Золушки - Ульсон Кристина. Страница 44

Когда Петер Рюд десять лет назад поступал в полицейскую академию, у него были свои представления о профессии полицейского.

Во-первых, жизнь у полицейских захватывающая и насыщенная, думал он. Во-вторых, это крайне важная профессия. А в-третьих, на полицейских все смотрят снизу вверх.

Третий пункт Петеру казался особенно важным: уважение. Не то чтобы Петеру не хватало уважительного отношения. Тут дело было скорее в чем-то куда более глубоком.

Его и правда теперь уважали, однако Петер, к своему удивлению, обнаружил, что как только он перестал носить форму и работать в участке, люди перестали воспринимать его как власть и относились, соответственно, уже иначе.

Вот сейчас, например: Петер приехал к владельцу автопроката, который позвонил в полицию и сообщил, что опознал девушку, задержавшую Сару Себастиансон во Флемингсберге. Мужчина смотрел на Петера с плохо скрываемым скепсисом, пока полицейский не предъявил ему удостоверение. Вот тогда он слегка подобрел, но все равно разговаривал с Петером с явным неудовольствием.

Петер окинул помещение профессиональным взглядом — небольшой офис в центре Сёдермальма, на вывеске в окне предлагается прокат автомобилей и уроки вождения, не самое банальное сочетание. К тому же в самом офисе ничто не напоминает автошколу.

Мужчина проследил за взглядом Петера.

— Помещения автошколы находятся этажом ниже, — недовольно процедил он, — если вы, конечно, их ищете.

— Да нет, просто осматриваюсь, — улыбнулся Петер. — Удачное место для проката, не правда ли?

— В каком смысле?

Вот зануда, с раздражением подумал Петер, однако объяснил, продолжая улыбаться:

— Нет, я просто подумал, что конкурентов в этом районе у вас, наверное, немного. Большинство автопрокатов находится на крупных заправках и чаще всего гораздо ближе к центру города.

Но, поскольку владелец проката лишь молча смотрел на полицейского исподлобья, Петер оставил попытки завоевать его симпатию и перешел к делу:

— Вы позвонили нам и сообщили, что, похоже, видели эту женщину, — сухо сказал он и положил на стойку, разделявшую их, рисованное изображение женщины из Флемингсберга.

— Да, вроде она приходила, — ответил мужчина, вглядевшись в рисунок.

— Когда это было? — спросил Петер.

Владелец проката наморщил лоб и принялся перелистывать лежащий на столе ежедневник.

— Это она убила девочку? — равнодушно спросил он. — Поэтому вы ее разыскиваете?

— Ее ни в чем не подозревают, — поспешно возразил Петер. — Нам необходимо поговорить с ней, так как она может обладать интересующей нас информацией.

— Вот, нашел, — довольно кивнул мужчина и ткнул толстым пальцем в календарь, — вот когда она приходила!

Петер наклонился через стойку, и хозяин повернул календарь так, чтобы ему было видно — «7 июня».

Настроение у полицейского тут же испортилось, и он переспросил с сомнением в голосе:

— А почему вы так уверены, что это было именно в тот день?

— Потому что в тот день мне должны были удалять зуб мудрости, черт его дери! — объяснил хозяин, с довольным видом барабаня пальцем по записи на полях засаленной страницы. — Я как раз собирался закрыть лавочку и поехать в больницу, и тут заходит эта девица! — Хмыкнув, он перегнулся через стойку, глаза влажно заблестели, и Петера передернуло от отвращения. — Маленькая напуганная засранка! Озирается по сторонам, как зверушка перед машиной — знаете, сядет такой в полосе фар и ни с места, хотя вот-вот под колеса угодит! Вот и она типа того! — грубо хохотнул он.

Петер старался не реагировать на едкий тон хозяина, хоть и отметил, что, возможно, кое-что из сказанного стоит иметь в виду.

— Какую машину и на какой срок она арендовала? — спросил он.

— Да нет же, — возразил мужчина и удивленно посмотрел на Петера. — Никакую! Она не за машиной приходила.

— Нет? — Полицейский недоуменно уставился на него. — А за чем?

— Права хотела получить. Я тогда еще эту фишку не запустил, поэтому предложил ей подождать до начала июля, но она так и не явилась.

Мозг Петера лихорадочно заработал.

— Хотела права получить? — переспросил полицейский.

— Ага, — подтвердил хозяин, захлопывая ежедневник.

— Она не сказала, как ее зовут? — без особой надежды спросил Петер.

— Да нет, с чего вдруг? Я же все равно не мог ее записать, еще не все документы подготовил.

— Возможно, вы заметили еще что-то необычное во время разговора с ней? — тяжело вздохнув, на всякий случай спросил Петер.

— Нет, я вам все рассказал, — ответил хозяин, поглаживая себя одной рукой по бороде, а другой — по животу. — Она была жутко напугана, бледная, тощая… Волосы неестественно темные, почти черные — наверно, крашеные, а еще ей явно наподдали!

Петер тут же насторожился.

— Все лицо в синяках, вот тут. — Хозяин поднес руку к левой скуле. — Синяки не свежие, уже начинали проходить, но видок так себе. Девчонке нелегко приходится…

Хозяин замолчал, Петер внимательно посмотрел на него, и тут открылась дверь, и в офис зашел клиент. Хозяин знаком попросил его подождать.

— Мне пора. Это все, что вы можете рассказать? — спросил Петер напоследок.

— Все. А, еще она разговаривала странно! — добавил хозяин, яростно скребя подбородок.

— Странно разговаривала?

— Мм, ну как будто бессвязно, что ли… наверное, из-за того, что ее так избили. Ну а как еще научить бабу держать рот на замке?

Когда Петер и Фредрика уехали из Управления, там сразу стало тихо и спокойно — как дома, когда спровадишь детей в гости к друзьям, подумал Алекс.

Кроме них, на этаже работало еще множество сотрудников, но именно отсутствие Петера и Фредрики комиссар ощущал особенно явственно и, надо сказать, иногда очень радовался, когда его наконец оставляли в покое.

В кармане завибрировал телефон — звонила жена.

— Слушай, мы едем в отпуск или нет? — спросила она. — В смысле, я так понимаю, что расследование у тебя затягивается. Сейчас звонили из турфирмы, просят подтвердить бронирование и оплатить путевку.

— Да-да, едем, — твердо ответил Алекс.

— Точно?

— Я тебя когда-нибудь обманывал? — улыбнулся он, зная, что и Лена тоже улыбается.

— Ты сегодня допоздна? — спросила она.

— С высокой долей вероятности…

— Может, сделаем шашлык? — предложила Лена.

— Может, съездим в Южную Америку? — Алекс сам удивился своим словам. Однако не стал признаваться, что пошутил, и терпеливо ждал ответа.

— Что ты сказал? — после долгого молчания переспросила Лена.

— Я сказал, что, возможно, нам стоит поехать в Южную Америку навестить сына. Чтобы он понял, что мы все равно одна семья. — Он сглотнул.

— Отличная идея, — помолчав, тихо сказала она. — Может, осенью?

— Может, и осенью…

Странная штука — любовь к детям, подумал Алекс, нажав «отбой». Настолько базовая вещь, что вообще не подлежит обсуждению. Иногда Алексу казалось, что, если бы не любовь к детям, вряд ли они с Леной смогли бы прожить вместе тридцать лет. Без детей им вряд ли удалось бы справиться со всеми неудачами, печалями и серыми буднями.

Алекс, конечно, держал дистанцию с подчиненными, но и его не миновали коридорные сплетни. Он прекрасно знал, что говорили о Петере и о его любовнице из полиции Сёдермальма. Сам Алекс ни разу не изменял жене, но мог себе представить, как возникают подобные ситуации.

Мужчину нужно очень, очень сильно достать. У него должна появиться целая куча проблем.

Но ведь у Петера маленькие дети! И зачем надо заводить роман с коллегой, да еще так неуклюже, что об этом знают все вокруг! Низкое и безответственное поведение!

Молодежь нынче пошла такая избалованная, раздраженно думал Алекс. Он сознавал, что рассуждает старомодно и даже консервативно, но он и правда скептически относился к их взгляду на мир и ожиданиям от жизни. Они смотрели на нее как на плавание длиною в вечность, когда дует исключительно попутный ветер и не бывает даже штиля, не то что штормов. Мир для них — огромная детская площадка, где каждый может играть по собственным правилам. Алекс никогда не смог бы поступить так, как его сын. Чтобы взять и уехать в Южную Америку?! Да ни за что! И это хорошо. Потому что когда перед тобой столько возможностей, то о каком душевном покое можно говорить? А там, того и гляди, вляпаешься в какую-нибудь историю, как Петер…