Зомбосвят (СИ) - Арьков Сергей. Страница 48

Над одним из вагончиков высилась небольшая деревянная будка. Свет в ней не горел, из-за чего невозможно было понять, находится ли внутри кто-либо. Скорее всего, находился. Тот самый караульный, призванный вслушиваться в ночную тишину, а если та будет нарушена звоном сигнальных колокольчиков, поднять тревогу.

Пока Павел думал, как им поступить дальше, Леха уже начал действовать. Тронув Павла за плечо, он жестом велел ему следовать за собой. Остальным приказал оставаться на месте и ждать команды.

Вдвоем они бесшумно подобрались к крайнему вагончику. Будка караульного находилась на его крыше. И когда оба диверсанта очутились возле стены, то расслышали какое-то тихое мурлыканье. Павел напряг слух, и различил отдельные слова, складывающиеся в текст некой песни. Похоже, караульный развлекал себя вокалом. Это была большая ошибка с его стороны. Пусть и мурлыкал он негромко, но все же сам мешал себе расслышать шелест травы под ногами врагов.

Леха тронул Павла за плечо и жестами объяснил суть своего плана. Точнее, объяснил ту его часть, в которой собирался задействовать соратника. Павлу досталась простая роль — он должен был подсадить Леху, дабы тот сумел забраться на крышу вагончика.

Привстав, Павел сложил ладони в замок. Леха поставил на них ногу, и Павел без труда поднял соратника, благо Леха был мужиком некрупным.

Дальнейшее произошло быстро и безжалостно. Леха одним прыжком очутился на крыше вагончика. Двигался он с кошачьей грацией и с кошачьей же бесшумностью, словно его ноги и руки превратились в мягкие лапки. А затем сверху донесся слабый шум какой-то возни. Павлу стало дурно, когда он услышал жуткий булькающий хрип, и без труда осознал его природу. Похоже, вокалисту только что перерезали горло. Пел он, по правде, действительно скверно, да и песню выбрал отстойную, но такой суровой кары за свое выступление все равно не заслуживал.

Леха мягко спрыгнул на землю. Павел не стал спрашивать его о судьбе часового. Она представлялась ему очевидной.

Вернувшись к остальным, они все вместе достигли входа в образованный вагончиками внутренний дворик. Вход в него преграждала простенькая калитка, запертая на проволочный крючок, открыть который Павлу не составило никакого труда. Гордясь тем, что тоже не последний ниндзя на районе, он распахнул дверку и уже приготовился сделать шаг внутрь, но тут ладонь Лехи упала ему на плечо и буквально пригвоздила к месту.

— Замри! — повелел голос сурового спутника.

Павел застыл, боясь не то, что шевельнуться, но даже излишне глубоко вдохнуть. Леха присел подле него на корточки, осторожно пошарил ладонями в проеме калитки, а затем произнес:

— Растяжка. Двадцать сантиметров от земли. Не заденьте.

По спине Павла заструился холодный пот. Вряд ли эта проволока была снабжена обычными колокольчиками. Скорее всего, проволока тянулась к кольцу гранаты. Сейчас он задел бы ее ногой, а затем, скорее всего, остался бы без ноги. Если бы не Леха, то… Впрочем, если бы не Леха, они умерли еще днем, попытавшись миновать мост и угодив в засаду.

Всего вагончиков было пять. Пока Павел думал, как им четверым осмотреть их все одновременно, Леха уже начал действовать. Он прильнул к двери первого из них и прислушался. Затем аккуратно взялся за ручку и потянул дверь на себя, зажав во второй руке свой смертоносный ножик.

Внутри было непроницаемо темно, и Лехе, чтобы разглядеть хоть что-то, пришлось включить крошечный фонарик. Он быстро обвел лучом утробу вагончика, убедившись в том, что людей тут нет. Внутри оказался склад. Ящики, коробки, бутылки и канистры занимали почти весь внутренний объем.

Леха двинулся к следующему вагончику. Он уже протянул руку к двери, когда та внезапно распахнулась ему навстречу. Леха только чудом не получил дверью по лицу, успев в последний момент шагнуть в сторону.

Из вагончика, широко зевая и подтягивая соскальзывающие с тощего зада трусы, вывалился сонный юнец лет четырнадцати. Он успел сделать целых два шага, прежде чем разглядел перед собой незнакомых вооруженных людей. Пацан явно только что проснулся, отчего и был таким заторможенным. Его ожидаемая реакция непросительно запоздала. Он только начал открывать рот для крика, как Леха с молниеносной стремительностью схватил его сзади и одним отточенным движением перерезал горло. Парнишка задёргался в его объятиях, давясь кровью и выделывая ногами предсмертные кренделя.

— Быстро! — скомандовал Леха, не выпуская продолжавшего агонизировать пионера. — Мочите остальных.

Павел первым бросился к двери вагончика. Вика последовала за ним. В ее руке появился маленький фонарик. Вдвоем они ворвались внутрь, ожидая столкнуться с ожесточенным сопротивлением. Но вместо этого застали идиллически безмятежную картину.

Вдоль одной из стен вагончика стояли в ряд три кровати. Одна была пуста. На двух других сладко спали отроки юных годов. Ближайший сопляк глупо улыбался во все, словно ему приснилась голая одноклассница. Второй громко сопел, укрывшись одеялом по самый нос.

И тут Павел растерялся. Ему доводилось убивать людей, но лишь в тех ситуациях, когда поступить иначе было невозможно. Сам он никогда не искал кровопролития, и шел на него исключительно в ответ на чужую агрессию. Но чтобы замочить спящих, да еще и сопляков… Павел не считал, что юный возраст является универсальным оправданием любых поступков. По его мнению, малолетний упырь все равно упырь, и церемониться с ним нечего. И все же это были люди. Живые люди, как и он сам. Люди, которых на свете и так осталось наперечет.

Судя по тому, как застыла рядом с ним Вика, она тоже не была готова к хладнокровному геноциду.

— Ну, чего вы? — шепотом спросил Костя, присоединяясь к ним.

Он взглянул на спящих голубков, и проворчал:

— Ты погляди! Дрыхнут себе, будто так и надо.

— Может, необязательно их убивать? — неуверенно произнес Павел.

— Свяжем их и….

Вика замолчала, не зная, что делать дальше. Ну, свяжут они этих малолетних уродов, а потом-то что? Оставят связанными на верную смерть? Да уж лучше пристрелить, чем обречь на муки голода и жажды. И с собой их тащить не вариант. У них ведь задание, им недосуг возиться с этими сопляками. Да и без задания куда их? Перевоспитывать? И кто этим будет заниматься?

В этот момент в вагончик заглянул Леха.

— Вы еще не все? — удивился он.

— Да вот мы тут подумали… — начал Павел.

Леха двинулся вперед, намереваясь выполоть юную поросль, но Вика вдруг преградила ему дорогу.

— Подожди! — взмолилась она. — Нельзя же так. Мы не такие. Давай возьмем их живыми.

— Для чего? — искренне удивился Леха.

— Ну, чтобы… Просто давай, и все. Потом решим, как с ними поступить.

К большому удивлению Павла, спорить Леха не стал.

— Ладно, — сказал он. — Живыми, так живыми.

Сказал, и сделал. Взял как по учебнику, так что сопляки даже пикнуть не успели. Леха связал их простынями, закупорил рты и запугал так, что пионеры боялись лишний раз пошевелиться.

Следом был обнаружен еще один малец — совсем сопляк лет двенадцати. Он находился один в отдельном вагончике, и вскоре стало ясно, почему. У пионера был сильный жар, он давился соплями и хрипло дышал. Все признаки указывали на воспаление легких или аналогичное заболевание. И судя по тому, что пацана, вместо лечения, просто поселили отдельно, все шло к вполне ожидаемому финалу его недолгого жизненного пути. Тем не менее, Леха не побоялся подцепить инфекцию, и упаковал больного по полной программе наравне со здоровыми.

Итого получилось пять голов. Оставался еще один. И два непроверенных вагончика. Разделившись попарно, они ворвались в них одновременно. Точнее, попытались ворваться. Но сделать это удалось только Павлу и Вике. Вагончик, куда пытались проникнуть Леха с Костей, оказался крепко заперт.

Распахнув дверь, Павел шагнул внутрь и тут же вскинул пистолет. В глаза ему ударил показавшийся ярким, после тьмы ночи, свет горящей на столе свечи. Он на мгновение ослепил его, что едва не стоило Павлу жизни. Лишь в последний момент ему удалось разглядеть человека, вскочившего с кровати и потянувшегося за автоматом. Мешкать было нельзя. Павел выстрелил, не целясь, благо дистанция была такая, что промахнуться он не мог при всем желании. И сразу же понял, что попал, когда вагончик наполнился истошным криком подранка. Человек рухнул на пол и принялся кататься по нему, зажимая ладонью простреленное плечо. Наблюдая за ним, Павел не сразу заметил, что в вагончике тот не один.