Ваше Сиятельство (СИ) - Моури Эрли. Страница 5

— Я посмотрю, как там, — настояла Синицына осторожно потянув край моей расстегнутой рубашки.

— Здесь не зелье нужно, а побольше воды, чтобы кровь отмыть, — я чувствовал, как неприятно липнет рубашка к телу.

— Тебя точно ножом ударили! Саш, признавайся, ножом? — она испуганно смотрела то мне в глаза, то на мой живот.

— Если бы ножом, моя девочка, то там был бы глубокий порез. Но его же нет, — успокоил я ее, зная, что рана частично затянулась.

— Откуда тогда столько крови? — не унималась она, осторожно касаясь пальчиком моего тела чуть ниже ребер. — И еще шрам у тебя здесь какой-то. Два шрама.

— Это старое. С прошлой жизни, — пошутил я, наконец разобравшись с устройством зажигалки, надавил на бронзовую кнопку. Щелчок и крошечный язычок пламени позволил мне прикурить.

— Все ты обманываешь. Так больно? — она погладила ладошкой, липкой от крови живот. Погладила очень осторожно, нежно.

— Приятно, — отозвался я, прикрыв глаза, выпустив из разбитых губ струйку дыма. Табак в этом мире оказался очень даже неплохим, ароматным, с необычным сладковатым, фруктовым послевкусием. Вообще-то в новой жизни я курить не собирался, но… почему бы и нет. Тем более этот мир магический, и, думаю, моих возможностей, будет более, чем достаточно, чтобы здоровье подлатать. Уж есть опыт и знания из прошлых воплощений.

— Правда, приятно? — ее ладошка стала чуть смелее.

— Да, Айлин. Так же, как и твои поцелуи в губы. Только ты руку испачкаешь, и платье. Кровь плохо отстирывается, — предостерег я, с блаженством затянувшись табачным дымом и тут же закашлявшись. Черт, не привыкло это тело к таким неоднозначным удовольствиям. Ничего, приучим. А тело хорошее, очень на многое способное — это я чувствовал все яснее, срастаясь с ним.

— Саш… — ее рука на миг остановилась. — А Ковалевская… ты ее любишь или она тебе просто нравится?

Ну и вопрос. Я едва ли снова не закашлялся, набрал в рот дыма, и выпустил его шумно, густыми клубами. Вот что ей ответить? Мол, я это уже не я?

— Айлин, дорогая, — я погладил ее руку, лежавшую на моем голом, окровавленном животе. — Все сложно. Я не могу ответить на твой вопрос. Но точно могу сказать, что ты мне очень дорога, и ближе всех, если не считать, конечно, маму.

При мысли, что мама сегодня дома целый день, и мне придется появиться перед ней в таком виде, я почувствовал серьезное беспокойство. Рубашку бы, да и сюртук со брюками надо бы сменить до явления домой. Купить новые? Денег у меня меньше тридцатки, и на нормальную одежду не хватит, разве что на рубашку.

— Что с тобой, Саш? — Синицына тут же почувствовала мое беспокойство.

Я ей кратко объяснил суть проблемы.

— Можем сначала зайти ко мне? Попрошу у папы что-нибудь из одежды для тебя. Заодно помоешься, — предложила она.

— Нет, Айлин. Посвящаться в неприятности твоих родителей тоже не дело, — отверг я, докуривая. — Просто пойдем ко мне. Ты зайдешь первой и скажешь маме, что я попал в небольшую неприятность, и чтобы она не волновалась слишком. В общем, нужно ее подготовить. Потом в ее комнату во всей красе зайду я.

— Ладно, — согласилась она. — Только когда она увидит твое лицо, а потом столько крови на одежде, то сразу поймет, что неприятность на самом деле очень-очень большая.

— Придется соврать. Скажем, что это чужая кровь, — я глуповато усмехнулся опухшими губами. Да, идея сама по себе была глупой. Но не ходить же мне сейчас в таком виде по одежным магазинам. Тем более в нашем районе таковых почти не было, ближайший находился по ту сторону Москвы-реки за Татарским мостом.

С тонким свистом над крышами домов пролетела вимана. Пролетела совсем низко, ярко сверкая за солнце начищенной бронзой. Мы подняли головы, любуясь огромной воздушной машиной — она ушла куда-то в сторону Седьмой Имперской башни.

— Идем, — я решительно встал, почти не замечая режущей боли.

Мы быстро выбрались на Нижегородскую и рядом с бронзовой стелой у храма Гермеса, я увидел… Кого бы вы думали? Сухрова! Сначала лишь одного Сухрова, а потом разглядел, что двое из тех четверых мерзавцев, напавших на меня, вполне по-дружески стоят возле него. Вот и все: недавние домыслы получили неопровержимое подтверждение. Еграм Сухров не заметил меня, он сказал что-то еще тем парням. Долговязый, вероятно бывший старшим в банде этой гопоты, кивнул, и мой одноклассник направился в сторону остановки маршрутомобиля, где уже собирался народ. А я, поглядывая ему вслед, едва не столкнулся нос к носу с долговязым и его дружком в темной кожанке.

— Ты⁈.. — рот долговязого распахнулся во всю ширь, являя редкие зубы и безумное удивление. — Ты что, сука, бессмертный⁈ — хрипло выдохнул он, медальон с мрачным ликом Морены качнулся на его голой груди.

Глава 2

Молись артемиде

Людское удивление — иногда штука очень забавная и приятная. Я с ним сталкивался много раз в самых разных формах: от обмороков, до приступов безумия или ярости. Физиономия парнишки вытянулась, побледнела, губы дрогнули.

— Да, малыш. Это я. Жив и теперь для тебя очень опасен. Свидимся скоро. Уверяю, нож тебе не поможет, — схлестнуться с ним прямо здесь и сейчас, не входило в число моих первых желаний. Сейчас я чувствовал значительную слабость от ран и еще не освоился с новым телом. Но дать мерзавцу понять, что скоро у него будут проблемы, стоило.

Айлин, догадавшись кто перед нами, поначалу испугалась, вцепилась в мою руку, но тут же отбросила робость и пошла в наступление — вскрикнула:

— Ах какая неудача! Для вас! Вот и полиция! — она явно врала. — Сейчас вас схватят! На рудниках сдохните!

На выкрики моей подруги, тут же привлекшие внимание прохожих, долговязый отреагировал нервно: завертел головой, заозирался. Тот, что в кожанке, даже глаза вытаращил и сделал пару бодрых шагов назад.

— Ладно. Свидимся, раз так хочешь, — прорычал долговязый. Не испытывая судьбу, вместе с дружком он поспешил в сторону святилища, где можно было затеряться в толпе.

— Саш, не надо с ними связываться. Ясно же, они — отморозки с уличной банды. Одет как поклонник Морены: эти цепи, шипы, злость в глазах… Может даже служат Меднорукому. Пожалуйста, Саш, не цепляйся с ними! — увещала меня Айлин по пути к дому.

Я же, будто слушая ее, то кивал, то пожимал плечами где-то невпопад. Сам тем временем прокручивал в уме, все то, что осталось в памяти о двух предыдущих нападениях на прежнего меня. И уже подходя к дому почувствовал, что за нами хвост. Что-что, а слишком внимательный взгляд в спину я всегда умел чувствовать без всякой магии. На углу дома Астафьевых я остановился, наклонился, словно поправляя шнуровку на туфлях и посмотрел назад. В нашем направлении недалеко позади шли два паренька, постепенно замедляя шаг. Откуда-то возникла уверенность, они — люди того долговязого. Послал, чтобы узнать, где я живу? Да глупости это, ведь Сухров знает, где мой дом. Зачем еще кому-то хвостом за мной ходить? Ну пошли, так пошли — ладно.

Закончив со шнуровкой, я решительно направился к дому, оглядывая наш двухэтажный родовой особняк с заслуженным уважением. Вместе с Айлин поднялся по ступеням между колонн. Вот здесь мне немного не повезло. Раньше, чем я успел дотянуться до ручки входной двери, ее открыл слуга — Антон Максимович. Увидел меня и хрипловато заорал:

— Ваше сиятельство! Елена Викторовна! Скорее! Беда!

Старый дурак! Зачем панику поднимать⁈ И мама, как назло, оказалась не наверху, а в гостиной.

— Ваша сиятельство, — загораживая меня, попыталась начать Айлин. — Елена Викторовна, вы только не пугайтесь! Это не…

— Саша! — вскрикнула мама, бледная и собираясь выслушивать Синицыну. — Боги! Заступница Небесная! Антон! Быстро за врачом! — распорядилась она, взмахом руки отсылая слугу.