Каурай. От заката до рассвета. Часть 2 (СИ) - Артемов Александр Александрович. Страница 52

— Сеншес разберет, о чем ты гово…

— Ты про такую хитро сделанную штуковину, которая еще вертится по всякому? — перебил его Игриш.

— Да… — подозрительно глянула на него та. — Которую Бесенок принес мне из церкви в лесу. Думал, я за нее поцелую засранца. А я его обманула… А ты откуда знаешь? Видел ее?!

— Ага, сначала с ней возился Милош, а потом она оказалась у Драко… И он ее открыл…

— И?! — колдунья подошла к нему и схватила мальчика за плечи. — Что там бы…

Она осеклась и со странным выражением уставилась на Игриша. Следом аккуратно прикоснулась к его щеке, и тут лицо мальчика вспыхнуло от боли. Он зашипел и попытался вырваться, но колдунья держала его как в тисках. Медленно и осторожно она вытащила у него из щеки длинную костяную иглу, про которую Игриш уже и думать забыл — после всего случившегося на нем было и так изрядно ссадин, синяков и порезов, чтобы беспокоиться о каждом. Наконец освободившись из ее объятий, мальчик схватился за изувеченную щеку.

— Вот и ты, — прошептала колдунья, не сводя глаз с нежданной находки.

— Что это за штука?! — сощурил глаза Каурай. Его выражение лица Игришу сразу не понравилось.

Кругом торопливо съезжались конные, заметив Ранко в таком жалком положении. Игриш щупал ужаленную щеку и изумлялся, с каким почтением атаманцы уложили молодого казака на носилки, наскоро сделанные из попоны и пары палок, и оттащили на телегу. Пока чуть ли не десяток человек устраивали его поудобней, Игриш не уставал озадаченно тереть затылок, когда они в очередной раз назвали балбеса Ранко “батькой”.

Когда телега тронулась, колдунья даже не посмотрела в ее сторону. Она, казалось, вообще забыла о существовании людей вокруг. Даже жуткое чудовище, которое снова поднялось на своих ногах-щупальцах, не волновало эту чудачку.

Лишь игла отражалась в ее полыхающих от нетерпения глазах.

Земля ходила ходуном, когда гигантское тело выбралось из клетки разрушенного острога и перебралось через ров, просто перешагнув его. Вновь тяжелая поступь громогласно покатилась по предместьям.

При виде такой прыти от этого безразмерного существа, атаманцы принялись поспешно отводить коней. Не осталось ни капли сомнений — зарываться под землю оно и не думало.

Единственными, кто не сорвался с места были Каурай и эта чокнутая ведьма. Даже Красотка попыталась куснуть Игриша и улизнуть при виде шагающей горы. Мальчик потянул одноглазого за плащ, но тот и не думал отходить от колдуньи.

— Дай эту штуку мне… — сказал он, положив ладонь ей на плечо. Ладонь подрагивала, словно бы Каурай боялся.

Но колдунья нетерпеливо покачала головой.

— Я сама, одноглазый. Спасай свою жизнь.

И не удостоив их даже взглядом, она неловко оттолкнула Каурая и, пошатываясь, побрела прямо навстречу гиганту. Одноглазый попытался ухватить ее за одежду, но тут же одернул руку как ужаленный. Он выругался, попытался еще раз поймать колдунью, но снова потерпел неудачу, от боли едва не загремев на землю.

— Проказа… — зарычал Каурай, а она шагала все дальше и дальше навстречу смерти. — Стой, дура! Дай ее мне!

Игриш врос в землю не в силах отвести взгляда от крохотной босоногой фигурки в развевающемся плащике, которая едва держалась на ногах, но все равно упрямо шагала по земле, залитой кровью, засыпанной пеплом, сжимая в руках одну крохотную иголку. Резкий порыв ветра сбросил капюшон с ее головы, но колдунья только пожала плечами.

Каурай больше не пытался помешать ей совершить самоубийство, а только шагал за ней, еле слышно ругаясь себе под нос. Они уходили от атаманцев все дальше.

Хищные птицы метались в небе, пернатыми комьями бросались на колдунью с одноглазым, силясь клюнуть и расцарапать им лица когтями. Но те только отмахивались от паразитов, не сбавляя шага, пока черный ходячий утес не навис над их головами.

Тогда колдунья остановилась как вкопанная, подняла иголку повыше и что есть сил прокричала:

— ПОЗОВИ ВИЯ! СТУПАЙ ЗА ВИЕМ!

Глава 25

Ранко отнесли туда, где они могли быть уверены, что его точно не достанут ни недобитки Коляды, ни полчища гримов, которое еще продолжали носиться по округе и страшно реветь, выискивая легкую добычу. По иронии судьбы ни огонь, ни загребущие лапы колядников не тронули хату какой-то Перепелихи, где, по словам атаманцев, сам Ранко с товарищами любили устраивать пирушки. Она стояла запертая на все замки, но когда атаманцы выломали дверь, внутри не оказалось ни души.

Игриш был с ним — ему больше некуда была идти. Когда колдунья кричала на весь свет про какого-то Вия, иголка в ее поднятой руке сверкнула звездой и ослепила всех, кто в тот момент смотрел им с одноглазым вслед. Когда мальчик смог продрать глаза, ни колдуньи, ни Каурая, ни того жуткого монстра не было в помине.

Они исчезли. Светало. И в лучах нарождающегося дня Игришу показалось, что неподалеку он видит какую-то длинную фигуру с кожей, поблескивающей темным металлом. Во лбу существа горел единственный глаз, но когда мальчик поморгал, чтобы сбросить наваждение, оно пропало. Ушло под землю. Буквально.

Игриш быстро забыл про таинственного гостя. Были дела поважнее.

Стоило Ранко оказаться на развороченной постели, как он почти сразу пришел в себя — охнул и попытался сесть, постоянно бормоча про какую-то Божену, но подскочивший к нему Берс уложил батьку обратно на простыни.

— Отдыхай, батько! Отдыхай! — шептал он, пока вокруг него толпились атаманцы. — А мы пока лекарку найдем тебе!

— Да где ж ее сейчас найдешь?!

— Надо, надо найти, хлопцы! — скрипнул зубами Берс. — Кровь из носу надо! Из-под земли мне лекарку найдите еб… вас всех всемером!

— Всадники! Всадники! — кричали под окнами. — Целая туча, айда по коням!

— Какие еще на…й всадники?! — зарычал Берс и пулей вылетел из хаты. За ним с руганью, переворачивая лавки, последовали остальные.

Когда дверь грохнула, с Ранко остался один Игришем, который сидел у окна и тщетно пытался высмотреть там хоть что-то. Но из-за вороха пыли, мигом поднявшимся вслед сорвавшимся всадникам, он только зря таращил глаза. Никого уже не было, двор был пуст и заброшен.

— Эй, кто здесь? — донеслось до его ушей. — Есть здесь кто?

— Я… — оторвался от окна Игриш и подошел к Ранко. — Гриш.

— Гриш?.. — прошептал Ранко бледными, обескровленными губами. На него было жалко смотреть — так осунулся и ослабел он, хотя прошло всего ничего. Лицо сверкало испариной. — Мальчонка, который таскался с ведрами?..

— Ага, — кивнул мальчик, присаживаясь на краешек постели. — Тебе что-то нужно? Пить?

— Если можно, — тяжело вздохнул Ранко и припал к ковшику, полному теплой отстоявшейся воды. Потом выдохнул, бессильно откинулся на подушки, как если бы ему пришлось поднять тяжелую плиту. — Гриш. Нашелся? А мы с твоим одноглазым дружком все леса облазили, чтобы найти тебя. Ну и ту неугомонную клячу. А как там Милош?

— Не знаю, — покачал головой Игриш. — Я потерял его, когда мы выбирались из острога. Где-то в туннелях.

— Ничего. Милош тот еще жук. Выберется… И от Горюна он ушел. И от фавна он ушел… И от Кречета он ушел…

— И от ведьм, и от Коляды, — помог ему Игриш. — И из острога сбежал. Я уверен.

— Молодец парень…

Игришу показалось, что чувства покинули казака, но он затих лишь на пару мгновений, прежде чем снова поднять тяжелые веки. Его взгляд прояснился, пусть в нем и плавала пара ложек тумана. Он поморгал, но поволока никуда не делась.

— Кто там?.. — наконец слетело с его дрожащих губ. — Кто-то кричал?

— Нет, — покачал головой Игриш, оглядываясь на выход. Больше всего он опасался даже не чудищ, которые едва ли полезут в хату, рассчитывая поймать живчика в чистом поле. А выживших колядников с таборщиками на пару. Вот от них стоило заколотить ставни и подпереть двери. Но мальчик не услышал ничего, кроме тяжелого дыхания Ранко.

— Мне показалось, что кто-то кричал… Где Божена?