Вынужденная связь (ЛП) - Бри Джей. Страница 9

Ее голос прерывистый и надтреснутый, когда она говорит. — Я не знаю, почему ты продолжаешь приходить сюда, чтобы увидеть меня. В моем мозгу не осталось ничего, что ты еще не просеял, ничего, что не было бы перебрано, так что либо убей меня, либо оставь гнить в покое.

Грифон медленно кивает ей, а затем дергает головой в сторону открытой двери, где стою я. Я закрыт от ее взгляда, но наблюдаю за каждым ее движением через двустороннее стекло. — Я привел сюда кое-кого, чтобы повидаться с тобой. Я подумал, может быть, ты захочешь для разнообразия поговорить с кем-то знакомым, а не со мной.

На какое-то мгновение я вижу в ее глазах крошечный проблеск надежды. — Вы захватили Джерико? Он пришел за мной?

У меня защемило в груди от этого. Единственный Привязанный, который действительно любил ее, единственный, кто относился к ней так, словно действительно любил ее, конечно, она надеялась увидеть его перед своей неизбежной смертью здесь, в плену.

— Вообще-то, твой брат, — говорит Грифон, и надежда в ее глазах гаснет.

Она не выглядит счастливой или даже облегченной, что странно, ведь она видела меня в лагере и, должно быть, уже догадалась о моих связях с Дрейвенами. Я бы подумал, что она захочет использовать меня, чтобы выбраться отсюда.

Однако я не обижаюсь на ее отказ и легко проскальзываю через дверной проем, занимая место напротив нее за столом. Грифон смотрит между нами двумя, а затем выходит из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

Мне не нужно было, чтобы он сказал мне, что собирается наблюдать за нами обоими через двустороннее зеркало.

— Во что ты ввязался, братишка? — говорит Аурелия, качая головой, когда ее длинные и грязные светлые локоны падают на лицо.

Я стараюсь не сводить с нее глаз, чтобы она знала, что во мне нет стыда, и отвечаю: — Я нашел свою Привязанную. Я вхожу в группу Связных Дрейвена. Я отправился в те лагеря, где мы нашли тебя, с намерением помочь найти и уничтожить каждого члена Сопротивления, который мне попадется.

Сестра моргает, глядя на меня, а затем медленно кивает. — Мама тебе рассказала? Или ты сам узнал? Ты должен взять девушку и бежать, Атлас. Ты должен сделать то, что мы с Джерико должны были сделать десять лет назад, и просто убраться отсюда, пока они не добрались до тебя.

Джерико.

Она по-прежнему беспокоится только о нем, не упоминая об остальных.

Когда я говорю ей об этом, она просто качает головой в ответ, ее голос срывается, когда она признается: — Я не хочу остальных. Я не хочу возвращаться домой к отцу. Я хочу увидеть Джерико в последний раз, а потом хочу умереть, Атлас. Я хочу, блядь, умереть здесь.

У меня сводит живот. Грифон сказал мне, что на его допросах она была лишь оболочкой женщины, но… такого я не ожидал. — Аурелия, как ты можешь так говорить? Как ты можешь…

Она прерывает меня, ее голос пронзительный и панический: — Если я выйду, то мне придется вернуться к ним всем. Я не хочу этого! Я отправилась в лагеря, чтобы умереть. Я пошла туда, чтобы покончить со всем этим, Атлас. Я просто хочу покончить с этим.

Она начинает всхлипывать, и мне требуется все, чтобы не дать себе подойти и обнять ее, потому что она просто… сломлена. Отчаялась. Так глубоко погрузилась в свои собственные страдания, что полностью сдалась.

— Аурелия, что происходит? Дай мне что-нибудь, что угодно, и я постараюсь найти для тебя Джерико.

Возможно, я лгу ей и попаду в ад за эти слова, но она давится рыданиями и бормочет в ответ: — Нам лучше умереть, Атлас. То, что они запланировали для всех нас… нам лучше умереть.

Глава 4

Оли

Я остаюсь с Нортом в его кабинете до глубокой ночи. Вместо того чтобы наблюдать за его работой или отвлекать его каким-нибудь заманчивым способом, я настраиваю себе один из его многочисленных запасных ноутбуков и работаю над информацией, которую Сойер медленно скармливает мне. Он хочет выяснить, узнаю ли я кого-нибудь или есть ли в Сопротивлении что-то, что вызывает у меня подозрения, и я более чем счастлива помочь, чем могу.

Это медленная и утомительная работа, в основном потому, что я мало что нахожу, но это все же лучше, чем сидеть без дела, и я первая признаю, что мне нужно отвлечься.

Теперь, когда я знаю, что завтра мне предстоит покинуть Убежище, чтобы выследить и забрать Джованну и Райли, меня охватывает нервная энергия. Я не беспокоюсь о том, что меня ранят или схватят, мои узы настолько выросли и окрепли за последние несколько недель, что я уже не боюсь ничего подобного, но меня пугает страх неудачи.

Жизнь Сейдж зависит от этого.

Я не дура, я знаю, что доказать ее невиновность без тени сомнения — единственное, что я могу сделать прямо сейчас, чтобы спасти ее жизнь. Если есть хоть малейший шанс, что она связана с Сопротивлением, то она будет заперта навсегда.

Если они не убьют ее вместо этого.

Ни то, ни другое здесь не вариант.

Я также не хочу разочаровывать своих Связных или показывать себя обузой для кого-либо из них. Мне хочется, чтобы все они знали, что я могу защитить себя и любого из них, если придет время. Даже очистив сегодня утром Убежище от Сопротивления, я все еще чувствую, что мне предстоит пройти долгий путь.

Может быть, у меня какой-то странный фетиш похвалы или что-то в этом роде, кто знает?

Я держу видеозапись камеры Сейдж в углу экрана все время, пока работаю, просто чтобы быть абсолютно уверенной, что она там в безопасности. То, что я могу доверять своим Связным и друзьям свою и ее жизнь, не означает, что я могу доверять всем. Здесь живет много сотрудников ТакТим, членов совета и других членов сообщества. Хотя я не сомневаюсь, что охрана будет строгой, здесь явно происходят более странные вещи. Будь я проклята, если позволю, чтобы с ней что-нибудь случилось в мою смену.

Когда Норт, наконец, заканчивает работу и закрывает компьютер с тихим щелчком, он стонет и откидывается в кресле, пока его спина не издает удовлетворительный хруст.

Я вздрагиваю и смотрю на него, моргая, пока мои глаза отвыкают от резкого света экрана. Я не заметила, как пролетело время, пока работала. Когда я бросаю взгляд на окно и вижу, что на улице темно, это немного шокирует меня.

Я открываю рот, чтобы сделать какой-нибудь умный комментарий по этому поводу, когда у меня урчит в животе, и Норт бросает хмурый взгляд в мою сторону.

— Почему ты ничего не сказала раньше? Мы могли бы отправиться домой час назад или даже больше, — ворчит он, а я закатываю глаза в его сторону.

— Я не была голодна до этого. Даже не заметила, что уже стемнело. Кроме того, уверена, что прошло гораздо больше времени с тех пор, как ты что-то ел. Я не настолько нежна, чтобы не справиться с поздним ужином.

Он тихо фыркает на меня, а затем встает, убирает свой ноутбук в сумку и перекидывает ее через плечо. Это кажется таким обыденным и нормальным занятием, что мне почти хочется посмеяться над ним. Норт выглядит как спокойный и собранный бизнесмен, которым, я уверена, он хотел бы быть. Вместо этого он — напряженный и перегруженный работой член совета, принимающий слишком много важных решений для всего сообщества. Мужчина слишком хорош в этом для своего собственного проклятого блага.

Я закрываю свой собственный ноутбук и двигаюсь, чтобы убрать его в его стол, туда, откуда он его достал. Он ловит мою руку, когда я закрываю ящик, и притягивает меня к себе, обхватывая, пока я не оказываюсь плотно прижатой к его груди.

— Мы можем зайти в столовую и перекусить на обратном пути.

Я качаю головой, мой нос трется о его грудь. — Я не хочу сейчас находиться рядом со всеми и быть зрелищем для всего сообщества, как это было сегодня утром. Уверена, что все слышали о Сейдж, и я не хочу притворяться прямо сейчас.

Одна из его рук успокаивающим жестом пробегает по моей спине, и он шепчет мне в ответ: — Тебе даже не обязательно быть милой. Это моя работа. Ты просто должна оставаться живой, счастливой, без стресса и, самое главное, моей.