Золушки - Ульсон Кристина. Страница 5
— В судорогах?! Собака?!
— Да, она так и сказала! Мол, собака бьется в судорогах, и не помогу ли я поднять ее наверх по эскалатору. А у меня, знаете, у самой всю жизнь были собаки, ну до последних двух лет… Девушка была просто в панике, поэтому я решила помочь ей…
Сара замолчала, Фредрика задумчиво потирала ладони.
— А вы не подумали о том, что можете опоздать на поезд?
Впервые голос у Сары стал резким, а взгляд — яростным:
— Вообще-то я спросила у кондуктора, сколько мы будем стоять! Он сказал — не меньше десяти минут! Не меньше! — повысила голос Сара, поднимая руки с растопыренными тонкими пальцами. — Десять минут, — едва слышно повторила она. — Поэтому я помогла той девушке поднять собаку по эскалатору. Я думала, что… нет, я была уверена, что успею…
— Вы видели, как поезд тронулся? — сохраняя спокойствие, спросила Фредрика.
— Мы как раз поднялись наверх вместе с собакой, — пробормотала Сара. — Как раз поднялись, я обернулась и увидела, как поезд медленно отъезжает. Я просто глазам своим не поверила! — тяжело задышав, воскликнула она, и по щеке скатилась одинокая слезинка. — Словно в фильме ужасов! Я бросилась вниз по эскалатору, побежала за поездом, но он так и не остановился! Так и не остановился!
Детей у Фредрики не было, но от рассказа Сары у нее у самой чуть слезы не потекли.
Внутри все сжалось.
— Сотрудник вокзала Флемингсберга помог мне связаться с проводником, а потом я сразу же взяла такси до Центрального вокзала.
— А куда делась девушка с собакой?
— Как странно… — удивилась Сара, вытирая слезы. — Она ушла так быстро… положила собаку на какую-то тележку, которая стояла у эскалатора, быстро зашагала к дверям, и больше я ее не видела…
Некоторое время Сара и Фредрика молчали, каждая думала о своем, но вскоре Сара вновь заговорила:
— Знаете, я ведь не очень сильно волновалась, после того как поговорила с проводником. Казалось, ну зачем волноваться из-за такой ерунды, ведь Лилиан надо проехать крохотное расстояние от Флемингсберга до Центрального вокзала, и все! — нервно облизнув губы, призналась Сара и впервые за весь разговор разрыдалась по-настоящему. — Я даже успела немного отдохнуть, пока ехала в такси! Закрыть глаза и расслабиться! Я отдыхала, а какой-то псих в это время украл мою девочку!
Фредрика поняла, что утешениями тут не поможешь, и инстинктивно сделала то, чего обычно не делала: протянула руку и погладила Сару по плечу.
А дождь-то перестал, вдруг заметила она. Дождь перестал, а с момента исчезновения Лилиан прошел еще один час…
Елена не предполагала, что выбраться из Флемингсберга на автобусе окажется так сложно.
— Никаких электричек, никаких такси, машина тоже отпадает! — строго-настрого наказал ей Мужчина утром того дня, когда они в сотый раз прошлись по плану во всех подробностях. — Поедешь на автобусе! На автобусе до Шерхольма, а оттуда — домой на метро. Поняла?
Елена изо всех сил закивала: конечно, она все поняла! Она будет стараться изо всех сил!
И теперь девушка трепетала от волнения и возложенной ответственности и от всего сердца надеялась, что дело сделано. Только бы все получилось! Если Мужчине не удастся забрать ребенка из поезда, он будет вне себя от ярости…
Она украдкой взглянула на часы: автобус опоздал, потом ей пришлось долго ждать электричку, поэтому она немного задержалась. Скоро, совсем скоро, я окажусь дома и все узнаю, думала девушка, вытирая вспотевшие ладони о джинсы. Никогда не знаешь, верно ты поступила или нет — все выясняется лишь потом, когда Мужчина хвалит или делает выговор. Хотя в последнее время она все делала правильно! Даже когда ей пришлось научиться водить машину и правильно говорить по-шведски.
— Люди должны понимать, что ты говоришь, — повторял ей Мужчина. — Ты говоришь невнятно! И будь добра, избавься от нервного тика! Люди пугаются, когда у тебя дергается лицо!
Елене пришлось нелегко, но в конце концов Мужчина остался доволен результатом. Теперь у нее лишь слегка подергивался один глаз, да и то когда она нервничала и волновалась, — тик как рукой сняло.
— Умница! — похвалил ее Мужчина и погладил по щеке.
Елена радостно улыбнулась: торопясь домой, она надеялась на очередную похвалу.
Наконец-то ее станция! Она еле сдерживалась, чтобы не выбежать из вагона и не броситься домой со всех ног. Нет-нет, она должна идти спокойно и незаметно, чтобы на нее никто не обратил внимания. Елена смотрела себе под ноги, накручивая на палец прядь волос.
Когда она поднялась наверх по эскалатору, начался дождь, видно стало хуже, но его она заметила издалека. На долю секунды их взгляды встретились, и ей показалось, что он улыбается.
Петер Рюд скептически наблюдал за смехотворными попытками Фредрики утешить пострадавшую. Она погладила Сару Себастиансон по плечу, явно против воли: так гладят собаку кого-нибудь из друзей, которую на самом деле считают ужасно противной. Да, таким, как она, не место в полиции, здесь надо уметь общаться с людьми! С разными людьми, кем бы они ни были! Петер сердито вздохнул. И кому только пришло в голову брать гражданских на службу в полицию?!
— Необходимо, чтобы наше ведомство постоянно совершенствовалось в профессиональном отношении, — постановили высокопоставленные лица.
Фредрика неоднократно рассказывала о том, какие предметы она изучала в университете, но Петеру было на это решительно наплевать. Она говорит много и запутанно, все время все усложняет — словом, думает слишком много, а понимает слишком мало! Короче, не из того теста сделана.
Петер мог лишь восхищаться тем, как упрямо полицейский профсоюз отказывается признавать гражданских сотрудников, их статус и должности. Это и понятно — у них же совершенно нет опыта! Нет тех уникальных знаний, которые можно получить, лишь обучаясь профессии полицейского с самых азов, что означает: провести несколько лет в патрульной машине, таскать домой пьяниц, беседовать с мужчинами, которые избивают своих жен, развозить по домам пьяных подростков и общаться с их родителями либо вскрывать квартиру, где чья-то одинокая душа уже оставила тело и оно лежит и разлагается.
Петер покачал головой. Ему ведь есть о чем подумать, кроме некомпетентных коллег! Он прокрутил в голове информацию, собранную во время допросов поездной бригады. Проводник Хенри Линдгрен оказался чересчур многословен, но зато умел подмечать мелочи и на память, очевидно, не жаловался. Поезд вышел из Гётеборга в 10:50 и прибыл в Стокгольм в 14:07, с опозданием на восемь минут.
— Задержкой во Флемингсберге занимался не я, а Арвид и Нелли, — подчеркнул Хенри.
Он печально посмотрел на стоящий у перрона поезд: все двери открыты, темные проемы зияют до самого конца состава. Больше всего на свете Хенри хотелось, чтобы из какого-нибудь проема вдруг появилась та малышка и оказалось бы, что она просто заблудилась в поезде, заснула в каком-то укромном местечке, а теперь снова проснулась. Однако, будучи взрослым человеком, Хенри не сомневался, что этого не случится. Вокруг поезда сновали лишь полицейские и технический персонал. Перрон был оцеплен, продолжались активные поиски детских следов на влажной после дождя земле. У Хенри вдруг встал ком в горле, а Петер тем временем воспользовался образовавшейся паузой и спросил:
— Вы сказали, что присматривали за ребенком. Что произошло потом?
Полицейский тут же заметил, как Хенри ссутулился, словно на глазах состарившись. Проводник принялся объяснять, почему ему пришлось отойти от девочки.
— Сложно быть везде одновременно, — с отчаянием в голосе начал он. — Я уже говорил, что в нескольких вагонах было неспокойно, и мне пришлось срочно пойти в третий вагон и оставить девочку одну. Я связался по рации с Арвидом и несколько раз громко позвал его, но он так и не ответил — думаю, не услышал. Ну, может, сигнал не прошел.
— Значит, вы оставили девочку одну, не попросив никого из пассажиров приглядеть за ней? — спросил Петер, предпочтя пока что не комментировать поведение Арвида.