На свои круги (СИ) - Турлякова Александра Николаевна. Страница 56
Но, чем больше Эрвин жил в этом замке, тем больше понимал: нет, барон Элвуд это не тот человек, что поможет ему вернуть родной титул и родовые земли. И не потому, что он – вассал графа Гавард, родного дяди Вольфа, а потому, что барон не тот человек, что сможет помочь в этом деле.
Может быть, в бою, в смертельной схватке, Эрвин и был бы спокоен за свою спину, зная, что её прикрывает барон Элвуд, но здесь, здесь надо было другое.
Это будет судебное дело, разбирательства и риск, а на это барон против своего сеньора не пойдёт никогда.
Эрвин чувствовал это сердцем, наблюдая за бароном и его семьёй, и понимал, что это значит, его ждёт продолжение пути, новый круг в его жизни. Пусть не сейчас, не скоро. Но ясно, что этот барон ни в чём не поможет ему. Может быть, он придаст ему вес, наделит землёй или титулом. Может быть, встретится кто-то из его окружения, кто станет именно тем помощником, кого Эрвин ищет и ждёт.
Да и присутствие дяди Вольфа где-то на горизонте всегда напрягало. А что, если он нагрянет сюда или, наоборот, вызовет барона к себе? Куда будет в этом случае прятаться Эрвин? И за кого?
Когда умер отец, Эрвину пришлось собирать баронов и всех своих вассалов для подтверждения клятв. Барон Элвуд тоже там был, но виделись они всего один раз в жизни, а до этого Эрвин воспитывался в семье другого человека.
И сейчас барон Элвуд уже задавался вопросом, что Эрвин кого-то напоминает ему. Следует ли ждать, когда до него дойдёт, и сюда нагрянет новоиспечённый граф Гавардский в лице дяди родного и его циничный советник?
Эрвин не собирался долго задерживаться здесь или ждать, когда судьба схватит его. Быстрее бы получить землю от этого скряги и убраться на этот свой клочок земли, с глаз долой. А для этого Эрвин готов был и улыбаться, и проигрывать в шахматы, и даже покрывать неверную жену. Зачем ему сейчас ещё и скандалы? Это личное дело барона и его супруги! Пусть любят, кого хотят и детей родят от кого хотят. Эрвина это не касается, да и не должно касаться. Ведь так? Или он не прав?
* * * * *
Вечером вся молодёжь замка засиделась у камина. Разговаривали, пили недорогое вино, кто-то наигрывал на лютне и что-то подпевал себе под нос. Рассказывали были и небылицы. Летними днями вечера длинные, а при свете камина и под треск поленьев вообще не замечаешь, как летит время.
Тем более старого барона не было в замке, его вызвал к себе сеньор, и в такие дни следить за дисциплиной среди оруженосцев, рыцарей и пажей было особо некому. Да и самой Ании нравилось просто слушать и наблюдать за всеми. Она никого не разгоняла, это делали сержанты обычно, когда ночь уже подходила к полуночи.
Иногда затевали игры, кто кого перепоёт или перетанцует, в жмурки ловили друг друга по большому залу замка. Вот уж смеху-то было!
Сама Ания с детства росла в монастыре, какие уж там игры или песни с танцами? А здесь, этот каждый весёлый вечер без барона, напоминал ей дни прошедшего турнира. Та же свобода, смех молодёжи и никаких забот.
Присутствие барона Элвуда обычно всё равно как-то невольно сковывало всех, без него же все чувствовали себя свободнее, шутки становились фривольнее, жесты – раскованнее. Даже присутствие баронессы иногда не останавливало молодых людей, они, конечно, шикали друг на друга для порядка, и всё равно все дружно смеялись.
Обычно в таких компаниях всегда было две-три девушки. Это были либо сёстры какого-нибудь монастыря, попавшие в замок проездом, гостьи, родственницы кого-нибудь из воспитанников барона Элвуда, а то и просто горничные, принесшие с кухни кувшины с вином.
Присутствие женщин всегда влияло на молодёжь. Они старались показать себя во всей красе, хвалились друг перед другом своими успехами в поединках и на охоте, вспоминали вдруг истории, становились мастерами танцев и песен, лишь бы завладеть вниманием «прекрасных дам».
Украдкой Ания замечала, что новый приближённый барона, этот Эрвин, никогда не включался во все эти игры и беседы, он просто молчал, слушал и наблюдал за всеми со стороны.
Так мог бы вести себя человек, убелённый сединами, опытный и проверенный жизнью, тот, кому всё это казалось бы щенячьей суетой, но он-то был ничуть не старше всех, да и ему, верно, было, чем похвастать перед всеми. Уж Ания-то знала о его недавних победах на турнире, да и это, наверное, были не единственные его победы в жизни. Что-то же он делал до того, как попал сюда?
Он, что, мнит себя выше всех здесь? Лучше, чем все эти желторотые птенцы? Да многим из них он по происхождению и в подмётки не годится!
Что за нелепая гордыня? Надменность? Спесь? Кто-то считает себя здесь самым умным?
Эрвин по обыкновению в такие вечера стоял у ближайшей колонны, поддерживающей галерею над залом, и наблюдал за всем, что творилось. За весь вечер выпивал от силы кубок вина. Молодые ребята, оруженосцы-сквайры, пажи, все те, кого барон Элвуд брал на воспитание, из кожи вон лезли, чтобы произвести впечатление друг на друга и молодую баронессу Герд с камеристкой. Её угораздило заехать в замок по дороге к обители святой Варвары. Она гостила здесь уже несколько дней, да и зачем ей торопиться, если здесь столько ухажёров? Они уже, наверное, все успели потанцевать с ней, шепнуть на ушко какую-нибудь шутку, задарили подарками на память о себе.
Все они находили, что рассказать, правду или неправду, кому это интересно? У каждого припасена своя история. Да, Эрвин тоже мог бы многое им рассказать, он тоже за свои годы пережил немало, и он бы тоже нашёл, чем всех удивить. Только вот, зачем? Молодая баронесса была ему безразлична, он любил другую, в историю его никто не поверит, да и не станет он никому говорить здесь, что он – граф, преданный своим родственником. О том, что он успел пожить в ремесленном цехе, работал в кузне и был заместителем на судебном поединке против серьёзного противника.
Всего за один год он пережил столько всего, что хватит не на один рассказ, и не на один вечер. А ведь в его прошлом были и охоты, и балы, и приключения, да и последний турнир многого стоит. Поэтому он просто молчал. Слушал всех с еле приметной улыбкой, запивал горечь досады вином и молчал.
- Может быть, и вы что-нибудь споёте нам?- Это баронесса Ания вдруг обратилась к нему впервые за все эти дни, когда один из сквайров допел свою песню.- Вам подыграют.- Указала подбородком на оруженосца с лютней.- Вы же слились с колонной, как с родной, вас и не видно там, ей-богу...- Послышались смешки среди парней.
О, она могла быть такой, могла быть и хуже.
- Я не пою, простите, миледи.- Он хотел быть вежливым.
- И не поёте, и не танцуете? Что же так? Вас ничему не научили? Кто же воспитывал вас?
Какая въедливая...
- Жизнь, миледи...
Все засмеялись. Особенно тонко звенел смех молодой девчонки-баронессы – гостьи из Герда.
- Ого. Это громко сказано...- Это был кто-то из сквайров, как-то Эрвин выиграл его в учебном поединке, и старый сержант похлопал его по плечу, поздравляя с победой. Лицо его было знакомо, а вот имя вылетело из памяти.
- Что же вы умеете?
- Я хорошо держу меч, миледи!
Все опять засмеялись, да и Эрвин сам улыбнулся, глядя прямо ей в глаза.
- Если враг попытается тебя перетанцевать, ты отрубишь ему ноги?- Это всё тот же сквайр. Аллен! Вот, как его зовут. Все опять смеялись вокруг, но без издёвки или грубой насмешки. Эрвина эти ребята уважали и уважали отнюдь не за танцы или умение петь.
И тут он заговорил, хотя смех ещё не стих, но при звучании его голоса все тут же смолкли и замерли, слушая:
- Слышишь, рог заиграл,
Он в поход нас позвал.
Не зевай, мой друг, поспешим!
Конь боевой ждёт под седлом,
И дорога зовёт –
вперёд!
Не грусти, мой друг, улыбнись,
И с красоткой своею простись!
Нас дорога торопит –
вперёд!
Больше ждать нам нельзя,
И в походе друзья,
Да и мы поспешим –