряслась так, что казалось разрушительные вибрации идут по всей вимане. Но при всем этом глаза ее светились восторгом.

— Скорее, бл*дь, рома! Рома мне полный бокал! Иначе обледенею! — оттолкнув меня, она взбежала наверх.

Когда я неторопливо поднялся следом, она пила из бокала, стуча зубками о хрустальный край. Мокрые трусики лежали у ее ног.

— Можно прокатиться в «Питерский привоз», купить какую-нибудь одежду, — предложил я. — Он, кажется, до двадцати трех, — глянул на часы. — Вообще еще рано, в центре почти все магазины открыты.

— Не надо, — подрагивая, сказала Талия. — Нам нужно в «Ржавку». У Веселова здесь халат есть. Даже два. И какие-то одежки его жены. Правда жуткие на вид. Ой, а включи обогрев! — спохватилась она.

В самом деле, как я не догадался: в «Стриже» имелась хорошая система кондиционирования.

— Сейчас запущу и летим дальше, — я направился к лестнице.

— Саш, а куда спешить? В клубок мы в любом случае не опоздаем. Давай еще по рюмочке рома, посидим, покурим? — остановила меня баронесса.

Я повернулся, явно она была уже весьма пьяненькой. Если ледяная вода госпожу Евстафьеву чуть отрезвила, то последнее возлияние снова вернули ее в крайне раскрепощенное состояние. Мой взгляд снова прилип к ее груди. Хороша ее грудь — это бесспорно, хотя я предпочитаю эти прелести чуть поменьше. Мои глаза опустились еще ниже, к ее чуть выпуклому животику и еще, еще ниже, туда, где уже не было трусиков.